У палача за пазухой - Кейт Ринка

дымом. Спустя минуту молчания я поняла, что на этот вопрос он отвечать не станет. Поэтому отвернулась от него и уставилась на природу, щурясь от яркого весеннего солнца. И подумала о девушке на фото. Наверняка та самая Юля. И теперь стало понятно, по кому Барс так сильно тоскует. Только ощущения от этого возникли весьма странные – зависть с какой-то ревностью. И это помимо того, как вообще отвратительно себя чувствовала. У меня всё ещё болело горло от попыток удушья, на голове шишка, на заднице ожёг. Да у меня болело абсолютно всё!* * *

Глебу перестала нравиться вся эта ситуация с девчонкой с того момента, когда он ощутил из-за неё бешеную злость, когда возникло желание из-за неё – убивать. Слишком сильно не понравилось, что кто-то посмел покуситься на его пленницу. Собственник в нём не просто проснулся, он потребовал каких-то решительных действий. Потому что своё он отстаивал и защищал зубами, не заботясь о последствиях. Лис это знал. Видно, не понял, что эта девчонка им уже помечена. Теперь того ждало долгое и мучительное лечение. Глеб слышал характерный хруст. Похоже, он сломал парню челюсть. Зато точно запомнит, что на его добычу не стоит даже смотреть. Ещё бы не помешало пропесочить Шустрого, что позволил Лису закрыть себя в подвале, как зеленый юнец.

Теперь приходилось увозить Лизу в другое место, совершенно в другую область. Потому что Тихон наверняка будет в том доме уже сегодня. Лис сдаст, это сто процентов. У Шустрого было время лишь на то, чтобы отмыть кровь да стереть все следы присутствия в нём блондинки. В итоге это будет такое же место, в которое уже заваливалась бригада Тихона по лживым наводкам. А ему ещё нужно соблюдать осторожность. Все-таки похищение – это срок. Поэтому отпускать Лизу сейчас тоже было рано. Ещё не готова. Подумал об этом и сразу понял, что врёт самому себе, будто не готов к этому в большей степени. Ещё не насытился. Тут как раз кстати пришла смс от Шустрого: «таблетки забыли».

– О таблетках я должен помнить? – поинтересовался у своей спутницы.

Та сразу встрепенулась.

– Блин, я забыла про них. Нужно заехать в аптеку.

– Заедем.

Глеб перевел на неё взгляд. Девчонка выглядела как потасканная шлюха. На бронзовой коже масса синяков различного оттенка, в том числе и на шее, и не только от его пальцев. В синяках все руки и ноги – длинные и всё равно красивые ноги, которые сейчас только украшали белые туфли с высоким каблуком. Чёрное платье едва прикрывало бёдра. Так было задумано, именно в таком виде планировал вернуть её Тихону, как шлюху. Только не сейчас. Потому что в данный момент хотелось развести эти девичьи ноги в туфельках и забыться между сладких бёдер.

– А потом куда? Надеюсь, ты везёшь меня домой.

– Нет. Придётся ещё потерпеть.

Он не сказал ничего необычного, а она всё равно возмутилась.

– Нет? Вот именно – нет, всё, хватит! Я больше так не могу. Да меня только что едва не изнасиловали…

Сказала и резко замолчала, уставившись на него. Да, из её уст это прозвучало странно, будто до этого никто не насиловал. Сейчас нервничает, на взводе, как раз едва отошла от шока, хотя руки всё еще трясутся. Похоже, его ожидают фееричные послешоковые последствия. Ну и пусть, главное, что она в порядке.

– Можешь не благодарить, – ответил ей.

Но зря он сказал и это, потому что девчонку понесло.

– Благодарить?! За что? За похищение? За насилие? За ожог на заднице?

Взбесила. Так, что он свернул на обочину и остановил машину. А потом подвинулся к ней, схватил за подбородок и повернул лицом к себе.

– Давай-ка сделаем так – ты сейчас успокаиваешься, и мы молча едем дальше, договорились? – потребовал с неё.

Она вздрогнула, захлопала пышными ресницами. Такая испуганная. Приоткрыла свои пухлые губы, в которые сразу же захотелось впиться. Смять их, сильно, схватить зубами. А лучше приоткрыть их шире и запихнуть свой член в её ласковый рот. Но вместо этого дёрнул к себе и всего лишь поцеловал. Потому что захотелось этого прямо сейчас. Девчонка задрожала, обхватывая руками его шею. Вроде и начала отталкивать, но следом сдавленно застонала… провела ладонями по коже, слишком нежно для той, которую что-то не устраивало.

– Соскучилась? Скажи правду, – спросил он, заглядывая в её глаза.

– Ты не имеешь права меня об этом спрашивать.

Этот ответ заставил улыбнуться, потому что она не сказала «нет». Это заслуживало снисхождения.

– Дай мне ещё один день, и я тебя отпущу. Идёт?

– День для чего?

Вот теперь опешил он. Сложно было объяснять, что ещё не готов прощаться. Даже не из-за Тихона, а потому что именно она отвлекала его от боли. Глупо, что теперь приходилось просить свою пленницу пойти ему навстречу, пусть и не собирался принимать отказ.

– Для меня… для нас.

Да, чёрт возьми, это было честно. А ещё имело смысл, когда добровольное согласие перестанет делать из неё жертву. И она это поняла, что ситуация круто меняется. Девичьи глаза были полны изумления.

– Ты совсем спятил, если просишь меня о подобном.

– Ты поняла это только сейчас?

– Нет. С самого начала. А еще когда ты жестоко бил того парня. Так скажи мне, зачем ты это сделал? Разве, он тебе не друг?

Началось. Как же любят они разговаривать, выяснять, слушать.

– Не друг – товарищ. И он не имел права к тебе прикасаться.

Она усмехнулась, искренне.

– Интересно у тебя получается – он не имел, а ты…

– Да, я могу, – перебил её, – потому что сейчас ты – моя.

А в глазах напротив новая порция изумления.

– Глеб, я замужем…

Опять назвала его по имени, заставляя отшатнуться. Твою мать, но это дёрнуло по нервам так, что свело скулы от напряжения, что простонал невольно в голос сквозь сжатые зубы.

– Всё, замолчи.

Подействовало. Блондинка сразу замолкла и снова отвернулась к окну, позволяя насладиться тишиной.

– Мне плевать на Тихона и