Крылья - Элина Градова

Уже настораживаюсь, куда едем? Но вида не подаю,

— Не знаю, — правда, может, он вальсировать предпочитает, а у меня мини не по теме, — ты, всё умеешь?

— Всё, хоть стриптиз, — смотрю в зеркальце заднего вида, понимаю, что опять разыгрывает, но не удивлюсь, если умеет,

— Может, что-нибудь из латино? — предлагаю, а сама думаю, я же по сравнению с ним бревно деревянное, все ноги ему оттопчу и опозорюсь только.

— Хороший выбор для первого свидания, — одобряет.

Ой, ой, ой! Это же вправду свидание! Я не готова!

В это время подъезжаем к какому-то клубу с очень конкретной вывеской «Dancing, dancing and nothing more», и я немного выдыхаю. Серж выходит и, открыв мне дверцу, галантно помогает выбраться, ведёт под ручку, открывает двери клуба, потом пропускает вперёд, и мы заходим вовнутрь. Здесь всё чинно и благородно, видно, что элитное заведение. Нас встречает швейцар, судя по тёплому приветствию, мой кавалер здесь не впервые. Помогает снять пальто, сам раздевается, все вещи забирает симпатичный мальчик-паж в униформе, другой, в такой же, приглашает следовать за собой, проходим по мягкому ковру через коридор, мимо нескольких красивых резных дверей, наконец, паж распахивает последнюю. Передо мной большой светлый зеркальный зал, паж зажигает несколько люстр, и я вижу своё недоумённо-восхищённое лицо во множестве отражений.

— Пойдёмте, мадмуазель, — увлекает меня, — я покажу Вам, где можно переодеться.

Серж кивает, я прохожу за мальчиком. Он проводит меня в раздевалку, очень шикарную раздевалку: мягкие кресла, шкаф с плечиками, большое зеркало в пол, длинноворсный ковёр, ещё одна дверь в душевую, там полотенца махровые белоснежные, суперсовременная кабина, гель. Поражаюсь,

— Не представляла, что у нас есть такие клубы?

— Это VIP-зал, у нас есть и другие, но этот самый лучший! — гордится малыш.

Вот оно, что! Меня опять пытаются соблазнять! Ну, а что ты хотела, Ксюша, это чары, ты же понимаешь? Значит, не поддашься. Паж уходит. Переодеваюсь, немного медлю, потом, выхожу. В зале никаких других желающих потанцевать нет. Вижу рядом с Сержем пластичного кадра в трико — явно танцор, что-то увлечённо обсуждают, как старые знакомые, смеются, дают немного звука, выключают, включают другое. Музыку выбирают — догадываюсь. Но главное не это, главное мой кавалер! На нём кроме чёрных широких мягких брюк, довольно низко сидящих, так что отчётливо вижу ямки Аполлона на пояснице, ничего! Светлая грива собрана в хвост и перехвачена чёрной резинкой, босиком. Наконец, всё выбрано, танцор уходит, кивнув мне напоследок, и Серж замечает меня, улыбается. Подходит не спеша, давая себя рассмотреть во всей красе. Он высок, довольно тонок в кости, что не делает его худощавым, скорее, придаёт благородства, при этом мускулист и пропорционален, плечевой пояс развит, ярко контрастируя с тонкой талией. Кожа гладкая, светлая, никаких волос на груди, лишь неширокая светло-русая дорожка от пупка сбегает под брюки. Кубики пресса и остальные мышцы не так рельефны, как у Саньки, но достаточны, внизу живота, слева и справа видны фрагменты какой-то татуировки. По мере приближения, понимаю, что не показалось: в обоих сосках пирсинг. Тонкие золотые колечки явно придают пикантности и эротизма его и без того, соблазнительному образу, наталкивая на самые разные фантазии. Смотрю, понимаю, что слишком откровенно, но не могу отвести взгляд. Он замечает, конечно, подошёл уже. Берёт мою ладонь в свою тёплую, и я понимаю, насколько моя холодна. Нервы, это нервы. Он, не отрывая взгляда своих зелёных, опять зелёных глаз, подносит мою ладонь к губам, дышит на неё,

— Надо согреться, — и прижимает внутренней стороной к своей груди, потом берёт вторую руку и проделывает то же самое. Он очень горячий, через ладони в меня начинает вливаться его энергия, согревая теплом всё тело. Затем, вынимает из кармана брюк маленький пульт, нажимает не глядя, и по залу начинает разливаться сначала медленная, но потом становящаяся всё ритмичнее латиноамериканская мелодия. Опускает руки мне на таз,

— Как насчёт сальсы?

В ответ могу только кивнуть, поехали…

Начинаем двигаться в ритме латино, сначала робею, попадаю не в такт, смотрю под ноги.

— Доверься, — говорит тихо, — подними глаза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Слушаюсь. Его руки сами надавливают мне на таз, поочерёдно, то на одну сторону, то на другую, и я попадаю в ритм, вхожу в рисунок движений. Смотрю в его глаза, и словно поддаюсь гипнозу. Они всё время меняются: то переливаются сталью, то становятся болотно-зелёными, жёлтые вкрапления в какой-то момент темнеют или исчезают, чтобы проявиться вновь. Тело само начинает двигаться в ритме сальсы, и я отпускаю себя и начинаю наслаждаться. Уже кружусь, как надо, делаю нужные повороты и па, мне уже даже жарко. Чувствую, как становлюсь счастливой только от танца и опытного красивого партнёра. За окном темно и холодно, а у меня лето на душе, сальса…

Завершив первый танец, не могу отдышаться с непривычки, Сержу хоть бы что, а по моей спине пробегает вниз струйка пота, да и на лбу испарина выступила.

— Ксень, — снимай колготы, запаришься, — бросает он между делом, пока выбирает новую музыку, — вообще, латино грех танцевать в такой броне. Короткое сомнение меркнет в сравнении с желанием освободиться от лишнего, убегаю в раздевалку. Трусики у меня одно название, конечно, но есть же юбка. Обуваюсь на босу ногу, не натереть бы, ладно, если что, разуться недолго. Выхожу уже под новую мелодию,

— Готова? — спрашивает.

— Да! Что это?

— Кизомба… Слышала, когда-нибудь?

— Слышала, что это самый эротичный танец из латино, но не пробовала, наверное, сложный?

— Не сложнее прочих, расслабься, всё получится.

— Слушаюсь, мастер! — смеёмся вместе. Мне с ним уже легко. Музыка зовёт, а за спиной будто вырастают крылья.

Мужской голос с хрипотцой проговаривает речитатив на французском, но слово секс звучит одинаково на многих языках, мелодия ритмичная, не быстрая, скорее, вязкая с тяжёлой вуалью страсти. Успеваем прорабатывать все движения. Нога Сержа то и дело оказывается между моих, теперь оголённых бёдер, в точности так же, как моя меж его. Он слегка надавливает на поясницу, когда я должна прогнуться, перегибает через свою согнутую руку, так что полностью оказываюсь в его власти, небольшая оплошность, и упаду. Партнёр раскручивает меня, словно пружину часов в одну