Ученик пекаря - Джулия Джонс

— Да, отец. — И Кедрак ушел.

Мейбор посмотрел на разбитое зеркало. Десять лет назад он заплатил за него сто золотых.

Он был уверен, что наемников послал Баралис. Ведь у королевского советника нет своих людей. Как этот ползучий гад узнал, что Меллиандра пропала? Мейбор ударил по зеркалу кулаком и порезал руку до крови, но не заметил этого. Баралис послал наемников схватить и обесчестить его, Мейбора, дочь.

Глава 5

Джек чувствовал первые признаки начинающейся лихорадки. Он продрог до крайности, у него не было ни еды, ни сухой одежды, и где-то на бегу он потерял один башмак.

Остаток дня он шел по лесу в надежде найти Мелли. Однажды он услышал вдали звон клинков и благоразумно уклонился в сторону, уходя все глубже в чащу.

Одежда на морозе сохла медленно, и Джек трясся всем телом. Лодыжка все еще болела, и он прихрамывал. Он высматривал ягоды или орехи, но лес на пороге зимы совсем оскудел.

Усталый, голодный и промерзший, Джек устроился на ночлег, свернувшись у подножия большого дуба. Он надеялся, что дерево хоть немного защитит его от ветра. Зарывшись в кучу веток и листьев, он погрузился в беспокойный сон.

Утром он проснулся, чуя в воздухе дождь. Он посмотрел вверх сквозь голую крону дуба, и небо, серое и набухшее влагой, подтвердило его опасения. Джек обратил внимание, что его тело ведет себя не так, как обычно. Голова отяжелела, а все мускулы ныли. Кожа, липкая на ощупь, туго натянулась, и Джек, несмотря на холод, чувствовал сильный жар. Ему и раньше случалось болеть, и он знал, что означает такое состояние. Не знал только, каково хворать в лесу, за много лиг от дома.

В замке как раз выпекается первая порция хлеба, на кухне густо пахнет дрожжами, на завтрак полагается миска свиной похлебки, и целый час можно праздно сидеть у огня. Джек рассмеялся сам над собой. Хорош из него герой, нечего сказать: всего два дня как из дома, а уже умудрился схватить лихорадку и готов пожертвовать своим приключением за сытный завтрак и пропавший башмак!

Смех придал ему сил, и он поднялся на ноги. На пустой желудок его замутило, он пошатнулся и с трудом восстановил равновесие. Случись здесь Фраллит, он подумал бы, что его ученик пьян, и на неделю урезал бы ему порцию эля. Мысль об урезанной порции эля показалась Джеку очень заманчивой — сейчас он охотно вынес бы порицания Фраллита и за кружку тухлой воды.

Джек поплелся дальше. Вспомнив, что прошлой ночью пил из ручья, он направился к нему. Мысли его блуждали: Боджер и Грифт предостерегали его против стоячей воды, а подавальщица Финдра смеялась над тем, что он идет в одном башмаке. Джек уже плохо понимал окружающее: люди из замка казались ему не менее реальными, чем деревья. Он мог бы поклясться, что бредет по лесу целую вечность, — и вдруг снова вышел к дубу, подозрительно похожему на тот, под которым он ночевал.

Все деревья и кусты казались ему теперь похожими друг на друга. Голова кружилась, и он не мог вспомнить, куда и зачем идет. Мучительно тянуло прилечь, заглушить голоса, укоризненно бубнящие в мозгу. Крохотная часть сознания еще упорствовала понимая, что ложиться не следует, но Джек пренебрег ею. Он вот-вот упадет. Ему надо поспать.

Он свалился под деревом. Перед провалом в беспамятство он еще успел заметить, что пошел дождь, и обрадовался. Дождь так приятно холодил горячую кожу.

Еще чьи-то глаза смотрели на дождь — а до того они все утро смотрели на парня, кругами блуждающего по лесу. Обладатель этих глаз решал, как ему поступить. Он знал, что юноша умрет, если оставить его на дожде и холоде. Однако наблюдатель не склонен был сочувствовать другим. Он жил в глухом лесу и прекрасно обходился без людей. Он довольствовался обществом животных и деревьев, а чужие дела его не касались.

Но он не уходил и продолжал наблюдать. Он многое повидал на своем веку: он видел, как людей убивают и грабят, видел, как люди охотятся и как охотятся на людей. Он видел все это из своего зеленого убежища и ни разу не вмешался.

Но бедственное положение юноши тронуло его. Парень был невинной душой, а такие редко встречались в лесу. Мальчик задел в нем какую-то струну — этот паренек был не такой, как все. Лесному жителю виделся вокруг него бледный ореол судьбы. Человек покачал головой, улыбаясь собственной причуде.

Он размышлял, не сводя глаз с неподвижного тела. Вмешательство могло нарушить его собственную безопасность. Могло привлечь к нему нежелательное внимание, чего он старательно избегал уже много лет. Но человек уже знал, как он поступит. Он вышел из-за деревьев и направился к юноше.

Баралис назначил наемникам встречу вне стен замка. День был холодный, и он закутался в плащ. Ему было известно, что они потерпели неудачу, но по некоторым соображениям он делал вид, будто не знает.

— Итак, парень и девушка в указанном месте? — спросил он главного, Траффа.

— Никак нет, ваша милость. Они оба были у нас в руках, но на нас напали люди Мейбора. — Баралис знал, что вожак лжет. Мальчишку они так и не взяли — голубь наблюдал за всеми перипетиями погони. Но лорд не стал изобличать Траффа — в конце концов, эти люди наемники, а не служители церкви.

— И сколько же их было, людей Мейбора? — спросил он с подвохом, зная, что их было меньше десятка.

— Две дюжины.

— Больше, — поправил один из наемников. Остальные согласно заворчали.

— А сколько человек вы потеряли? — Этого Баралис не знал, поскольку направил голубя вслед за мальчишкой и не видел, чем кончилась схватка.

— Двоих — но Мейбор потерял вдвое больше.

— Хм, — скептически хмыкнул Баралис. — Ступайте в указанное место и укройтесь там. Я отправлю вас в погоню за беглецами, как только получу новые сведения о них.

Вожак не тронулся с места.

— Мы драться не нанимались. Вы сказали, что всего-то и надо, что схватить парочку юнцов. Двое моих людей мертвы, а прочие недовольны.

— К чему ты клонишь? — холодно осведомился Баралис, прекрасно понимая, к чему.

— Прибавить надо. Еще по восемь золотых на брата. — Трафф с легкой угрозой положил руку на рукоять меча.

Но Баралиса не так легко было смутить. Он резко распахнул плащ и, убедившись, что завладел общим вниманием, заговорил хриплым шепотом:

— Не будьте глупцами и остерегитесь докучать мне своей жадностью. Я одним пальцем могу погрузить вас в такую бездну забвения, что даже ваши семьи позабудут, что вы когда-либо существовали. — Баралис посмотрел в глаза каждому из наемников, и никто из них не выдержал его взгляда. Удовлетворенный, он произнес уже другим тоном: — Я пришлю за вами или сегодня же, или завтра. Будьте наготове, а теперь ступайте!