Маска Владигора - Сергей Карпущенко

Все десять шаров поразил Владигор, после чего учтиво поклонился Грунлафу и Кудруне. Витязи-неудачники, из которых никто ни разу не сумел попасть в катящийся шар, кричали:

— Грунлаф, нельзя засчитывать его стрельбу! Мы все стреляли из лука!

— Пусть и нам дадут такое оружие, тогда мы тоже попадем в шары!

— Князь! — вопил один витязь, к маске которого были приделаны коровьи рога. — Посади этого стрелка в застенок, выпытай, кто он такой! От нечистой силы его мастерство! Его лук заколдован!

Но Грунлаф, очень довольный тем, что Владигор оказался непревзойденным, ответил:

— Я не нарушу установленного вами же правила — каждый стреляет из своего оружия. А что до нечистой силы, так с нею мы после разберемся, когда состязания закончатся! Итак, витязи, завтра мы будем следить лишь за стрельбою трех лучников: Коня, Медведя и Кукушки. Все прочие, уж не обессудьте, больше не вправе называть себя участниками состязаний! — И добавил, улыбнувшись: — Учитесь стрелять, богатыри!

Зрители захохотали, до того удачными показались им слова Грунлафа, а витязи, обиженные, считая, что их достоинство унижено, пошли прочь. Немало перепало оруженосцам оплеух от разъяренных, досадующих на неудачу стрелков.

На дворцовом подворье, отведенном для приезжих, царила суета, слышалась брань, понукание лошадей, приказания господ слугам, спешно собиравшим в сумы и мешки дорожный скарб. К молодому витязю, все еще не снявшему черной маски, подошел белобородый старик и льстиво забормотал:

— Ах, витязь, ты стрелял отменно, гораздо лучше всех этих господ! И все же далеко тебе до Владигора! — И сокрушенно покачал головой.

Карима, а это была она, не узнавая Краса, ответила раздраженно:

— Кто ты такой? И почему знаешь, что это именно Владигор стрелял сегодня лучше всех? Ведь все были в масках!

— На то я и чародей, чтобы знать больше других людей. Разве не узнала ты того, кто заставил лесных разбойников перебить друг друга?

— Да, узнала! — с надеждой вцепилась Карима в руку старика. — Прости, что тогда, рядом со спальней Кудруны, сказала, что мне не нужна твоя помощь! Сделай завтра так, чтобы Владигор стрелял хуже меня! Пусть он ни разу не попадет в летящую голубку!

Крас с деланным сочувствием на лице зашептал:

— Конечно, Карима, конечно! Ведь я это и имел в виду, предлагая свою помощь. Дай же мне свою маску!

Княгиня леса сорвала с лица личину, и колдун, тотчас спрятав ее в складках плаща, быстро пошел в дальний угол подворья. Карима проследовала за ним, точно прочная цепь связывала ее с чародеем. Опустившись на колени, Крас положил личину на землю, достал бутылочку с какой-то жидкостью и небольшой кинжал. С остекленевшими глазами бормоча непонятные Кариме слова, Крас, обмакнув палец в жидкость, помазал ею края маски, потом острием кинжала стал чертить на внутренней ее стороне какие-то чудные знаки, переплетенные между собой и составляющие прихотливый узор. Карима с ужасом видела, как коробится кожа личины, морщится и покрывается пупырышками. Княгиня леса, дрожа от неодолимого ужаса, готова была бежать подальше от чародея, и лишь любовь к Владигору и ненависть к Кудруне удержали ее от этого шага.

На следующий день из Пустеня выехали всадники: Владигор с дружинниками, где первым был Бадяга Младший, Карима со своими прислужницами, облаченными в доспехи, и витязь с медведем на спине, одинокий и мрачный. Стражники еще не успели закрыть за ними ворота, а к Владигору уже подскакал витязь с кукушкой на свите, лицо которого было закрыто маской, очень похожей на его собственную.

— Эй, витязь! — обратилась Кукушка к Владигору смело и открыто. — Ты так хорошо стреляешь из своего самострела, что тебе, наверно, все равно, какая на тебе личина. Понимаешь, моя мне немножко великовата. Может, обменяемся с тобою?

Было видно, как губы Владигора в вырезе маски растянулись в улыбке:

— У нас в Синегорье, витязь, в таких случаях говорят: «Плохому плясуну кой-что мешает». Впрочем, не обижайся — вот тебе моя маска, примерь. Подойдет ли? И дай мне свою! А то Грунлаф, узнав во мне давнего врага Бореи, отменит состязания. Мне же ох как хотелось бы заполучить то, ради чего я и предпринял путешествие в Пустень!

Владигор не заметил, как сверкнули глаза Каримы, когда она услышала эту фразу. И вот уже личина со знаками, нарисованными Красом, была на его лице, а Кукушка завязывала на затылке тесемки от маски Владигора. Всадники, пришпорив коней, понеслись туда, где их уже дожидались Грунлаф с Кудруной и приближенными, а также прибавившие в числе зрители.

Когда Конь, Медведь и Кукушка спешились и, поклонившись правителю княжества игов, встали напротив него, ожидая распоряжений, Грунлаф сказал:

— Витязи, вы оказались первыми, но и среди первых есть вторые и третьи. Судьи, народ и я, Грунлаф, без сомнения отдаем первенство на день сегодняшний витязю с конем на одежде. Вторым идет Медведь, третьим — Кукушка. Посмотрим, витязи, как будете вы стрелять по голубкам, выпущенным из рук моей дочери Кудруны. Каждому придется стрелять трижды. Ну, тащите жребий из этого кувшина!

У ног Грунлафа стоял кувшин, и стрелки один за другим достали из него по свернутому лоскутку кожи. Оказалось, что первым предстоит стрелять Кукушке, вторым шел Медведь, а последним — Владигор, краем глаза заметивший, с какой надеждой и любовью смотрит на него княжна Кудруна. Он был уверен, что победит, хотя никогда прежде не стрелял по летящим птицам из самострела — не для охоты предназначалось его оружие. Видел князь Синегорья, что и Грунлаф следит за ним с отцовским умилением на лице, подчас еле заметно кивает ему, ободряя и словно говоря: «Ну-ну, князь, не робей, пусть будет тверда твоя рука, а уж я сдержу свое слово!»

…И вот крышка клетки, в которой сидели голубки, была снята. Кудруна взяла одну из птиц, подняла ее над головой и разжала пальцы. Голубка, почувствовав себя свободной, с шумом взмахнула крыльями, — в ярких солнечных лучах на фоне небесной лазури они трепетали подобно бьющимся на ветру лоскуткам хорошо выбеленного полотна. Зрители, задрав головы, следили за птицей и вдруг увидели, что голубка, кувыркаясь в воздухе, понеслась к земле, а стрелок с кукушкой на спине опустил к бедру руку с зажатым в ней луком.

— Убита! — сообщил зрителям судья, поднимая над головой пронзенную стрелою птицу. — Пусть же выпустят вторую голубку!

Кудруна, сохраняя на лице улыбку, но уже страшась того, что витязь с кукушкой сумеет поразить всех птиц, подняла голубку над головой, но теперь постаралась даже подтолкнуть ее, побольнее уколов ногтем брюшко, чтобы птица взмыла в небо и поскорее удалилась от стрелка. Но не успела голубка набрать высоту, как просвистевшая в воздухе стрела сразила ее, пробив насквозь.