Олигарх 4 - Михаил Шерр

Адмирал сделал паузу и достал следующие листочки с моими схемами.

— Русская батарея напротив действовала очень успешно и сразу же нанесла ушерб кораблям противника. Английские канониры тоже оказались не на высоте и не смогли подавить русскую батарею, — адмирал взял следующий лсток и перешел к анализу следуюшей фазы боя.

— Когда вы вступили в бой, противник был я думаю уже деморализован и при ваших безошибочных действиях обречен. Сманеврировать, чтобы принять бой бортовыми орудиями они уже не успевали, а вы грамотно воспользовались своим преимуществом, открыв огонь на предельных дистанциях. Ваш козырь был работа канониров на предельных дистанциях и он сработал. Единственная ошибка допущенная вами, это когда ваш пароход подставился под единственный прицельный залп японцев, не сказалась на исходе боя. А англичанина вы прекрасно расстреляли на дистанциях, больших дальности стрельбы его карронад..

— Михаил Петрович, скажите, пожалуйста, а как вы вообще относитесь к появлению военных пароходов? — адмирал больше пятнадцати лет будет возглавлять флот. А моя идея фикс избежать катастрофы Крымской войны.

— Сейчас, князь, никак. Автономность хода вещь великая и конечно паровое судно уже не утлая скорлупка, которую ветер трепет как хочет. Но как боевая единица он уступает парусным судам. Исход вашего боя был предопределен ошибками вашего противника, которые этим свели к нулю все свое превосходство и военное счастье было на вашей стороне. Слабенькая береговая батарея оказалась очень крепким орешком.

Я и сам считал, что главной составляющей нашего успеха было как раз это военное счастье.

— Пароходы пока слабоваты в вооружении и слишком уязвимы, тоже гребное колесо отличная мишень. Паровые машины еще слишком не надежны, вот у вас не было ни одного случая выхода из строя одновременно двух машин, но несколько раз вы шли на одной машине. Хорошо, что вам удавалось в море производить ремонт машин, но я полагаю, что вам это выливалось в огромные затраты, — это замечание адмирала точно отражало пока огромную проблему моих переходов на пару — их экономическую не состоятельность.

Глава 14

— Пароходы пока слабоваты в вооружении и слишком уязвимы, тоже гребное колесо отличная мишень. Паровые машины еще слишком не надежны, вот у вас не было ни одного случая выхода из строя одновременно двух машин, но несколько раз вы шли на одной машине. Хорошо, что вам удавалось в море производить ремонт машин, но я полагаю, что вам это выливалось в огромные затраты, — это замечание адмирала точно отражало пока огромную проблему моих переходов на пару — их экономическую не состоятельность в настоящий момент времени.

Каждый наш рейс влетал мне в копеечку. Пароходы везли много запчастей и когда шли, например, четырьмя пароходами, редкий день обходился без ремонта на каком-нибудь из них. Спасением было то, что на пароходах было по две машины и это позволяло нам продолжать движение, а не ложиться в дрейф или поднимать паруса.

Какое-то чудо и технический гений нашего главного корабельного инженера позволяли нам безаварийно совершить наши походы вокруг света. Например последние два рейса в Техас омрачились авариями и даже пожаром на «Витусе Беринге». Трагедии удалось избежать только потому, что до Кубы было рукой подать.

— Когда появятся более совершенные пароходы тогда и будет разговор, думаю лет через двадцать, — продолжил адмирал. — Хотя я здесь, князь, иллюзий не питаю и думаю, что Россия отстанет от Европы.

На этом наши серьезные разговоры закончились и вскорости мы покинули город будущей русской славы.

Несмотря на цейтнот, мы решили все-таки заехать в Новоселово, чтобы самим увидеть как идут дела в этом нашем имении и на строительстве завода в Коломне.

Но этим планам не суждено было осуществиться. В Орле меня ожидали фельдъегеря и пришлось не задерживаясь, ехать в Петербург.

В полдень двадцатого я был в кабинете Бенкендорфа. Он сама любезность и откровенность.

— Алексей Андреевич, прошу простить за спешку, но наши дела с Российской Американской Компанией требуют скорейшего завершения и вашего отъезда на Восток. Из Лондона приходят известия, что Ост-Индская компания будет лишена права на монопольную торговлю с Китаем и это повлечет изменения на Дальнем Востоке и может создать угрозу нашим интересам, — отмена любой монополии приводит к изменению правил игры и совершенно ясно, что свято место пусто не бывает и тут же появятся новые хищники, в первую очередь американцы.

И оказывается царя-батюшку очень волнуют восточные дела. Похоже на него произвели большое впечатления мои слова насчет золота.

Я похоже немного отвлекся на свои мысли и генерал замолчал, вопросительно глядя на меня.

— Да, вы правы и история с Урупом очень симптоматична, — но поверить что это причина спешки, нет в это я не верю.

— Очень хорошо, что вы вспомнили историю с Урупом. Оказывается круги от этой истории еще не улеглись и если в Англии и Голландии очень довольны таким исходом дела, то во Франции рвут и мечут и требуют нашего наказания и Государь просит вас скорее покинуть Петербург, — наконец-то мы заговорили прямо и откровенно.

— А с каких пор наш Государь так обрашает внимание на мнение какого-то Парижа? — я решил расставить все точки в этой истории.

— Не знаю, — задумчиво покачал головой Бенкендорф. — Вы можете верить мне, а можете не верить. Но иногда я не понимаю логику Государя. Последний раз это было накануне Польского восстания, когда он чуть ли не до последнего шел на поводу у брата. Вот и сейчас такая же история. Поэтому, князь, лучше побыстрее уезжайте на свой край света.

Бенкендорф достал подготовленные документы по Российской Американской компании.

— Скажите, князь, когда вы будите готовы к окончательному решению нашего вопроса? — а вот здесь духу не хватает говорить прямо.

— Вы хотите сказать, когда я буду готов передать вам необходимую сумму?— я решил до конца говорить как есть, без всяких политесов. Для меня получаются слишком серьёзными ставки и риски.

Бенкендорф молодец, глаза не отвел и честно ответил.

— Да.

— До Успенья мы должны уйти, масимум два-три дня. Это крайняя дата, — я решил не спешить и попытаться провести собственное расследование. Что-то мне подсказывало, что тут что-то не чисто.

Мне сразу же показалось странным, что проявляя такое рвение в организации освоения русских далеких владений, создавая идеальные условия для такого стратегического инвестора как я, император вдруг начинает непонятные дипломатические танцы с европейской державой пока не