Частная жизнь Сергея Есенина - Владимир Ткаченко

Я растерянно поднимаюсь из-за стола и, взяв Бениславскую за руку, выхожу с ней в коридор.

— В чем дело, Галя, я ничего не понимаю…

У нее жалкая улыбка.

— Что же тут не понимать? Сергей собирается жениться… Он же сказал тебе об этом…

— Ты же знаешь, что Сергей болен, какая же тут свадьба?

Она устало машет рукой, и в ее глазах я вижу боль и муку:

— Пусть женится, не отговаривай, может быть, она поможет и он перестанет пить…

— Ты в это веришь, Галя?

Она утвердительно кивает головой.

В коридор выходят остальные. Только трое баянистов продолжают раздирать квартиру песнями. Сергей под их музыку спит, откинув голову. Лицо его бледно, губы закушены.

Усталая Галя провожает нас до двери. С Софьей Андреевной идет, кажется, брат Сергея.

Пильняк дорогой открывает тайны: Софья Андреевна жила с ним, а теперь вот выходит за Сергея. Он говорит об этом, а за очками поблескивают его насмешливые глаза.

Мне ни о чем говорить не хочется.

Зачем это делает Сергей — понять нельзя. Ясно, что он не любит, иначе он прожужжал бы все уши, рассказывая о своем увлечении. Впрочем, об этом он говорит только тогда, когда пьян, но я третьего дня видела его пьяным, он ничего не говорил о своей женитьбе.

На свадьбу я не пошла”.

В воспоминаниях Анны Берзинь о Есенине есть и другие подробности. В частности, она пишет, что на другой день, после того как Пильняк провожал ее домой, Есенин и Толстая пришли к ней в гости.

Есенин быстро то ли напился, то ли притворился, что пьян, вышел в другую комнату, попросил, чтобы туда зашел Юрий Либединский, и вдруг с испуганным и напряженным лицом проговорил:

— Я поднял подол, а у нее ноги волосатые. Я закрыл и сказал:

— Пусть Пильняк. Я не хочу. Я не могу жениться!

Все это он почти прокричал, желая, видимо, чтобы невеста, сидящая в другой комнате, слышала этот крик. Но не на такую напал. Она сделала вид, что ничего не слышит.

А он продолжал жаловаться:

— Я человек честный, раз дал слово, я его сдержу, но поймите, нельзя же так — волосы, хоть брей.

И тут же словно забыв обо всем, что только что наговорил, перешел на другое: как справлять свадьбу, кого из гостей позвать и со смехом несколько раз повторил, что здорово все выйдет:

— Сергей Есенин и Толстая, внучка Льва Толстого!

Создается такое впечатление, что Есенин, окончательно и жестоко разрушив все надежды Бениславской на их совместную жизнь, в последний момент захотел дать задний ход, но ни сил, ни воли у него для этого не было. Он стал жертвой собственного поэтического легкомыслия. К тому же внучка Толстого, к тому же тихая квартира, семейное пристанище, которого у него никогда не было. Он метался от скандала к смирению от театрального бунта к фанфаронской подготовке свадьбы… А что испытывала в это время Бениславская, знала только она сама да ее дневник.

Из дневника Бениславской:

“Погнался за именем Толстой — все его жалеют и презирают: не любит, а женился… даже она сама говорит, что, будь она не Толстая, ее никто не заметил бы… Сергей говорит, что он жалеет ее. Но почему жалеет? Только из-за фамилии. Не пожалел же он меня. Не пожалел Вольпин, Риту и других, о которых я не знаю… Ведь есть, кроме него, люди, и они понимают механизм его добывания славы и известности… Спать с женщиной, противной ему физически, из-за фамилии и квартиры — это не фунт изюму. Я на это никогда не смогла бы пойти…

Всегдашнее — “я как женщина ему не нравлюсь” и т. п. И после всего этого я должна быть верной ему? Зачем? Чего ради беречь себя? Так, чтобы это льстило ему? Я очень рада встрече с Л. Это единственный, кто дал мне почувствовать радость, и не только физически, радость быть любимой…”

Есенин сам, в конце концов, спровоцировал отчаянное решение Бениславской.

Их взаимоотношения в 1924 году часто достигали той черты, после которой они должны были разрушиться.

Есенин:

— Галя, Вы очень хорошая, Вы самый близкий, самый лучший друг мне, но я не люблю Вас как женщину. Вам надо было родиться мужчиной. У Вас мужской характер и мужское мышление.

Длинные ресницы Гали на минуту закрывали глаза, и потом, улыбнувшись, она говорила:

— Сергей Александрович, я не посягаю на Вашу свободу, и нечего Вам беспокоиться.

— Сергея, — пишет Александра Есенина, — всегда тяготила семейная неустроенность, отсутствие своего угла, которого он в сущности так и не имел до конца своей жизни.

Но и последняя женитьба не удалась.

О внучке Л. Толстого складывались разные мнения. Юрий Лебединский высоко ценил ее ум и образованность:

“В ее немногословных речах чувствовался ум, образованность, а когда она взглядывала на Сергея, нежная забота светилась в ее серых глазах… Нетрудно догадаться, что в ее столь явной любви к Сергею присутствовало благородное намерение стать помощницей, другом и опорой писателя”.

В июне 1925 года Есенин женился на С.А. Толстой и переехал к ней в большую мрачноватую квартиру со старинной, громоздкой мебелью, множеством портретов и музейных реликвий.

Но и в этом браке он не был счастлив, а квартира просто тяготила его.

Так или иначе, поэт наконец-то обрел свой угол и рассчитывал зажить тихой, нормальной семейной жизнью. Но с этой иллюзией пришлось распроститься в первые же дни.

“Милый друг мой, Коля! — писал он Вержбицкому. — Все, на что я надеялся, о чем мечтал, идет прахом. Видно, в Москве мне не остепениться. Семейная жизнь не клеится, хочу бежать. Куда? На Кавказ!

…С новой семьей вряд ли что получится, слишком все здесь заполнено “великим старцем”, его так много везде, и на столах, и в столах, и на стенах, кажется, даже на потолках, что для живых людей места не остается. И это душит меня…”.

Есенин попал не в дом, не в свою квартиру, а, по сути, в литературный музей. Живых людей натурально вытеснял в Померанцевом переулке дух Льва Николаевича Толстого. Есенин хорошо помнил свое юношеское “толстовство”, безоглядное увлечение “великим старцем”. Теперь же “старец” не просто напоминал о себе. Нет, он упрямо и настойчиво лез в глаза. Его фотографии и портреты всюду, куда ни посмотришь. И благоговейное отношение к великому деду — со стороны Софьи и ее матери — Ольги Константиновны.

Есенин полагал, что в этом доме центральной фигурой будет он — великий русский поэт, а оказалось…

Кроме того, он сразу же почувствовал крайне неприязненное отношение к себе со стороны тещи. Родственница генерала Дитерихса, командовавшего армией и фронтом в вооруженных силах колчаковской директории, проводившего расследование убийства царской семьи, она хранила тайну, боясь произнести лишнее слово. В доме соблюдались определенные традиции, поддерживался вековой уклад, и за всем этим таился естественный страх за свою судьбу. И вот в этот дом вламывается поэт с репутацией далеко не благополучной, с требованиями особого внимания к своей персоне… А еще и постоянные вспышки гнева, вызванные якобы невниманием к нему, писательские компании с водкой и чтением “советского”… Жестокие конфликты не заставили себя долго ждать.