Один шаг от дружбы до любви - Северная Виктория

лихорадочно хохотало над её верой. Внутренний демонический смех. Настя вполне серьезно стала думать, что сходит с ума, настолько сильными были противоречия между интеллектом и душой.

Реальность казалось какой-то смазанной. Ей было совершенно неинтересно где и как пройдет свадьба, кто будет приглашен на празднование. Васильева все больше уходила в себя, из последних сил сдерживая внутренний вулкан эмоций. Отец заметил состояние дочери, пытался поговорить по душам, но Настя с искусственной улыбкой на губах заверила, что всё в порядке. Нервы. Именно на них она списывала все странности своего поведения. Папа поверил. Или сделал вид, что поверил.

Как объяснить своему сердцу, что оно обманывается? Как заставить его замолчать? А оно воет, рыдает, пытается достучаться до отгородившегося высокими стенами разума.

А ведь сегодня день рождение Павла. С утра Настю одолевало сильное желание поздравить друга с праздником, но она глупо боялась позвонить ему. Красавица-невеста держала в руках телефон, смотрела на улыбающегося с экрана Пашу и не могла найти в себе сил позвонить, презирала себя за трусость. Через полчаса должен приехать Толя. Ей нужно будет улыбаться, радоваться и изображать на лице абсолютное счастье. Осталось совсем немного до того момента, когда она официально станет Горловой. Вот только станет ли она в душе принадлежать Толе? Настя знала ответ на этот вопрос, но не хотела принимать его.

Её внутренние метания оборвал звонок телефона. Девушка вздрогнула и едва не выронила смартфон из рук. Звонил именинник. Артемьев словно почувствовал состояние Насти.

— Алло, — ответила Васильева. Голос тихий, неуверенный. Потерянный.

— Привет, — раздалось на другом конце провода. Настя закрыла глаза. Хриплый голос прошелся электрическим разрядом по расшатанным нервам, заставив задрожать. Закусила губу. Она не знала, как себя вести. Что говорить? А может, лучше молчать?

— Здравствуй, — выдавила из себя Анастасия.

В горле застрял комок, мешающий говорить. Да и не знала Настя о чем говорить с Артемьевым. Как они дошли до такого? Ведь знакомы с самого детства, знают друг друга, как облупленные! И все же между ними непреодолимой преградой стояла стена из неверия и отчаяния, которую построила, защищая себя, Настя.

Между ними воцарилось молчание. Тягостное. Густое и липкое, как мед.

— Поздравляю с днем рождения, — глухо пробормотала она, разбивая тишину на осколки.

— Спасибо, — последовал глухой ответ. — Как ты?

Простой вопрос едва не заставил Настю разрыдаться, как маленькую девочку. Васильева закашлялась, пытаясь скрыть рвущийся наружу беспомощный всхлип. Зажала рот кулаком, боясь сказать то, что не должно быть сказано вслух.

— Замечательно, — наигранный оптимизм, чуть дрогнувший голос. — Как еще может чувствовать себя невеста в день свадьбы?

Как? Как? Хр*ново! Только об этом Павлу не стоило знать.

— Ну что же, — медленное повествование никак не вязалось с обычным напором Артемьева. Ей бы насторожится, но Настя была слишком измучена внутренними переживаниями, чтобы обратить внимание на это несоответствие. — Рад за тебя… Насть, я хочу попрощаться. С сегодняшнего дня всё изменится, друзьями нам уже больше не быть. Ты же понимаешь это, верно?

Она понимала. Настя очень хорошо это понимала. Толя не позволит ей сохранить дружбу с Павлом в прежней форме. Да они сами не смогут вернуться в тот более простой формат отношений. Не после всего что произошло между ними. Слишком много сказано. Слишком много сделано. Слишком сильно изменились они.

— Понимаю, — вздохнула она, — но я не могу сейчас с тобой встретиться. У меня через полтора часа регистрация.

Голосовые связки отказали, их словно заморозили. Даже звука произнести не могла. Онемела в одночасье.

— Я стою под окнами твоей квартиры, — признался Павел. — Выйди на пару минут, пожалуйста! Мы просто поговорим.

Настя закрыла глаза, со всей силы сжала в руке бедный смартфон. В конце концов, что она потеряет, если встретиться с ним сейчас? Возможно, это последняя возможность нормально поговорить с Пашей.

— Хорошо, — выдохнула Васильева, приняв решение, — я сейчас спущусь.

Сбросив вызов, невеста посмотрела на часы. У нее в запасе есть полчаса до появления Толика и его свиты, этого должно хватить.

— Артемьев? — спросила Тая, кивнув на смартфон. Подруга сидела на диване и весь разговор вела себя неестественно тихо.

— Да, — признала Настя. — Тай, прикрой меня, я на минут десять спущусь вниз.

Малиновская покачала головой, не одобряя намерений подруги.

— У тебя свадьба, Настя, — напомнила она.

— Знаю, — согласилась Васильева, — но мне надо с ним поговорить. Мы с ним не очень хорошо расстались. Так недолжно быть.

Таисия долго рассматривала ее, так долго, что Настя начала нервничать.

— Знаешь, у меня такое чувство, что ты будешь идти к нему всегда, — поделилась своими умозаключениями Тая. — Ты слишком его любишь.

Анастасия активно покачала головой, отрицая.

— Нет, — получилось грустно, — это в последний раз. После свадьбы я буду принадлежать Анатолию и, поверь, этого факта я уж точно не забуду!

* * *

Ей все-таки удалось незамеченной проскользнуть в подъезд. Малиновская хоть и высказала сомнения в правильности подобных действий, но помогла, отвлекла маму Насти. Быстро спускаться на высоких каблуках было жутко неудобно. Приходилось придерживать многоярусные юбки, чтобы не запутаться в них. Получилось бы забавно, если бы она подвернула ногу и свалилась, испачкав платье и порвав фату. Павел был бы точно доволен таким раскладом! Доставлять подобное удовольствие она ему не собиралась, поэтому двигалась максимально осторожно.

Выйдя на улицу, Васильева зажмурилась от яркого света. Августовское солнце светило нещадно, стояла сорокоградусная жара. Сама Настя обрадовалась хотя бы небольшому дождю и прохладе. В настолько жаркую погоду лучше лежать на пляже в открытом купальнике, а ей предстояло выдержать целый день официальных мероприятий в красивом, но до ужаса неудобном платье.

Люди, увидев девушку в белом платье, улыбались и махали ей. Настя им лишь слабо улыбалась и медленно шла по направлению к знакомой машине, стоящей у торца здания. Чем ближе Васильева подходила, тем больше начинала беспокоиться. Машина была