Полигон: простые желания - Александр Крафт

— А вот теперь я хочу посмотреть, кто из вас будет сержантом, произнес я. — Требования простые: четверо самых сильных покажут, кто из них может работать головой. Причем я не имею в виду ломать лбом кирпичи и вытаскивать зубами гвозди. Понятно? Самый умный будет сержантом, остальные его помощниками, у которых будет в подчинении по два бойца.

Спустя полчаса я беседовал в кабинете с коренастым мужчиной лет тридцати пяти, который оказался не только сильнее, но и умнее всех.

— Ну что ж, поздравляю. Я, честно говоря, не ожидал, что при такой физической подготовке можно еще и хорошо соображать, но ты превзошел все надежды.

Мои слова не были преувеличением. Этот мужик знал не только боевые искусства и философию, разбирался в автомобилях и катерах, владел четырьмя языками, но, что для меня было совершеннейшей неожиданностью, читал Ницше, оперировал цитатами из Шекспира, а увидев экран «младшего» компьютера, сразу обозвал его «мастдаем», чем окончательно покорил мое сердце.

— Видите ли, — начал он, — я не совсем тот человек, которым кажусь.

— Да? — удивился я. — Тогда кто ты? Хотя постой. Сейчас испытаем на тебе новую технику.

Я только сейчас вспомнил, что Вадик заложил в компьютер программу сбора информации и даже научил меня ею пользоваться, вот только необходимости в ней до сих пор не было. Мои пальцы пробежали по клавиатуре, и компьютер задумался. Умная железяка переваривала всю услышанную и увиденную информацию, начиная с момента появления мужчины в резиденции.

Через несколько минут на экране появился ответ, и я понял, что начало сбора информации на моего сержанта датировано за неделю до его появления. Начав читать, я понял, почему. Вадик подробно изучал кандидатуры и все данные вводил в компьютер.

На экране черным по белому было написано, что человек, сидящий передо мной — Андрей Юрьевич Комарин… сотрудник Федеральной Службы Безопасности России. Из дальнейшего текста стало понятно, что при выполнении какого-то задания в Одессе его вычислила СБУ. Операция была сорвана, и разведчика пришли «брать». Дальше было непонятно. То ли Комарин при отходе промахнулся из базуки, то ли приехавшие «спецы» промахнулись по его машине, а потом все списали на него, но ракета пролетела не десять метров до цели, а пересекла стройку, на которой проводилось задержание, и влетела в окно школы. В результате погибли тридцать семь детей и было тяжело ранены еще около шестидесяти.

Тут и выяснилось, что Комарина посылали на явный провал с дезинформацией. ФСБ сразу же от него отказалась, дескать, мы таких сотрудников не признаем, и за погибших детей пусть отвечает по украинским законам, а СБУ вытрясла из Андрея все, что смогла, и спихнула его в суд с подрасстрельной статьей. Надо отдать должное Андрею, он «раскололся» только после применения, как это было написано в его деле, «медикаментозных способов допроса». Могу себе представить эти способы.

По всему выходило, что Андрей был преступником, а после его исчезновения наверняка разыскивался Интерполом как особо опасный рецидивист.

Ну что ж, лучшей кандидатуры на сержанта и сыскать трудно. Я посмотрел на Андрея, и он сочувственно улыбнулся.

— Нелегкая задачка, смотрю, стоит перед вами. Может, сразу меня пустите в расход?

— А это еще зачем? — поинтересовался я и про себя восхитился его самообладанием. Многие на моем месте действительно посчитали бы более безопасным ликвидировать такого человека.

— Один умный у вас уже был и, насколько я понимаю, ваш друг. Теперь вы хотите обзавестись еще одним помощником, — проговорил Андрей печальным голосом и, взяв предложенную мной сигарету, продолжил: — Вы хотели найти смышленого боевика, ну, чтобы был способен отличить кассовую книгу от таблицы умножения, а я могу представлять для вас опасность не менее серьезную, чем Вадик. Так что шансов остаться в живых у меня немного. Я уже был в камере смертников, и мне не привыкать ожидать пули. Я просто хочу, чтобы нам обоим было легче, а для этого вещи должны быть названы своими именами.

Он протянул руку к бутылке и посмотрел на меня. Получив утвердительный кивок, Андрей наполнил свой, долил мой стакан и, уже не спрашивая разрешения, намазал «Виолой» хлеб и шлепнул сверху кусок ветчины толщиной в палец. Новоиспеченный сержант пригубил вино и, одобрительно хмыкнув, принялся за ветчину. Ох как он за нее принялся… По его аппетиту трудно было судить о глубине смирения перед выносимым мной в данный момент приговором. Создавалось впечатление, что это ему меня жалко, хотя, если быть объективным, и жалел он меня так, для виду.

— Мне не позавидуешь, правда? — улыбнулся я. — Ты это хотел сказать? Но я тебя успокою. Ты будешь моим лейтенантом, а не сержантом, и никто тебя «устранять» не собирается.

— А что мне помешает напасть на вас, когда вы этого не будете ожидать, забрать транслятор и заставить выпустить нас всех отсюда? — деловым тоном осведомился Андрей и с детской непосредственностью облизал испачканные «Виолой» пальцы.

— Назову три причины. Тебе некуда идти, а у меня ты заработаешь себе не только деньги, но и «новую жизнь». Позже ты поймешь, что со мной ты можешь получить еще больше. На самом деле каждый будет заниматься тем же, что и «на свободе», только с меньшим риском и в больших масштабах. Во-вторых, ты не сможешь воспользоваться местной аппаратурой или перепрограммировать ее на себя. Тут используется что-то типа генетического кода, его снять просто нельзя. Мне повезло, и я, сам того не зная, ориентировал технику на себя. Все. Это уже упущено, и я сомневаюсь, что тут поможет даже моя смерть. Скорее всего — не поможет. Есть желание проверить? И в-третьих, если я нахожусь под принуждением или в невменяемом состоянии, аппаратура просто не послушается, а может, и устранит меня как объект. С принуждением мы проверяли, а накачивать меня наркотиками побоялись, хотя под сильным «бухом» тоже не работает. Теперь расскажи, как ты сможешь заставить меня выполнять твои приказы?

Андрей надолго задумался, а потом спросил:

— А если, например, пригрозить, что будем пытать Лену или еще кого-то, кто вам не безразличен?

— Хорошая мысль, — похвалил я. — Значит, если я под дулом нажимаю кнопку, то компьютер это засекает, а если под страхом расправы, то нет? сделав паузу, я медленно и со вкусом выпил свой стакан вина и, забрав ветчину, к которой Андрей уже стал присматриваться, продолжил:

— Кстати, а ты не думал, что, заметив принуждение, связанное с угрозой моей жизни, компьютер может решить, что я ненадежный руководитель, и «отключить» меня от управления совсем? Не думал или не знаешь? Я тоже не знаю. И никто не знает. Но уверяю тебя, что создатели этой техники были умнее всех нас вместе взятых, и если они задумали устроить систему безопасности, то уж поверь мне, устроили. Теперь о другом. Если не пытаться меня убрать, а жить по моим законам (а я намереваюсь разворачиваться), то любой может получить преимущества, о которых он и думать раньше не мог. Так теперь ответь: будешь меня убивать или беречь, как зеницу ока?