Ложь во спасение - Линда Ховард

– Ты прав. Потянули много нитей, и есть несколько человек, обладающих властью, чтобы управлять ситуацией.

– Очень немного. Так что, я из ЦРУ?

Фрэнк улыбнулся.

– Нет, – спокойно ответил он. – Не совсем.

– Что, черт возьми, означает это «не совсем»? Я или из ЦРУ, или нет. Других вариантов не существует.

– Ты связан с агентством. Это все, что я могу сказать, и заверяю тебя: ты на совершенно легальном положении. Когда вернется память, поймешь, почему я не сказал большего.

– Хорошо.

Стив понимающе пожал плечами. И в самом деле, не имеет значения. Пока он не восстановит память, знания не принесут никакой пользы.

Фрэнк показал на пакет, который захватил с собой.

– Я принес тебе уличную одежду, чтобы переодеться, но сначала позволь мне пригласить сюда хирурга, чтобы закончить обследование. После этого, предполагаю, тебя выпишут.

– Мне нужно больше одежды, прежде чем мы поедем в Колорадо. Между прочим, где я жил?

– У тебя квартира в штате Мэриленд. Я распорядился, чтобы твою одежду упаковали и доставили в самолет, но она тебе не подойдет, пока не наберешь потерянный вес. А до тех пор тебе нужна новая одежда.

Стив усмехнулся, внезапно почувствовав, как поднялось его настроение.

– Джей и мне, нам обоим, необходима новая одежда. Снег в Колорадо, вероятно, так глубок, что достанет до задницы жирафа.

Фрэнк отбросил голову назад и расхохотался.

Джей сидела на кровати в тесной квартире, в которой жила в течение прошедших двух месяцев. Сердце колотилось, и холод продолжал сковывать позвоночник.

Последствия и сложность ситуации ужасали.

Теперь она знала, что именно постоянно беспокоило ее; раньше она не никак не улавливала этого. Когда ее привезли сюда и попросили опознать мужчину на больничной койке, она не могла с уверенностью утверждать, что это Стив Кроссфилд. Фрэнк сказал, что у мужчины карие глаза, она на этом признаке основала свое опознание, потому что у Стива были темные бархатистые глаза, «глаза Крисси». Вероятно, для всех и в медицинских отчетах карие глаза были просто карими глазами. Они не различают шоколадно-коричневый цвет, светло-коричневый или неистовый желто-коричневый цвет. Но Фрэнк знал, что у мужчины карие глаза!

Она прижала руки к вискам и закрыла глаза. Фрэнк наверняка знал цвет глаз своего собственного агента и знал, что глаза Стива были карими, отсюда следует, что Фрэнк также понял, что она не могла основывать свое опознание только на цвете глаза, и все же привел ее, чтобы сделать именно это. Теперь она понимала, как мягко он вывел ее на объявление этого мужчины Стивом Кроссфилдом. Он, вероятно, был уверен, что, по крайней мере, на пятьдесят процентов этот человек не Стив, так почему же сделал это?

Единственный ответ, который она смогла придумать и который ужасал ее: Фрэнк все время знал, что мужчина – американский агент, а не Стив. Он взял личность Стива и отдал другому человеку, отдал биографию, обеспечил наличие бывшей жены, опознавшей его, затем выставил ее на прикроватную бессменную вахту, которая убедит любого.

Итак, Стив – настоящий Стив – на самом деле мертв, а агенту отдали его имя для... защиты?

Все сходится. Пластическая операция на лице, чтобы изменить внешность; перевязанные руки, чтобы помешать снятию отпечатков пальцев. Они сделали операцию, чтобы изменить отпечатки пальцев? Ужасная мысль: они также преднамеренно повредили гортань, чтобы изменить голос? Нет, конечно, нет. Она не могла в это поверить. Все доктора слишком тяжело сражались за его жизнь, и Фрэнк очень волновался. Неудивительно. Этот мужчина, вероятно, друг Фрэнка!

Но действительно ли амнезия настоящая? Или мужчина симулирует ее, поэтому «не помнит» ни одной детали воображаемой совместной жизни? Амнезия – удобное оправдание.

Придется поверить, что амнезия реальна, или она сойдет с ума. Придется поверить, что «Стив» в таком же неведении, как она, возможно, даже в большей степени. И Фрэнк был искренне обеспокоен, когда Ланнинг сообщил им об амнезии.

Так, вернемся в начало. Если бы она сказала Франку, что знает, что Стив на самом деле не Стив, игра оказалась бы сорвана, и им больше незачем было бы использовать ее. Она служила эффективной ширмой, чтобы обеспечивать неопровержимое доказательство того, что мужчина, выживший после взрыва, – Стив Кроссфилд.

Она должна согласиться с обманом и продолжать притворяться, что это Стив, потому что любит его. Она влюбилась в него до того, как узнала, как он выглядит; полюбила за непреклонную силу воли, за отказ сдаться нестерпимой боли и прекратить борьбу. Полюбила терпеливый путь, которым он шел к выздоровлению и реабилитации. Не считая редких вспышек раздражения из-за потери памяти, он ничему не позволял выбить себя из колеи. Она влюбилась в мужчину, когда он был разобран до основ личности, без каких-либо маскировочных слоев, добавляемым социумом.

Она не может бросить его сейчас. Никто не поймет его так, как она; они вместе пойманы в сети обстоятельств. Он доверяет ей, а она вынуждена лгать ему о самом главном – о его личности. Она знала этого человека, но все еще ничего не знала о его жизни. Господь всемогущий, а что, если он женат?

Нет, этого не может быть. В какие бы игры они не играли, они не станут говорить женщине, что она теперь вдова, чтобы затем дать ее мужу другую личность. Джей просто не могла поверить, что Фрэнк мог сделать такое. Но все же в жизни Стива могла быть женщина, кто-то, о ком он заботился, кто-то, кто беспокоился о нем, даже при том, что они не женаты. И такая женщина где-то ждет его сейчас, плача, потому что он ушел так надолго, и она боится, что он никогда не вернется?

Джей почувствовала себя больной; выбор лежал между зубцами дьявольских вил, и он станет чистым мучением. Она могла сказать правду и потерять Стива, вполне возможно, подвергнуть его опасности, или могла солгать и тем защитить. Впервые в жизни она полюбила кого-то со всей силой своей натуры, ничем не сдерживаемой, и чувства толкали ее к единственному выходу, который она могла выбрать. Раз она полюбила его, то должна сделать все для его защиты, независимо от того, во что ей это обойдется.

Наконец Джей встала и небрежно побросала одежду в чемоданы, не заботясь о складках. Два месяца назад она вступила в комнату с зеркалами, и нет никакой возможности узнать, были ли увиденные отражения реальными или тщательно построенной иллюзией. Она вспомнила свою шикарную квартиру в Нью-Йорке, о том, как волновалась о ее потере, когда осталась без работы, но сейчас не могла понять, почему это казалось настолько важным. Вся жизнь ввергнута в хаос и теперь вращается вокруг другой оси. Стив стал центром ее жизни, не квартира или работа, или уверенность, за достижение которой она так тяжело боролась. После лет борьбы она отбросила все подальше, лишь бы быть с ним, и не чувствовала никаких сожалений или приступов тоски по прошлой жизни. Она влюбилась в него. В Стива, который не Стив. Его имя носит другой мужчина. Кем бы он ни был, чем бы ни занимался, – она любит его.