Родная душа (СИ) - Ом Виктория

Чувство недовольства натянуло наложенные взывающим путы, принуждая его принять меры как можно скорее. Михаил вернулся к Нике, снял пиджак и накинул его на стоящую у окна костюмную вешалку.

Стремительно перемещение ослабило у Ники связующую нить тела с остатком души, и если он не сможет наполнить “пустую” энергией, то она впадет в кому, и, скорей всего, больше не очнется.

Михаил сел рядом с девушкой и положил ей руку на грудь. Он закрыл глаза, представляя, как его энергия переходит к ней. Недовольно вздохнув, он вынужден был стянуть с Ники свитер, который мешал касаться её кожи. Она слишком ослабла, чтобы можно было воздействовать на неё так грубо, а телесный контакт позволит лучше почувствовать энергообмен. Его взгляд упал на красный камень, амулет, — опять ведьмы. Он снял и его, чтобы не мешал, и откинул подальше, на противоположный край кровати.

Его энергия должна была пройти в тело через оптимальную точку, которой являлась чакра. Через макушку он это делать не хотел, слишком высок риск случайно выжечь мозги. Не буквально, но с головой у неё могут обнаружиться серьезные проблемы после такого. А через сердечную чакру воздействие будет более мягким и целенаправленным, ведь именно туда сходила связующая нить.

Михаил вернул свою правую ладонь на девичью грудь, отмечая спокойное дыхание Ники. Он повторил попытку. Энергия нехотя стала заполнять сердечную чакру девушки. Очень медленно. Это ему не понравилось. Так и за сутки не наполнит её необходимым объемом. Меж его лопаток появился неприятный зуд — крылья требовали свободы, а самого его бросило в жар от пропускаемой через его человеческое тело энергии.

Михаил поспешил избавиться от своей рубашки, хмыкнув под нос, ненароком вспомнив замечание Ники о том, что он зря не устроил стриптиз там, у сцены. Он такое, конечно, никогда не сделал бы. Ведь тогда все увидели бы его тату в виде крыльев, начинающиеся над лопатками и переходящие прямо на руки. Знающие люди сразу поняли бы, кто он такой. И это усложнило бы его дальнейшую жизнь в этом городе.

Михаил вспомнил, что в тот раз, когда вытаскивал Нику из-за черты, он неосознанно коснулся её лба губами. Решив, что такой контакт ускорит процесс, он склонился над Никой и поцеловал её. Да, в таком положении он долго не продержится. Но сдаваться он не собирался и вынужден был взять перерыв для обдумывания других вариантов. Полученная Никой энергия отсрочила угрозу, и он рассчитывал, что она скоро очнется.

Михаил накрыл её свободным краем покрывала, а сам лег рядом, расположившись на боку. Сначала он бездумно следил за мерным дыханием девушки, а потом прикрыл глаза, чтобы все же сосредоточиться на своих мыслях.

Минут через десять, или меньше, до его ушей донесся шорох ткани. Он понял, что Ника пришла в себя и намеревается уйти. Мгновение, и правое крыло устремилось вперед, преграждая девушке путь с кровати. Он не мог слышать её мыслей, чтобы сразу понять, что она задумала: а нежное касание к его перьям, разлилось приятной волной, которая добралась до спины, а затем проникла легкой рябью в мозг.

— У тебя нездоровый интерес к моим крыльям, — спокойно сказал он, поборов неожиданно нахлынувшее удовольствие.

Ника замерла, прекратив свои поглаживания, и спросила безучастным тоном:

— А как должен выглядеть здоровый интерес к здоровым крыльям?

Уголки его губ дрогнули.

«Она так шутит?»

Михаил поспешил убрать крыло, пока Ника не возобновила свои домогательства. Не будет же он объяснять ей, что так нежно их еще никто не касался. Он привык, что его крылья пытаются сломать, ну или минимум вырвать перья. А вот к такому он не был готов, опять. Посмеявшись про себя, что нашел у себя неожиданную эрогенную зону, причем не хилого размера, Михаил все же спросил Нику:

— Ты куда-то опаздываешь?

— Нет, — она не спешила поворачиваться к нему лицом.

— Нам нужно поговорить.

— Я хочу есть.

— Хорошо, поговорим на кухне.

Михаил встал, обошел кровать, чтобы достать из шкафа, который располагался у входа в комнату, футболку. Пока он одевался, Ника успела натянуть свой свитер, не поинтересовавшись, зачем он его с неё снял. Может и к лучшему, ведь он и так ей все объяснит по порядку.

Михаил повел её по коридору обратно к прихожей, там располагался вход на небольшую кухню.

— Присаживайся, — а сам хозяин заглянул в холодильник, чтобы понять, чем сможет накормить гостя.

Дома Михаил ел редко, да к тому же жил один, поэтому почти пустой холодильник его не сильно порадовал. Решив не тратить время на запрос продуктов, он спросил Нику, рассчитывая на согласие:

— Как насчет бутербродов с ветчиной и чаем?

— Можно.

Ника сидела спокойно за столом и выглядела так, словно это совершенно нормальная для неё ситуация, когда тебя переносят в неизвестную квартиру к малознакомому мужчине. И это его напрягало не меньше всего остального, связанного с этой “пустой”.

Михаил поставил чашки с горячим чаем перед Никой и расположил блюдце с бутербродами посередине стола, а сам сел напротив, как раз спиной ко входу. Девушка принялась есть, а он наконец-то заговорил:

— И как тебе так живется? Как ты вообще столько времени прожила в таком состоянии?

— Нормально, а в чем проблема? — проглотив кусок, который успела откусить, спросил Ника.

— Я примерно представляю, как отвадить от тебя желающих на пустое тело, — сказал он, проигнорировав её вопрос. — Уже попробовал несколько вариантов.

Тут Ника закашлялась — кусок не в то горло пошло. Обычно такое бывает у тех, кто испытывает эмоции. Или он ошибался? Михаил молча ждал, когда она откашляется.

— И для этого ты меня раздел? — заговорила она сдавленным голосом. — Но, дай угадаю, этого было недостаточно.

— Думаю, что наполнить твою душу можно так же, как её и опустошили, — поделился своим предположением Михаил.

Нике не надо было пояснять, о каком методе ведет речь Михаил. Пожиратели вытягивают эмоции и души своих жертв через рот — это их вариант "поцелуя смерти".

Ника замерла с наполовину съеденным бутербродом в одной руке и чашкой чая в другой. Мыслей он её не слышал, а потухший взгляд и нечитаемое выражение лица не отражали её отношения к озвученной информации.

— Это поможет мне стать нормальной? Как все? — нарушила она тишину.

— Должно. Я так думаю.

— Не хочу, — спокойно ответила она и продолжила есть свой бутерброд.

Михаил приготовился озвучить веские доводы в пользу своего решения, но его остановил шум в прихожей.

— Миха, — окликнул заглянувший на кухню Рафаил и тут же осекся. — Ой, я кажется не вовремя.

Пернатому пришлось вытолкать своего собрата в коридор и прикрыть за собой дверь.

— Я, вроде, просил не беспокоить меня на праздничных выходных, — недовольно прорычал Михаил.

— Да… Только не говори, что там на кухне пустая, — Рафаил побледнел, прекрасно осознавая, что кого-то другого Михаил вряд ли бы привел к себе в дом. Не был тот охотником за женскими сердцами и прочими их прелестями.

— Чего пришел?

— Ты делаешь большую ошибку. Надо от неё избавиться, пока еще есть время исправить это.

— Что это?

— Всё это, — Раф прочертил руками в воздухе небольшие круги.

Михаил не делился информацией с другими по поводу Ники и не совсем понимал, что известно его собрату. В одиночку он смог узнать многое, но вот имена тех, кто действительно решил избавиться от Ники, нет. А это значит, что они очень сильны и опасны, раз способны укрыться от ангела. И Михаил не отвергал вариант, что искомый злопыхатель может скрываться среди пернатых.

— Мы не будем избавляться от неё, — жестким тоном заявил он, но Рафаил смотрел на него мутным взглядом, заставив забеспокоиться.

— Так и знал, что ты это скажешь, — выпалил друг и исчез.

Михаил бросился на кухню, чтобы убедиться в ошибочности своего предположения, но нет — Ники не было на месте. Он закрыл глаза, пытаясь отследить, куда Рафаил утащил девушку. Он сцепил зубы, в молчаливой злобе, негодуя очередной ошибке. Слишком невнимательным стал из-за всей этой истории.