Сделка с вечностью - Алекс Хай

любопытно, зуб даю. Тебя заберем живой и, не волнуйся, обязательно разговорим.

Что-то тяжелое опустилось ей на затылок. Стало темно.

3.1 Лутинское море

— Ну же, ваша милость, просыпайтесь. Или не просыпайтесь… Бог его знает, как будет лучше.

Альдор распахнул глаза, почувствовав теплую и сухую ладонь на своем лбу. Первым порывом было снова исторгнуть из себя соленую воду, но Граувер с удивлением обнаружил, что его больше не тошнило. По телу разлилась давящая слабость. Отчаянно хотелось пить.

— Воды…

— Ах если бы, ваша милость. — Остер трагически вздохнул и перевернул открытую флягу. — Последняя закончилась вчера, поил вашу милость после того, как вы изволили блевать.

Альдор аккуратно повернул голову. Они плыли на деревянном плоту — или то были остатки одного из потерпевших крушение кораблей. Остер полулежал, крепко обхватив господина за плечи и грудь. Вокруг — всюду, докуда мог дотянуться глаз — простиралось море.

— Нас отбросило к югу?

— Видимо, да, господин. — Голос Остера был слаб. — Едва поймал вас, когда вы меня отпустили. Нахлебались вы морюшка вдоволь, ваша милость. Едва смог выбить из вас всю воду.

— Ты сам плавать умеешь?

— Я-то да, у нас в имении речка есть, там и научился. Хорошо нырял. А вот вы, ваша милость, явно не научены.

Альдор кивнул. Плавать он действительно не умел. Остер поерзал на плоту, отчего тот опасно качнулся.

— Я не знаю, где мы, и сколько протянем, — честно признался помощник. — Возможно, смерть будет мучительной.

— А когда она бывает радостной?

Граувер почувствовал, как Остер слабо пожал плечами.

— Ну, если мы на юге, значит, нас могут увидеть другие корабли. Обломки разметало по всему морю, и путники поймут, что мы в беде.

— Весьма оптимистичный план. Спасибо, что вытащил меня.

— Это мой долг, ваша милость. Рад служить.

Альдор безвольно откинулся назад и оглядел их плот: места было немного, да и сама конструкция казалась слишком ненадежной. Одежда так и не просохла, но здесь воды хотя бы были ласковыми и теплыми. Значит, их все же снесло очень далеко.

Остер задремал — берег силы как мог. Альдор всматривался в горизонт, ища очертания земли. Ничего не было видно, и он начал думать, что этот плот станет их последним пристанищем. Без пресной воды им осталось пара дней.

* * *

Следующий день они провели в полудреме, закрывая головы от палящего солнца остатками одежды. Остер начал терять силы: отдал Альдору всю воду и теперь мучился. Утром третьего дня они были готовы пить собственную мочу. Жажда понемногу превращала их в животных.

— Можно пустить немного крови и выпить, — едва ворочая языком от слабости, рассуждал Остер. — Но она соленая… Как море… Пить захочется еще больше.

Альдор уже не отвечал, берег остатки сил. Просто лежал с закрытыми глазами, не имея воли даже пошевелить рукой. Он почувствовал, что Остер обмяк, и понадеялся, что тот провалился в благостное забытье.

Под вечер стало немного легче: воздух охладился, море оставалось теплым, как молоко. Эрцканцлер смотрел на небо, считал звезды и жалел, что смог рассмотреть эту красоту лишь перед смертью. Остер все еще спал — грудь размеренно вздымалась, иногда бормотал сквозь сон, обращаясь к какой-то девице.

На всякий случай Альдор попрощался со всеми, кто был ему дорог.

* * *

За ночь их отнесло еще южнее, это Альдор понял по воде. Море стало бирюзовым, каким его описывали путешественники, следовавшие из Латандаля в Гацону. Очевидно, их снесло на уровень Агарана или даже еще южнее. Обломков становилось все меньше, зато солнце палило жестче.

Остер лениво открыл один глаз, попытался сесть, но не смог. Альдор аккуратно переместился на другой бок, давая помощнику возможность сменить положение.

— Нам конец, господин, — едва слышно прошептал Остер. — А я так хотел увидеть Миссолен… Самый красивый город, говорят.

— Если тебя это утешит, я там тоже никогда не побываю, — слабо улыбнулся Граувер. — Лежи, спи.

— А смысл? Нам остался день, ну два, если очень повезет.

— Интересно, выжил ли Грегор.

— Король? Это вряд ли. Я сам видел, как его когг буквально разорвало на куски той волной. Даже если его величество не погиб сразу, сейчас он в том же положении, что и мы.

— Значит, мы проиграли войну, даже не успев вторгнуться в империю, — печально улыбнулся Альдор. — Жизнь иронична.

Остер не ответил. Альдор взглянул на него и качнул головой: совсем обессилел. Видимо, уйдет раньше. Единственная радость Альдора в эти последние часы заключалась в том, что наконец-то его перестал мучить живот. Нет пищи и воды — нет боли.

Так себе компенсация.

Он не понимал, сколько времени прошло, не осознавал течения дня. Солнце в этих водах, казалось, садилось раньше. Темнело сильнее. Но чувство времени было утрачено. Думать становилось все труднее. До конца дня Остер так и не очнулся.

Сам Альдор осознавал, что превращался в овощ.

* * *

Закат Альдор встречал в сознании. Хотел застать последний в своей жизни закат. Солнце понемногу клонилось к горизонту, ветер принес долгожданную прохладу, и Альдор свесил руку с плота, пропуская воды меж пальцев.

Странная жизнь, полная бессилия, и смерть ей под стать. Себя Альдор не жалел — сам закономерно пришел к такому концу, а вот Остер подобного финала не заслужил. Парнишке еще бы жить да жить. Попади он к другому патрону, непременно бы снискал боевую славу, устроил жизнь и нашел старость в достатке и воспоминаниях, которыми мог гордиться. Сейчас Остеру гордиться было нечем — разве что бессмысленным спасением эрцканцлера — разочаровавшуюся в своих деяниях развалину, которая уже и сама не желала жить. Альдор всерьез начинал думать, что сами высшие силы препятствовали затее Грегора. Слишком много грехов взяли на душу, не остановились вовремя, поставили все на одну карту.

И проиграли.

Он смотрел на оранжевое зарево вокруг раскаленного шарика, что завис в небе. Самое время молиться, но Альдор уже не мог себя заставить. Не заслужил прощения.

А затем он увидел темную точку. На краю горизонта, невесть откуда взявшееся пятно. Пятно приближалось, но Альдор не мог понять, какое расстояние их отделяло. Он приподнялся на деревянных руках, аккуратно сел, стараясь не качать плот. Хвала небесам, хотя бы море в эти дни было спокойным.

Альдор прищурился, проклиная слабые глаза. Точка становилась больше. Он подождал еще немного. Впервые за эти дни надежда развеяла смирение в его душе, но будить Остера он пока не стал: вдруг с ним шутило его угасающее сознание?

Пятно обрело форму корабля, и Альдор прерывисто вздохнул. Нужно