Обретение нового мира - Геннадий Стройков

Главного пастуха ругать буду потом, без свидетелей.

— Быстро собрал всех, и разогнали скотину! Она сейчас здесь всё окончательно сожрёт и обгадит! Бегом!

— Что у нас со здоровьем? — Это я главному по больнице.

— Нормально! Приходят в себя. Ноги немного сбили, обессилили. Сейчас отлёживаются.

— Хорошо! Что с едой?

— Огонь добыли, уголь разожгли. Забитых на обувку баранов почти шестьдесят штук. Не съедим! И, это самое, желудки!

— Жарьте! Ещё сутки протерпим. Собакам, пусть нажрутся. Потом дня три не кормить. Насчёт желудков не беспокойтесь, я же говорил! Все гастриты, панкреатиты и прочие радости — в прошлом! Сейчас народ можно гвоздями кормить. Ещё добавки попросят. Так, теперь вы. Яки как, в порядке?!

— В порядке. Сидят в ручье. Им жарковато.

— Отлично! Берёте ещё четырёх человек и двух собак и обследуете все горы и долины вокруг на полдня пути. К ночи вернуться. И далее в течение недели всё то же самое.

— Мы вчера пешком на пять километров всё оббежали. Луга — пальчики оближешь! Там дальше ещё одна речка. С водой проблем нет.

— Вот и хорошо! Покажите пастухам и вперёд. Так, теперь вы берёте оставшихся яков и вниз по течению. Припасы в шкуры вьюками. Идёте до победного конца. Но осторожно и размеренно. Кто себе чего сломает, лично добью, чтобы не мучились. Всем всё ясно?! Вперёд, не сидеть! Время не ждёт.

— Теперь металлурги. Я так понял, самородных металлов у нас пока нет? Малахита и угля сколько натаскали? По полтонны? Молодцы. Сейчас покажу расселину, готовая печь. Всё подробите булыжниками. А кому сейчас легко?!

— Олеся, как дела с пряжей? Молодец. Хельга, сажаешь всех, я повторяю, всех незанятых женщин. Пусть прядут. Песни пойте, байки рассказывайте. Пока три состояния, либо работают, либо спят, либо едят. Увижу незанятую, высеку и её, и тебя. Чего дерёшься? Я же образно!

— Курт, сколько осталось свободных нормальных мужиков?

— Семьдесят человек.

— Андерсен, берёшь половину, начинаете расчищать тропу до перехода. Курт, мы с тобой и остальная половина таскаем глину из русла ручья. Стоп, где группа ответственная за выделку кожи? Это вы? Прекрасно, что у вас?

— Просим разрешения забить для начала одного быка. Потом обработаем шкуру, задубим облепихой, есть ягоды, мало, но есть. Подошвы на тапочки по камням ходить.

— У нас быков сколько?

— Десять.

— Это потом хватит?

— Хватит, даже с запасом.

— Кстати, у нас скотины сколько?

— Я могу ответить! Альпаки сто штук. Восемьдесят и двадцать, коров двести, будет сто девяносто девять, из них девять быков. Коз триста штук и двадцать козлов. Овец порядка четырёх тысяч. По породам немного перепутали, позже скажу. Двадцать страусов. Восемнадцать и два.

— Чего-чего?

— Да тут по случаю передали безвозмездно, фермер обанкротился, с нами теперь!

— Дальше!

— Курей около трёхсот разных. Гусей сорок. Собаки общим числом семьдесят штук. Есть декоративные. Почтовых голубей пять. Четыре и один. Кошек семь. С ними прокол. Все девочки. Всё!

— Значит так! Насчёт покушать! Мечите пореже! На мясо только овец и по породам определитесь. Шкуры скорнякам, кости тоже не выкидывать. Ориентировочно расход: тридцать овец в день. Итого на месяц: девятьсот штук. Пару месяцев продержимся, если с баранины с ума не сойдём.

— Так, где ботаники?!

— Это мы! Из витаминов только облепиха! Очень мало. И её на обработку кожи практически всю забирают. Растёт только трава.

— Значит так, экспедиции уйдут через полчаса, как вернутся, так и будем дальше думать.

Прислушался к внутреннему голосу. Тишина, значит вывернемся. Вроде всех к делу пристроил. Главное, чтобы все копали. От забора до обеда.

Лицо наглое, уверенное. Всё идёт по плану!

Огромный гурт начал рассасываться, и отдельные группы потянулись к выходу из долины. Первыми ушли разведка на яках.

Металлисты начали закладывать смесь малахита и угля в расщелину, которая имела узкий выход в скале из базальта длиной метров сорок. Тяга обещала быть очень хорошей.

Люди острыми осколками кремня обрезали шерсть на альпаках. Её тут же относили к женщинам, которые сидели в тени под скалой. Умели прясть руками человек десять. Вот они и выступили в качестве инструкторов. Через час уже была пряжа, из которой начали вязать жилеты и шапочки для пастухов и подстилки для сиденья, используя деревянные спицы из той же облепихи. Шерсть очень нежная, на ощупь совсем не колется. Можно носить на голое тело.

Отдельно сидели наши психиатры. Одна из них полгода прожила на Тибете. Научилась там делать вещи из шерсти яка. Она очень длинная и прочная. Всех яков по прибытии, как смогли, постригли. Вот под её руководством и должны были изготовить сбрую для лошадей. Если без седла ещё как-то можно ездить, рулить лошадью голыми руками без удила, в отличие от того же яка, вроде практически невозможно. Подошёл к профессорше.

— У меня просьба. Пройдитесь, посмотрите, может, кому ваша помощь нужна.

— Уже посмотрели. От радости, как правило, никто не умирает. Вы правильно всех заняли. Не беспокойтесь. Будем продолжать наблюдать.

— Очень на вас надеюсь!

Натаскали в кучу глину, пусть обтекает. Пошёл посмотреть, как там оборудуют пещеры. Ничего сложного, очистить от камней, натаскать сена. Голыми руками, без элементарных корзин и ножей весьма нудное занятие. По мере готовности начали перемещать слабую половину внутрь. После перехода все вымотались буквально в ноль… Лучший отдых — это сон после обеда.

Металлурги тем временем запустили печь. Хорошая тяга в этом процессе основное. Так что это место из разряда ништяков. Сегодня прогорит, к завтрашнему дню остынет. Получим с пуд медного сплава. Можно начать делать ножи и шила, очень нужно. Лопаты. Серпы. Сразу пару котлов. Сам инструмент для обработки. Хельга молоточек для чеканки заказала.

Вот можем, когда захотим. Гончары приспособились. Заполнили жидкой глиной углубление, пристроили туда плоский, почти правильной круглой формы булыжник и двое крутят, третий лепит. Срочно нужны кружки, плошки, кувшины. Попробовали поить козьим молоком желающих. И смех и грех. Сами представьте, лежать под козой и ловить струю ртом не очень удобно. Хельга, постучав пальцем по лбу, составила ладошки ковшиком и подставила под струю молока. Так пить было гораздо удобней. Число желающих сразу возросло. А козьего молока очень много. Это и витамины, и просто полезно. Аспен очень ругалась, когда начали сцеживать на землю. Так что, вспоминая остров и глядя на наших мастеровых, большие молодцы. Немного посушат, потом в костёр из угля, обжигать.

Между делом перекусил. Баранина немного отдавала горелым, но есть можно. Голод — лучший кулинар.

Народ, убедившись, что с близкими им людьми всё в порядке и они устроены в пещерах, спокойно занимался делами. Первый мандраж прошёл.

Выбрал время, отвёл в стороны Митрича, главного пастуха, и на первый раз спокойно обсудили все вопросы. У него в подчинении почти сто человек. Правда, с опытом только восемь. Но это не причина опускать руки. Не такое уж и сложное дело скотину пасти. Напомнил, чтобы овец рассортировали. Определили, кого на мясо, кого на племя, кого на шерсть. Особый пригляд за ахалтекинцами и альпаками.

Вечером традиционное подведение итогов и планирование завтрашнего дня.

Исход удался. Всё, что хотели и могли, перебросили. Настроение у людей несколько растерянное, но все в тонусе. Гончары, например, делали плошки до самой темноты, а потом начали их подсушивать у костра, а потом и обжигать. Конечно, лучше было бы просушить подольше хотя бы пару суток, во избежание брака, но даже если изделие потом развалится, какое-то время оно послужит. Наша импровизированная печь прогорела. Утром проверим, может, уже сможем расковырять. Стада отогнали, спокойно пасутся. Вечером покормили всех второй раз. Самочувствие стремительно улучшается. Здесь не было такого эффекта эйфории, как на острове, вследствие того, что пришлось сразу преодолеть больше десяти километров. Да, все были абсолютно здоровы, но на фоне физического состояния каменистая тропа оказалась нелёгким испытанием и для многих здоровых, которые по жизни вели малоподвижный образ жизни. В ночь удалось обеспечить каждого охапкой сена. Ещё те ощущения, но лучше, чем на голом камне. Обнял Хельгу и провалился в сон.

Тринадцатое апреля, понедельник. Анклав

Ничто не предвещало беды. Был обычный день понедельник тринадцатое. После такого вступления по идее должны посыпаться всякие катаклизмы и коллизии. По мне так просто подъём ещё то бедствие. Не сиделось мне на острове. Сейчас бы выпил чашечку кофе. Позавтракал. Чем-нибудь полезным занялся. Проснулся, все дрыхнут. Костры погасли. Вместе с Хельгой пошли поднимать дежурных. Скоро под её и моим чутким руководством над лагерем в воздухе поплыли ароматы жареного мяса.