Топить в вине бушующее пламя печали 2.0 (СИ) - Priest P大

Ее вера. Смысл, за который она так неуклонно цеплялась.

Сюань Цзи сидел на больничной койке скрестив ноги, он курил и молча слушал Сяо Чжэна. Протянув руку, юноша сгреб в охапку небольшой букет, стоявший у изголовья, зашуршал оберточной бумагой и, собрав простенькую пепельницу, кинул ее на постель между ними.

— Но после корректировки воспоминаний, спасенные люди все еще сохраняли с ней длительные отношения. Би Чуньшэн даже завела для них специальную адресную книгу. В этой адресной книге…

Сяо Чжэн попытался произнести это вслух, но так и не смог выдавить ни слова. Сюань Цзи стряхнул пепел и тихо продолжил за него:

— Все, чьи имена записаны в этой книге, превратились в зараженные призрачными бабочками ходячие трупы, верно?

Сяо Чжэн был подавлен тем, каким тоном он это произнес.

— Не трудно было догадаться, — равнодушно пожал плечами Сюань Цзи. — Это она разбросала везде яйца этих бабочек?

— Она смешивала яйца бабочек с угощениями, и посылала их жертвам в качестве подарков. Затем вслух предупреждала людей о том, что продукты имеют срок годности и будет лучше съесть все как можно быстрее. Речь была ее особой способностью. Все эти люди попадали под воздействие и безоговорочно доверяли ей. Им хватало даже намека. Достаточно было лишь услышать звук ее голоса, как они немедленно открыли бы ей все двери и попробовали бы все, что она им дала. Как только жертвы оказывались под влиянием бабочек и теряли контроль над своим телом, она звонила им и рассказывала правду.

В этот момент многие иллюзии рушились. Пострадавшие понимали, что человек, которому они доверяли больше всего на свете, без всякого на то основания, причинил им вред.

Так рождались обида, негодование, и все это становилось отличной пищей для темной жертвы.

— Да, у каждого человека есть свои эмоции и инстинкты. Если жертва недостаточно подготовлена или настроена враждебно, это можно повлиять на результат воздействия. Однако, у призрачной бабочки нет ни «сознания», ни эмоций. Она просто управляет телом хозяина, ориентируясь на внешнюю обстановку. Такие существа куда больше подвержены влиянию способностей «духовного» класса, нежели человек. В отделе реставрации древних книг даже считают, что призрачная бабочка могла бы быть одним из древнейших инструментов, используемых во зло.

Сюань Цзи вздохнул:

— Неудивительно, что она смогла контролировать мальчика, писавшего тексты темного жертвоприношения.

Сяо Чжэн на мгновение замолчал, а затем продолжил:

— Когда мы нашли трупы ее семьи, все они спокойно лежали в своих кроватях. Их тела уже сгнили. Стены сверху донизу покрывали начертанные кровью жертвенные письмена. Ритуал помог ей скрыть запах, соседи ничего не заподозрили. Тело ее мужа не сгнило, поскольку он был заражен бабочкой. Возможно, вскрыв его голову, убийца испытал настоящее потрясение, и случайно порвал ему свитер.

— Свитер цвета зеленых водорослей? — с сигаретой в руке, спросил Сюань Цзи.

Сяо Чжэн будто не расслышал его:

— Что?

Но Сюань Цзи лишь устало покачал головой.

— Тела ее матери и сына были накрыты одеялами, труп ее мужа находился в хозяйской спальне, а рядом с ним виднелся след, оставленный чужим телом. С тех пор или, может быть, с того самого случая восьмилетней давности, она и сошла с ума.

Восемь лет она жила в бесконечном кошмаре, постоянно подозревая в членах своей семьи оживших мертвецов, пока, в один из дней, она действительно не обнаружила в теле своего отца бабочку-паразита.

Страшный сон обратился реальностью. Она больше не могла отделить явь от вымысла. Ее товарищи, за которых она готова была отдать жизнь, стояли за кулисами. Разве все те ценности и убеждения, в которые она когда-либо верила, и все, за что она боролась изо всех сил, не было в итоге всего лишь нелепым обманом?

Что она чувствовала, когда, вскрыв головы всем своим родственникам, вдруг обнаружила, что ее мать и сын вовсе не были заражены?

Сколь глубок пылающий ад? Как далеко должны были находиться те злобные духи, способные услышать ее голос?

Долгое время никто из них не издавал ни звука, пока их сигареты окончательно не истлели. Словно о чем-то задумавшись, Сюань Цзи вдруг спросил:

— А что насчет того зараженного мальчика? Он жив?

— Ну, операция прошла успешно, через некоторое время он сможет вернуться к нормальной жизни. Бабочку мы изолировали. — сказал Сяо Чжэн. — Но вряд ли нам удастся это скрыть. Случившееся — самый крупный скандал с момента создания Управления по контролю за аномалиями. Вероятно, это и было ее целью. Директора Хуана отозвали свыше, и он все еще не вернулся.

— Этот мальчик и последняя жертва тоже были в числе спасенных Би Чуньшэн?

— Нет, — покачал головой Сяо Чжэн. — Эти двое ранее никогда не контактировали ни с Би Чуньшэн, ни с Управлением. Они даже не были знакомы. Единственное, что их объединяло, так это то, что оба они жили в Дунчуане. Но Би Чуньшэн никогда не была в Дунчуане. Это все так странно. Следственная группа выясняет круг их социальных контактов. Кроме того, откуда взялись эти паразиты? Откуда Би Чуньшэн известно о такой вещи, как темное жертвоприношение? Все это нам пока выяснит не удалось…

Сюань Цзи выдохнул дым:

— Я думал, что она перевелась в Отдел ликвидации последствий из-за своих особых способностей, но ведь это совсем не так, верно, старина Сяо?

Сяо Чжэн был ошеломлен.

— Не трудно догадаться, — Сюань Цзи приоткрыл глаза, демонстрируя красиво очерченные двойные веки, и стряхнул пепел в самодельную «пепельницу». Его движения были медленными, и говорил он тоже медленно. — Тот, кто предложил контролировать уровень смертности при помощи призрачных бабочек, был мой предшественник, верно?

Сяо Чжэн все еще молчал.

— Зная всю глубину Отдела ликвидации последствий и то, как трудно в него попасть, ты всеми силами старался втиснуть меня туда, как экзотического «сома», способного влиться в окружающую среду. Но я боюсь трудностей. Если бы я заранее знал, что это будет должность, где «меньше денег, но больше мин», то уже давно сбежал бы обратно в свой родной город, наплевав на кредитную задолженность. Но ты промолчал. Ты обманул меня, старина Сяо. Я всего лишь беспомощный провинциальный юноша, мне не на кого опереться. За все эти годы я так и не нажил себе друзей.  А ты просто взял и закопал меня заживо, разве твоя совесть чиста после этого? Ты оскорбил мои чувства.

Сяо Чжэн все также молча смотрел на Сюань Цзи.

Глаза Сюань Цзи улыбались, но при внимательном рассмотрении можно было заметить, что эта улыбка держалась лишь на нитях шелкопряда​​​​​​​4. Его взгляд всегда был молодым и ярким, но, когда он смеялся, казалось, будто он испытывает странную усталость. Внезапно, Сяо Чжэн обнаружил, что и сам Сюань Цзи был таким же, как его улыбка — искренним, бездушным. Между четырьмя морями все люди были братьями ​​​​​​5, но он никогда не был с ними откровенным.

​​​​​​​4 "Мешочки молодости" – считаются красивой чертой женского лица.

​​​​​​​5 四海之内皆兄弟 (sìhǎizhīnèijiēxiōngdì) – между четырьмя морями все люди – братья (цитата из «Лунь Юй»). Букв. все люди в мире братья.

Сюань Цзи был покладист, небольшой опыт «наемного раба»​​​​​​​6 сгладил его острый нрав. Казалось, он вообще не придерживался никаких принципов, до тех пор,  пока не разоблачил Сяо Чжэна. Нарвавшись на колючки, Сяо Чжэн вдруг обнаружил еще один из его особых талантов — держать всех на расстоянии и никого к себе не подпускать.

​​​​​​​6 社畜 (shèchù) – жарг. "наёмный раб" (букв. "скот компании"; человек, затрачивающий слишком большое количество усилий на своем рабочем месте).

— Я… Мне действительно некому доверять, — смущенно ответил Сяо Чжэн. — Я даже сомневаюсь, а нет ли в моем резюме тени призрачной бабочки.

— Все еще сомневаешься? — улыбнулся Сюань Цзи.

Когда среди моря проблем только одному человеку везет, вероятно, с ним тоже не все так гладко.