Тюрки и мир. Сокровенная история - Мурад Аджи

На это обратили внимание многие исследователи. Только Кавказ с его святым городом Дербентом или в крайнем случае Египет с его «индийскими общинами» могли воспитать их. Нигде более получить столь обширные знания тогда было невозможно.

Неизвестно, были ли они христианами в нынешнем понимании этого термина, но философии Единобожия их обучили прекрасно. Они щедро делились знаниями не только с римским епископом Дамасием. Большое влияние оказали и на Иеронима, дунайского кипчака, который, приняв христианство, стал ближайшим советником епископа, вторым лицом в Римской церкви. Его отличал широкий кругозор, он редактировал и переводил книги с тюркского языка на латынь – титаническая работа в недрах языческой страны, которую представлял собой Рим, не желавший расставаться с язычеством. Но Иероним делал свое дело с успехом.

Священное Писание, известное под именем Вульгата, и есть начало христианской литературы. С него, собственно, на Западе и началась христианская Библия. Двадцать лет работал Иероним по поручению Дамасия над этим великим трудом. В Греции такой книги не было, там акценты в христианстве расставляли иначе.

Вульгата (дословно «простая», «народная») была не переводом алтайских книг. Больше. Она разъясняла простолюдинам, то есть римлянам, Священное Писание о Боге Небесном на понятном им языке. Просвещала их, как в свое время тюркские книги просвещали народы Индии, Ирана, Армении, Египта… Любопытна в той связи и такая деталь: латинский взгляд на сущность Бога уже тогда отличался от греческого, его потом, лишь в 1545 году на Тридентском соборе Церковь канонизировала как единственный в христианстве.

Этому событию предшествовали дискуссии, в ходе которых, по крайней мере, десять раз менялось представление о существе спора. Известно, что было не менее 10 редакций перевода Иеронима. После чего – почти через 12 веков! – Тридентский собор канонизировал текст перевода как «единственно церковный». Впрочем, чему удивляться, если и сам Иероним был в числе тех, кто ратовал за «свободу исследования на пользу Церкви», то есть за изложение христианских постулатов в угоду политике.

Иерониму приписывали изобретение глаголицы, то есть церковной письменности. Вполне возможно. Во всяком случае, в библиотеке Ватикана древняя фреска изображает его с раскрытой книгой, исписанной глаголическими буквами. То был новый алфавит Церкви, который дал развитие латинице и греческому письму.

В то же самое время разновидности глаголицы появились в Египте, в Византии, это убеждает, что тюркская письменность, вернее, ее каллиграфия менялась сознательно. Ей придавали европейский вид, а изменениями руководили из духовного центра. Видимо, центром был город Дербент, где размещался Патриарший престол всех христианских Церквей.

Правда, через века римский папа Иннокентий IV в своем послании 1248 года неожиданно заявит иное, мол, глаголический алфавит придумали славяне. Что было явной натяжкой, ибо в IV веке слово «славяне» никто не знал, такого народа не было, он появился спустя пятьсот лет… Иннокентий упустил из поля зрения исторический сюжет IV века, увековеченный в папской же библиотеке – во фреске, изображающей святого Иеронима.

Ничто не проходит бесследно, Великая культура тем более. И что бы ни говорили папы римские, но восточные корни культуры, которую утверждали на Западе учители и святые отцы Церкви, заметны во всем. Их деяний не скрыть.

В той связи интересна и биография святого Августина, человека, который долго не принимал христианские догматы. Оставался сторонником Единобожия. Его душу заполняла философия «гностицизма». Он проповедовал в Риме учение о Боге Едином.

Христианское писание казалось Августину «детским и грубым», греческие книги возмущали тем, что «приказывали, а не убеждали». «Я убежден, что верить скорее следует поучающим, нежели повелевающим», – говорил он. И в его словах звучала правда.

После мучительных колебаний он в 387 году принял христианское крещение, но понадобились годы, прежде чем этот великий философ стал христианином. И заслуга в том Амвросия, святого кипчака, который убедил оппонента в необходимости возрождать, а не разрушить славу Рима.

В новой христианской Церкви, как и в новой армии, тюрки с успехом находили себя. Им не было конкурентов. Латиняне с их «имперскими» душами отставали во всем. Епископ Амвросий жил по тюркским традициям и не скрывал этого, например, он считал, что император не имеет права подчинять Церковь. «Император не над Церковью, а в Церкви», – говорил он, почти дословно повторяя царя Канишку.

Епископ служил в городе Милане. Под влиянием «неистового Амвросия» (так его называли современники) император в 381 году перенес сюда свою резиденцию. Город на севере стал центром духовной науки, там переводили алтайские книги, сюда везли бумагу с Востока. Тюркская речь была в особом почете, ведь в городе кварталами жили кипчаки.

Впрочем, для Милана то обстоятельство не раз становилось источником несчастья. Именно сюда устремлялись соплеменники тюрков – враги Римской империи, желавшие наказать сородичей за их «измену» белой вере Алтая, как говорили они. Поход Аттилы тому лучшее подтверждение.

Гунны под предводительством Аттилы вошли в Милан (Медиолан) в середине V века, они не оставили камня на камне, а менее чем через сто лет город покорился другому тюркскому улусу – бургундам, пока, наконец, спустя еще тридцать лет кипчаки в лице лангобардов покорили не только Милан, но и большую часть Италии. Тогда и началась незаконченная до сих пор вражда Севера и Юга Италии.

Как справедливо замечено, «постоянная вражда племен несметного варварского мира, неуклонно надвигавшегося на обе части империи, давала возможность последней использовать в борьбе с варварами варварские же силы». В борьбе тюрков друг с другом выигрывал Рим, его возвышение. К сожалению для Востока, эта извечная междоусобица и привела Запад на политический Олимп.

И чем жарче разгоралась борьба, тем глубже пускала корни идея католичества (союзничества), высказанная Дамасием. То были две стороны одной медали. Союз с Римом привлекал иных тюрков куда больше, чем война с соплеменниками. Отсюда яркий расцвет католичества, которым окрашено раннее Средневековье.

…Нет, «варвары» на Западе не походили на бедных родственников, ютившихся в чужом доме: знали, кто силен духом и телом, тот властелин.

Это они в 404 году лишили Рим права на столицу, объявив Равенну главным городом страны. Это они отстроили ее в лучших традициях восточной архитектуры, которых Запад не знал. «В равеннском зодчестве нашли место художественные взгляды, связанные с «варварской» культурой, не имеющие параллели в собственно византийской архитектуре», – справедливо замечено в одной из научных работ.

Автор просто констатировал факт, объясняющий, почему Равенна заняла особое место в истории Италии, почему именно она считалась центром правительственной власти вплоть до половины VIII века.

Конечно, тюрки в зодчестве следовали дорогим их сердцу традициям, потому что других не знали. Не случайно знаменитая церковь Сан Витале, одна из древнейших в Италии, удивительно похожа на храм V века в селении Лекит, что близ Дербента. Купола храмов (прежде их в Европе не было!), мавзолеи, украшенные голубой мозаикой, баптистерий, где крестили язычников-римлян, изначально отличали Равенну.

Был в том городе и второй баптистерий, для поклонников «белой веры», то есть не христиан, а ариан.

Поразительно, Великое переселение народов дало Западу даже архитектурные новшества, с которых начиналась готика (от слова «гот») – художественный стиль, главенствовавший в средневековой Европе…

Самой яркой постройкой был, пожалуй, мавзолей хана Теодориха, здание повторяло свод восточной юрты. Потом появились остроконечные шатровые постройки, они приводили в восторг современников, видевших чудо Равенны… На эту тему есть богатая литература. К сожалению, ее авторы так и не нашли истоков готики и новой римской архитектуры. Как слепые ходили рядом, отмечали факты и… ничего не видели.

Упоминали, например, что в Восточной империи (Салониках или Константинополе) тоже есть здания в стиле ранней готики. А это уже зацепка. Потому что известно, там строили, как записано в указе императора Константина, тюркские мастера, которые оставили свой архитектурный след также в Северной Индии, в Иране. Правда, здания отличались приземистостью, «сырыми» формами, не столь стремительно устремленными в небо. Но они были.

Новая храмовая архитектура, с ее куполами и шпилями, словно луч заходящего солнца, указывала на Восток.

Один из самых древних христианских храмов на Западе – Санта Мария Маджоре. Он интересен тем, что со дня постройки резко отличался от греческих и римских храмов. Он был новым! Иная архитектура, иные строительные решения – ближе к парфянским или кушанским. Храм внешне такой же, как и те, что уже были на земле Кавказской Албании – в горных селениях Северного Азербайджана. В Армении… И это ставит специалистов в тупик, рождает гипотезы.