Испытание Джасинды - М. К. Айдем

друг с нетерпением бежал в свою каюту, чтобы поговорить с любимой или хотя бы оставить ей сообщение. В зависимости от того, возвращались ли они на Кариниан. Вот почему его неожиданная связь с Рани была настолько шокирующей.

— Ты должен связаться с ней, Джотэм, и все объяснить.

— Объяснить? Что объяснить? — возмутился тот. — Что сын, о котором, по ее мнению, я должен скорбеть, на самом деле был предателем?

— Нет, но ты мог бы объяснить, что не хотел ее напугать. Что тебя просто захлестнули воспоминания. Судя по тому, что ты о ней говорил, Джасинда Мичелокакис — очень заботливая женщина. Она обязательно все поймет.

— Зачем? Какой в этом смысл? Мы же не собираемся развивать наши отношения.

— А почему бы и нет?

— Почему бы и нет? — Джотэм не мог поверить, что правильно услышал его. — Уилл, я едва знаю эту женщину.

— Но ведь это не помешало тебе испытывать к ней сильные чувства? Джотэм, чтобы понять, что Лата — именно та женщина, которая тебе действительно была нужна, тебе понадобилось меньше суток. Почему ты думаешь, что сейчас все по-другому?

— Потому что у меня уже была спутница жизни.

— Да, и у Джасинды тоже. Но это вовсе не значит, что ты не можешь снова влюбиться. У вас обоих есть семьи, Джотэм. И у вас обоих есть прошлое. Но это совсем не значит, что у вас не может быть будущего… совместного.

— Но Лата…

— Хотела бы, чтобы ты был счастлив. Так же, как хочу я, чтобы была счастлива моя Кассандра. Если вдруг со мной что-нибудь случится. В этой жизни нет никаких гарантий, Джотэм. Особенно в наших с тобой. Это то, что заставляет меня ценить каждое мгновение, проведенное рядом с ней.

— А Кассандра согласилась бы с тобой, если бы услышала твои слова, Уилл?

— Она уже сделала это.

— Ты говорил с ней… — Джотэм не мог в это поверить, — об этом?

— Да, и она возненавидела этот разговор. Даже отказывалась слушать меня. Пока я не усадил ее в кресло и не заставил молча сидеть. Ведь я, Джотэм, намного старше ее. И это ни для кого не секрет. Велика вероятность, что я встречусь с предками намного раньше нее. И мне хорошо известна ее реакция на мою смерть. Она будет делать то, что делала во время Испытания. Она позаботится обо всех остальных — о нашей семье, наших друзьях, наших подданных — но обязательно забудет позаботиться о себе. Это моя ответственность — независимо от того, жив я или нет, — даже если это будет означать, что ее выполнит другой мужчина. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы она была счастлива.

— Точно так же, как ты был готов отказаться от нее, чтобы она стала королевой?

— Если бы это гарантировало ее счастье? Тогда это однозначно «да»! Но я безумно рад, что дело до этого не дошло.

— Мы с Латой никогда не обсуждали такие вопросы.

— А зачем вам это было нужно? Вы оба были так молоды. Только став старше, начинаешь понимать, что для тебя счастье любимого человека имеет большее значение, чем твое собственное.

— Я бы все отдал, чтобы поговорить с Латой в последний раз. Чтобы иметь возможность уладить все, что осталось невысказанным.

— Тогда сделай это.

— Но как?

— Так ты действительно думаешь, что она не услышит тебя, Джотэм? Что Лата не присматривала за тобой все эти циклы?

— Что ты такое говоришь?!

— Я хочу сказать, что пришел к убеждению, что предки в нашей жизни играют куда большую роль, чем мы когда-либо могли предположить. Я верю, что они наблюдают за нами и всегда готовы дать нам совет. Если, разумеется, у нас только есть желание его попросить. И выслушать, — Уильям на мгновение замолчал. — Знаешь, одно время мне постоянно снился Кайден.

— Он твой сын, Уильям. Это вполне естественно.

— Нет, речь не о моем Кайдене. Мне снился тот Кайден, что исчез вместе с принцессой из Дома Знаний. У нас с ним было несколько бесед, с которыми я никак не мог согласиться. Но, в конце концов, он сказал мне то, что я не смог опровергнуть.

— И что же это?

— Что я не смогу защитить принадлежащее мне. Если не буду рядом с тем, кто мне принадлежит. И ты тоже не сможешь. Если отпустишь Джасинду.

Глава 9

Всю дорогу до дома Джасинда ехала, вцепившись в руль своего транспорта. Во время движения она не позволяла себе думать о произошедшем во дворце. Если бы она только разрешила себе это, то пришлось бы сделать остановку.

И вот, наконец, прямо перед ней — ее подъездная дорожка. Медленно потянувшись, женщина ослабила хватку на руле и пошевелила каждым пальчиком. Заглушив двигатель, она расслабленно откинулась на спинку сиденья. Только теперь она позволила мыслям захватить свое внимание.

Джотэм был талантливым человеком. Разносторонней личностью с широким кругозором и незаурядным мышлением. Она всегда это знала. Чтобы стать королем, в совсем юном возрасте ему пришлось справиться со многими трудностями. И все же за все время их знакомства, Джасинда ни разу не слышала, чтобы он проявил такую гневливость.

По сути, сегодняшний день был действительно великолепным. Она побывала в чудесном, полном диковинных растений саду. Разделила с королем — к тому же великолепным мужчиной — замечательный обед. Джасинда не могла припомнить, когда в последний раз чувствовала себя так непринужденно наедине с представителем сильного пола. Оказывается, у них с Джотэмом было так много общего! Так много общих жизненных переживаний! Их беседа просто текла рекой. Ей даже показалось, что они начали сближаться, а их отношения из служебных перерастают в дружеские.

По крайней мере до тех пор, пока разговор не зашел о Дадриане.

Да, о Дадриане ходили слухи, что тот неоднократно проявлял жестокость. Но вот о Джотэме — никогда.

«Может, он просто это умело скрывал?»

— Нет! — от резкости собственного голоса, внезапно разорвавшего тишину, Джасинда даже слегка дернулась на сиденье.

Нет, это было просто невозможно! Она знала этого мужчину почти всю свою жизнь. Они вместе неоднократно попадали в весьма напряженные ситуации, и он ни разу не проявил агрессии. Это она как женщина и мать должна была понять, что король не захочет говорить о смерти сына. Он даже сейчас говорил о Лате крайне редко. Хотя прошло уже почти тридцать пять циклов с тех пор, как она ушла к предкам. А вот с момента гибели Дадриана — всего десять. Очевидно, она сама перешла черту, заговорив об этой, еще не зажившей, ране.