Мир приключений 1985. Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Леонид Млечин

Внимание Итикава привлекли и опыты по обмораживанию людей. Это были перспективные исследования в плане конфронтации с Советским Союзом. Во внутренней тюрьме отряда Итикава видел несколько китайцев, у которых либо вообще отсутствовали пальцы рук, либо остались одни кости. У одного китайца была отморожена нога, которую не лечили — наблюдали за ходом болезни.

Через окошко «холодильной камеры» Итикава наблюдал за «бревнами», подвергавшимися действию низких температур. Зимой заключенных в кандалах просто выводили на улицу в сильный мороз, оголяли руки, и с помощью вентилятора ускоряли процесс обморожения. Когда при постукивании палочкой обмороженные руки издавали деревянный звук, «бревна» вели назад в тюрьму и пытались найти способ бороться с обморожением. Исии деятельно готовился к будущей кампании Квантунской армии против Советского Союза. Он опасался, что непривычные к сильным морозам японские солдаты окажутся небоеспособными.

Отметил Итикава и исследования особенностей иммунитета англосаксов. В Мукдене в концентрационном лагере сотрудники особого отряда № 731 отбирали американских и английских военнопленных, которым прививали различные бактерии с целью выяснения их сопротивляемости болезням. Однако об этих экспериментах Итикава упомянул вскользь. Он полагал, что опыты, ставившиеся на англо-американских военнопленных, не интересуют его токийских хозяев. В экземпляре отчета, который он оставил для себя и тайком передал матери на хранение, Итикава вообще убрал все, что относилось к подготовке бактериологической войны против союзников. Несмотря на победные реляции генерального штаба, он хорошо разбирался в ситуаций и понимал, что в самом скором будущем его доклад о деятельности особого отряда № 731 приобретет определенную ценность. Его можно будет уступить в обмен на жизненно важные услуги. Но покупателей доклада о деятельности генерала Исии вряд ли обрадует описание экспериментов над американскими и английскими летчиками. Зато все, что касалось подготовки бактериологической войны против Советского Союза, окажется для них полезным.

Итикава покинул Китай за три дня до вступления в войну СССР. Своим коллегам он сказал, что едет в Токио на несколько дней. На самом деле он не собирался возвращаться.

События следовали одно за другим. Японская империя, сеявшая смерть на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии, рушилась. Никакие усилия, предпринимавшиеся верховным командованием, никакие бессмысленные жертвы отрядов смертников не могли ее спасти.

Итикава с железным спокойствием наблюдал за агонией империи. Происходившее не было для него неожиданностью. Худшим недостатком человека он считал слепоту и с презрением думал о своих сверстниках, в 1945 году продолжавших надеяться на победу Японии. В Токио переоценили собственные силы, рассуждал он. Нельзя сражаться со всем миром. Политики неправильно выбрали ориентиры, привели страну к поражению. Надо учесть эти уроки. Молодость прошла незаметно. Она осталась там, в Маньчжурии, в кабинетах прекратившего свое существование правления Южно-Маньчжурской железной дороги. Правда, он добился многого за эти годы и не мог пожаловаться на судьбу. Нажитое состояние, конечно, из-за поражения пойдет прахом. Но есть недвижимость, акции металлургических предприятий, тесные связи с крупнейшими промышленниками. В старой Японии ему не было ходу — слишком молодой. Теперь, наоборот, потребуются молодые, динамичные люди, способные все начать заново. Итикава был уверен в своем будущем. Он ничем не запятнал себя перед победителями. Он никогда не носил военного мундира, не принимал участия в экзекуциях.

Последние дни перед капитуляцией Японии Итикава провел в Киото у сестры, которая была уже тяжело больна и через несколько месяцев умерла. Запершись в доме, Итикава учил английский. Он проклинал школу, где его не научили этому языку, от которого зависела теперь сама его жизнь.

Он не покидал свой дом и в первые месяцы оккупации. Больше всего он боялся, как бы в Японии не высадились русские войска. С американцами, Итикава был уверен, он сумеет договориться. Он внимательно прислушивался ко всем известиям из Токио. Союзники собирались наказать японских военных преступников, арестовали нескольких видных военных.

В один из дней Итикава увидел в очереди за рисом знакомое лицо. Мучительно долго вспоминал, где мог видеть этого человека. Когда тот получал свою порцию, Итикава сообразил: перед ним стоял сотрудник отряда № 731.

Итикава нагнал его на улице, остановил. Человек побелел от испуга, чуть не выронил узелок с рисом. Итикава успокаивающе похлопал его по плечу.

— Меня вам нечего бояться, — сказал он. — Как ваше имя?

Это был Ямакава, который рассказал ему, что произошло с особым отрядом № 731.

Когда из штаба Квантунской армии сообщили о наступлении Советской Армии, генерал Исии приказал уничтожить все оставшиеся в живых «бревна» и разрушить отрядный городок.

Сотрудники отряда крушили запас керамических бомб, другие таскали из камер трупы заключенных, сваливали их в большие ямы, вырытые во внутреннем дворе, поливали нефтью и поджигали. Трупов оказалось слишком много, они не успевали сгорать полностью. К концу дня решили вытаскивать непрогоревшие трупы из ям. Нашли дробилки для костей. Сорванное с костей человеческое мясо бросали назад в яму и опять поджигали. Так работа пошла быстрее. Раздробленные кости вывозили за пределы лагеря. Здание тюрьмы подорвали мощными авиабомбами. В лабораториях разбивали оборудование, сжигали в печах все, что могло бы навести на след истинной деятельности особого отряда № 731. Однако крысы, блохи и вши, зараженные опасными болезнями, уцелели и стали причиной гибели населения целой деревни. Крысы бешено размножались и атаковали Харбин, где начались эпидемии. Это был прощальный «подарок» генерала Исии.

Большая часть личного состава отряда успела эвакуироваться в Японию. Дав друг другу клятву никогда не вспоминать о прошлом, они рассеялись по стране. Ямакава тупо смотрел в землю. На его лице были написаны только страх и усталость.

Когда Итикава увидел, что американские оккупационные власти готовы к диалогу, он приехал в Токио. Его ожидания оправдались. Итикава хорошо приняли и в консервативных политических кругах, и в среде высших промышленников. Освоившись в сложной политической ситуации послевоенного Токио, Итикава встретился с офицерами американской разведки…

Имаи громко крикнул:

— Профессор Ямакава, откройте. Полиция!

Синяя «королла» стояла сбоку от домика Ямакава. Имаи взглянул на номер, дабы убедиться, что на сей раз они не ошиблись, и бросился к дому.