Несгибаемый. Не буди лихо… - Константин Калбанов

– Не думаю, что это хорошая идея. Река вроде как серьезная.

– Серьезная, не без того. Но главное, чтобы был брод, а там управимся.

– Слушай, даже если и есть брод, река поднялась. Это может быть опасно.

– И что? Наше предприятие вообще одна большая опасность.

– Ты забыл, что у нас груз?

– Отчего же. Помню. Как и то, что время нас поджимает.

– Я запрещаю… – Начал было Плужников непререкаемым тоном.

– Жене своей запрещать будешь, – зло оборвал его Петр. – А приказывать подчиненным. А мне ты ничего запретить не можешь.

– А ну останови.

Петр скосил взгляд на Плужникова, и рассмеялся. Странная реакция учитывая то простое обстоятельство, что на него уставился черный зрачок пистолета. Но…

– Слушай Кеша, я поражаюсь, как вас таких дебилов в разведке держат, – даже не думая останавливаться, произнес Петр. – Ну чего ты смотришь? Стреляй. Только тогда уж ваше золотишко точно не дойдет до адресата. Думаешь власти не станут разбираться по факту убийства? А может веришь в то, что журналисты не поднимут шумиху вокруг этого? А их тут пруд пруди. Осознал? Тогда убери ствол, – откинув в сторону показную веселость, строго произнес Петр. – А еще раз наведешь на меня, оружие, пришибу к бениной маме. И учти, Кеша. Я своему слову хозяин.

– Не нарывался бы ты, Петр.

– Это еще разобраться надо кто из нас нарывается, – огрызнулся пастухов.

Деревенька небольшая, всего-то дворов тридцать. Но есть центральная площадь, ну или некое более или менее свободное пространство. Здесь расположена лавка, она же постоялый двор и некое питейное заведение. Скорее всего, тут останавливаются проезжие купцы, ну или просто путники. Это им для того чтобы добежать сюда из Пекина, понадобилось меньше двух часов. А для обычных путников, это два дневных перехода.

Спрыгнув в чавкнувшую под ногами грязь, Петр направился было к постоялому двору. Тамошний хозяин должен быть местным полиглотом, в знании языков. Угу. Только когда проехал первые дома, сообразил, что не знает китайского, а знанием русского тут никто не озадачивается.

Ели бы Плужников решил действовать более радикально, то возможно все вышло бы и по другому. Но тот, как видно, не хотел изгваздаться в грязи сам, и пачкать Петра. Что не говори, а в кабине довольно чисто и прилично.

Впрочем, залом у него получился капитальный. Не ожидавший подвоха, Петр не успел даже удивиться происходящему, когда острая боль в плечевом суставе высекла у него слезу.

– Не дергайся, Петя, иначе выверну сустав, и останусь надолго без напарника, – заломив правую руку Пастухова в болевом захвате, сквозь зубы произнес Плужников.

– К-кеша, с-сука, я же тебя предупреждал, – едва превозмогая боль, прошипел Петр.

– Так я внял твоим предупреждениям, дружище. Ты же говорил насчет оружия, а я к нему даже не притрагивался, – с некой долей иронии, ответил штабс-капитан.

Петр почувствовал, что разведчик начал возиться, и краем глаза рассмотрел в его руке кусок веревки. Ясно. Сейчас будет вязать. Потом погрузит в кабину, и будет ждать восстановления переправы. Но вот в планы Пастухова это никак не входило.

– Айю-у-у-у, – Плужникова скрутило в остром приступе боли.

Он тут же сложился пополам, и суча ногами засеменил выписывая круг. При этом он раскланивался на все стороны, куда там забитому китайскому крестьянину. Хм. И голосок получился весьма близкий к китайскому.

Пастухов ни разу не дворянин, с их правилами чести. И не на ринге, с правилами спортивными. Когда дело доходило до драки для него существовало только одно правило. Сделать так, чтобы противник оказался не просто на земле, а в недееспособном состоянии. И как этого добиться, не имело значения. Главное результат.

Плужникову вообще повезло, что он умудрился подставиться настолько, чтобы Пастухов смог сунуть ему в пах свою пятку, читай каблук сапога. Будь иначе, Петр не задумываясь пустил бы ему пулю в ногу. Благо, опыт использования оружия из подобного положения у него имелся. Мало того, еще и отрабатывался на тренировках с бойцами службы безопасности. Даже если бы в Браунинге были бы заряжены резиновые пули, мало точно не показалось бы.

Связать, корчащегося от боли офицера, оказалось делом простым. Мужики вообще в такие мгновения мало на что годятся. Вообще, ни на что не годятся. Если хорошо прилетело, делай с ним что хошь.

– Вношу уточнения, Иннокентий Андреевич. Еще раз, попробуешь проделать нечто подобное, и так легко не отделаешься, – устроив связанного в кабине, строго припечатал Петр.

– Н-ну и с-сука же ты, Пастухов, – с придыханием произнес Плужников.

– На себя посмотри, ваше благородие, резким тоном бросил Петр.

Расчет на полиглота лавочника оказался неверным. Ни он, ни его домочадцы ни слова на русском не знали. Даже сакраментального «сипасипа». Впрочем, выручил международный язык жестов. Петр долго тыкал в сторону реки, и всячески пытался пояснить, что ему нужно переправиться на тот берег. В результате китаец понял. Или понял бы еще раньше, если бы Петр сразу озаботился протянуть ему серебряный рубль. Плевать, что монета не местная. Серебро оно и есть серебро, и плевать, что на ней выбито, сам по себе металл уже ценен.

В кабину КАЗа подсадили мальчишку, пребывавшего в диком восторге, от свалившегося на его голову приключения. Тем не менее, это не помешало ему, уверенно указывать путь. В результате они выехали к броду, расположенному примерно в версте от деревни. Н-да. Ну или он здесь был, до разлива реки.

– Ну что, убедился? – Со злостью выплюнул Плужников.

– Сиди и не умничай, – отмахнулся Петр.

Потом спрыгнул на каменистый берег, и подошел к воде. Подходы к реке с обоих берегов были пологими. Грунт, каменистый. На этом участке поток разливался довольно широко. Но даже здесь, поток был весьма быстрым и достаточно бурным. Нет, их никто не обманывал. На наличие брода указывает старая или плохо наезженная и практически заросшая дорога. Просто река и впрямь поднялась.

– «Сто третий», ответь «Три восемь», – вызвал Петр самолет, кружащий высоко в небе.

– Слушаю, «Сто третий».

– Наблюдаешь меня?

– Да. На берегу реки, в стороне от дороги и деревни.

– Все верно. Есть возможность посадить птичку здесь и на противоположном берегу?

– На вашем берегу есть. Противоположный сейчас осмотрю.

– И вызови сюда еще дну птичку.

– Кого именно?

– Без разницы. У вас же у всех на борту газетчики, фотографы и кинооператоры?

– Да.

– Мне нужны по одному кинооператору и фотографу на том берегу, и на этом. Чтобы засняли преодоление реки вброд.

– Вы уверены? Несмотря на разлив, по виду тут глубоко, – в голосе пилота послышалось явное сомнение.

– Я всегда уверен в своих словах.

– Принял. Тут кинооператор предлагает вызвать и третью птичку, чтобы заснять переправу еще и с воздуха. Говорит, что при монтаже получится отличная картинка. Не спрашивайте, что это означает. Я не понял.

– Я понял. Отличная идея. Вызывай все три самолета.

– Принял.

– «Три восемь», ответьте «Два три», – вдруг послышался голос старшего экипажа внедорожной «Чайки».

– На связи «Три восемь».

– Хочу присоединиться к вам.

– Подъезжай. Не факт, что препятствие окажется тебе по плечу. Но делать все одно нечего. Кстати, на всякий случай, можешь занять место на ночлег на местном постоялом дворе.

– Да ну их к ляду. Мы если что, лучше в палатке. Так точно обойдется без соседей, – задорно отмахнулся шофер.

Пусть русский знали далеко не все. И тем не менее, вести разнеслись довольно быстро. Внедорожники начали подтягиваться к месту переправы. Но за прошедший в подготовке час, смельчаков первыми влезть в воду так не нашлось. Так и вышло, что все внедорожники сместились от моста к броду, образовав вторую кучку автомобилей.

«Чайка» так же не спешила лезть в воду, предоставив старшему брату возможность действовать первым. Бог весть, какая там глубина. Лезть же чтобы промерять ее, отважных не находилось. Да и правильно в обще-то. Переправа представляла собой реальную опасность для жизни.

Столпотворение возле брода пришлось как нельзя кстати. Метавший до этого громы и молнии штабс-капитан, наконец присмирел. Он вообще старался всячески демонстрировать безмятежность, чтобы никто не догадался о том, что он на самом деле связан. Вот ни к чему им лишнее внимание. А что до безумной затеи этого идиота… Ну не мог он ему помешать, не навредив делу. И какой только идиот придумал привлечь его к выполнению столь важной миссии?

Наконец кинооператоры заняли свои позиции. Третий самолет описывает круги вокруг переправы. Хм. Вообще-то, не мешало бы эти слова взять в кавычки. Ну и еще, так, на всякий случай, усомниться в здравомыслии Петра. Уж больно рискованное дело он замыслил.