В тебе моя жизнь... - Марина Струк

— Нам надо расстаться, Натали, — глухо проговорил Загорский от окна, словно не слыша ее слов. — Мы больше не можем продолжать нашу связь. Я считаю, что это нечестно.

— Нечестно? По отношению к кому? К моему супругу? Ты знаешь, мне плевать на него!

Загорский поморщился от ее грубых слов, но, тем не менее, продолжил:

— Нечестно по отношению к тем, какими мы были. Нечестно по отношению к тем нежным чувствам, что мы так опошлили теперь.

— Мне все едино. Думай, что желаешь. Люби, кого желаешь. Но только не оставляй меня! — вновь попыталась вразумить его Натали.

— Так надо, милая, — мягко сказал Сергей, обернувшись к ней. — Это не может продолжаться, ты должна понимать это.

— Нет! — выкрикнула Натали. — Я не хочу ничего понимать! Почему ты не можешь остаться? Почему хочешь оставить меня? Разве кто-то сможет любить столь сильно, как я? Разве кто-то будет готов отдать за тебя жизнь? Принять тебя любого — сирого и убогого — сможет ли кто-то, кроме меня? Если хочешь любить кого-то, люби — я не встану у тебя на пути. Но только, заклинаю, не бросай меня, — Натали опустилась перед ним медленно на колени и обхватила его ноги, мешая ему двинуться с места. — Я перед тобой на коленях, Сереженька, я забыла гордость, потому что ты — моя гордость, совесть и честь. Я всегда любила только тебя. Ты — вся моя жизнь, я не смогу без тебя жить. Я пропаду без тебя. Можешь ездить еще к кому угодно, если пожелаешь, я ни слова не скажу. Я приму любое твое решение, любое, кроме этого. Не оставляй меня, не оставляй меня, заклинаю тебя. Пусть разлюбил, пусть! Из жалости, из памяти былого — не оставляй меня!

Загорский с усилием поднял с колен сопротивляющуюся и безудержно рыдающую Натали и нежно обнял, словно ребенка, баюкая в своих руках.

— Ma bonne, ma bonne[23], — приговаривал он, гладя ее по спине. — Мне очень и очень трудно говорить тебе это. Но мы не можем продолжать долее. Так сложилось… Так надобно.

— Так надобно тебе, — вдруг отстранилась от него Натали. Она вытерла слезы рукавом капота, и этот жест выглядел столь по-детски, что у Сергея сжалось сердце при виде этого. — Что ж, если ты того желаешь, так тому и быть. Я слишком люблю тебя, чтобы противиться твоему страстному желанию покинуть меня. Если это составит твое счастие, то воля твоя, я отпущу тебя. Только не оставь меня своим расположением. Я не хочу утратить его, как утратила твою любовь.

— Я готов в этом поклясться… — начал было Сергей, но она прервала его, положив палец на его губы.

— Ты уже клялся мне, mоn bonn amie[24], и вот каков финал. Не надо клятв, я не хочу их. Побудь со мной еще пару часов, доставь мне наслаждение в последний раз побыть рядом с тобой. Я хочу запомнить эти минуты, ведь мне только их и предстоит вспоминать в той постылой жизни, что ждет меня без тебя.

— Прошу тебя, Натали, — поморщился недовольно Сергей.

— Все, не будем об этом, — она подошла к столику и наполнила их бокалы. Потом подала один из них Загорскому. — Выпьем? Только вот за что? Давай выпьем за будущее, которое ожидает нас. По крайней мере, хотя бы ты ждешь его с нетерпением.

Натали отпила вина, потом поболтала его в бокале, словно размешивая, и отставила бокал в сторону. Она опустилась на кровать и, устроившись поудобнее в положении полусидя-полулежа на многочисленных подушках, посмотрела на Загорского, по-прежнему стоявшего у окна с бокалом в руке.

— Позволь мне говорить с тобой сейчас, как с другом (признайся, довольно пикантно для тебя — друг-женщина). Иногда мужчины не видят очевидных вещей, доступных только женскому взгляду. Дозволишь говорить с тобой откровенно?

— Говори, Натали. Только прошу — без оскорблений, я ведь заранее уже знаю, о чем пойдет твой разговор.

— D'accord[25]. Признаться честно, я удивляюсь тебе. Ты всегда повторял мне, что не готов стать в ряды покупателей юных курочек на рынке невест, а теперь, сломя голову спешишь занять место в их рядах. А какова она! Хитрая донельзя! Так рассчитать все до последнего мгновения. Нет, нет, дослушай меня до конца! Я знаю эту девушку. Училась с ней в институте. Я смутно ее помню, но, знаешь ли, не было резона ее запоминать. Но ведаешь ли ты, что в институте девочки с самых младых лет ставят себе цели: получить шифр и (ну, или «или» — у кого как получится) найти хорошую партию. Годами разрабатываются стратегии почище наполеоновских или суворовских. Ведь от этого зависит не только дальнейшая жизнь этих девочек, но и жизни ее родных.

Знаешь ли ты, сколько дочерей в семье Ольховских, уже в поре или около? Пять вместе с предметом твоих грез! Пять, а средств на приданое — ноль. Живут они в доме тетки матери Ольховской приживалками, полностью, скорее всего, на обеспечение той. Да вот беда — тетка-то не вечна, да и в последнее время что-то хворать начала, не приведи Господь, упокоится скоро. А у тетки той есть пасынок от первого брака, в Москве проживает. Тоже на наследство претендовать желает, да и кто бы ни желал? Получается, что готов опротестовать завещание. А тяжба-то дело затратное… ой, затратное. Напомню, средств свободных у Ольховских нет. Зато есть у пасынка этого. Где же бедным приживалам деньги-то на тяжбу найти? Да и дочерей пристроить надо. Не решить ли разом все проблемы при помощи старшей дочери? Отхватить ей жениха титулованного да при средствах, вот и решатся беды-то. А кто у нас из холостых un parti très brillant[26]? Князь Загорский да граф Воронин. И именно в этой очередности, он же не так богат, как ваша семья, n'est-ce-pas? Вот и держит она его пока на расстоянии, пока с тобой не разрешилось дело. А как падешь к ее ногам, так граф-то отставку и получит. Не удивлюсь, что скоро она начнет намеки на …

— Прекрати, — хрипло прервал ее Загорский. — Ты совсем ничего не понимаешь!

— Так объясни мне, чтобы я поняла тебя, — подскочила на постели Натали в раздражении. — Ты не любишь ее, я же вижу, чувствую это. Зачем тебе весь этот фарс? Зачем тебе эта комедия? Все считают тебя уже влюбленным дураком, делают ставки, когда ты заглотнешь крючок. Разве ты не знаешь этого? Ты, которого так заботила своя репутация? Да и что тебя привлекло в ней? Ты видел много красивых женщин, и ни одной не предлагал свое сердце. Значит, не красота. Но тогда что? Ее невинность? Ее популярность в обществе? Ее положение? — внезапно Натали замолчала. Ее глаза расширились от удивления, словно мысль, что пришла ей в голову, изумила ее своей очевидностью. — Она! Именно она привлекла тебя! Прекрасное орудие мести, ничего не скажешь…

— Ты уже несешь невесть что! — Загорский направился было к двери, но Натали резко спрыгнула с кровати и перехватила его в дверях.