В память о звездной любви - Ольга Пашнина

— Шэй, — он с трудом отстранился, — что, сейчас и вот так?

— А чем плохо это "сейчас"? — тихо спросила я. — Я уже не… остановлюсь.

— Да, я тоже. — Он улыбнулся и вновь вернулся к поцелуям.

Грег

Странное чувство не покидало его, пока он целовал Шэй и незаметно пытался нащупать рычаг, чтобы опустить кресло. Наверное, Грег не верил в то, что это происходит здесь и сейчас, что эта восхитительная девушка сама его целует и обнимает. Он наслаждался каждым ее вздохом. Запахом духов, смешанным с запахом дождя.

Он касался нежной кожи, в голове мешались картинки из одной-единственной их ночи, которая стала началом долгой разлуки. Даже несмотря на тюрьму и потерю всего, ради чего он жил, Грег не согласился бы исключить из своей жизни Шэй. Он и сам не мог сказать, почему влюбился в нее. Но с восхищением наблюдал, как из запуганной тихой девочки она превращается в красивую молодую девушку и тоже влюбляется. Ему нравилось, что он может доставить ей удовольствие, нравилось держать ее в объятиях.

Она обняла его ногами. Мелькнула мысль, что это у нее из прошлого, которое Шэй совсем не помнит. Тогда она точно так же лишила его способности контролировать себя. Красивая. Грег с трудом сдерживался, чтобы не причинить ей боль и не напугать, но потемневший взгляд девушки действовал, словно удар по голове. На несколько секунд Грег просто сжал ее в объятиях и не отпускал. Что ему стоило продержаться несколько лишних минут — знали одни звезды.

Но он был вознагражден видом Шэй. Нет никого, беззащитнее и трогательнее женщины в постели. Он никогда не понимал тех, кто может поднять руку на такое чудо, которое полностью от тебя зависит, на девушку, которая доверила тебе себя.

Она выгнулась, под его ладонью билось ее сердце, очень быстро. Грег поймал губами вскрик Шэй и расслабился сам. Лавина из чувств, эмоций, наслаждения снесла все преграды. Он прошептал ее имя, прижался губами к пульсирующей жилке на шее. И не отпускал бы до конца жизни.

Но реальность была суровее фантазий, и уже через пятнадцать минут ему пришлось выпустить Шэй из объятий, чтобы дать одеться. Внутри было прохладно, гроза проникала внутрь всех помещений. Грег никак не мог отвести взгляд.

— Что? — Она чуть покраснела.

— Все в порядке?

— Да, все хорошо.

Не стал отказывать себе в удовольствии, нагнулся и поцеловал. Шэй с секундным колебанием, но ответила.

— Точно? — уточнил.

— Точно, — только теперь на ее губах заиграла улыбка.

— Я тебя люблю.

Шэй растерялась. Потом испугалась. Потом открыла было рот, но Грег приложил палец к ее губкам:

— Не надо. Не говори ничего, ладно? Я знаю, что ты сейчас запуталась. Просто я хочу, чтобы ты знала. Я тебя люблю, и если тебе хоть что-то в наших отношениях не понравится, дай мне знать, ладно?

О себе он уже давно не думал и не говорил. Иногда случается, пересекаешь ту черту, когда о себе уже не заботишься. Весь сосредотачиваешься на любимом человеке и кажется, что если ей будет лучше, то ты даже умереть готов. Очень часто жизнь ломает тех, кто так оступился, и Грег это знал, но поделать ничего не мог. Долгое время он жил ради Шэй, и теперь уже найти новый смысл вряд ли сможет.

— Поехали домой? — спросил он.

— Уже? — в голосе Шэй послышалось разочарование.

— У нас есть шампанское и что-то вкусное. Сделаем тебе ванну, организуем ужин, усядемся перед окнами в гостиной и будем есть в грозу. При свечах.

Она мечтательно улыбнулась. За недели жизни с ней Грег уже изучил все вкусы и знал, чем можно исправить плохое настроение, чем успокоить, а чем наоборот, взволновать. Сегодня он отложит работу и что-нибудь приготовит к шампанскому. А там, глядишь, удастся убедить ее спать в его комнате. И жизнь тогда удастся.

Но что-то было не так. Шэй улыбалась, когда он на нее смотрел, а как только Грег отворачивался, на красивом лице отражалось смятение. Похоже, она снова боялась его расстроить и изображала бурную радость и любовь. Ну, нельзя же так! Что он сделал неправильно? Шэй не из тех, кто способен изображать удовольствие, но зато она очень осторожно выбирает поведение и способна перепугаться насмерть, если вдруг придумает, что отныне теперь обязана по первому слову прыгать к нему в койку.

Вот идиот! Когда она говорила относиться к ней как к взрослой девушке, она вряд ли подразумевала соблазнять ее прямо во флаере. В голове Шэй это — ее первый раз, а он повел себя, как подросток на первом свидании.

Впрочем, по приезду оказалось, что он действительно идиот. Только по другой причине.

Грег не стал ее спрашивать и выяснять причину плохого настроения. От ванны Шэй отказалась, приняла короткий душ, но пренебрегать шампанским и ужином не стала. Она купила весьма интересную вещь — настоящую кларийскую клубнику, сохраненную в специальном сейфе практически свежей. Так что они быстро поужинали и принялись за десерт. Вот тут-то Грег не выдержал:

— Шэй, что с тобой? Ты погрустнела. Расскажи, пожалуйста, что я сделал не так. Я не злюсь и не расстраиваюсь, я просто не хочу, чтобы ты хмурилась.

— Дело не в тебе. — Она разом допила остатки шампанского и Грег вновь наполнил ее бокал. — Просто… понимаешь, еще дома я познакомилась с Линаром, его рассматривали как потенциального мужа. И он сказал…

Она немного покраснела.

— Что со мной нельзя спать, потому что я девственница, а за них платят больше. Я не знаю, может, моя раса… или что-то еще… но ведь когда лишаешься невинности, должно быть больно, да?

Грег выругался и резко захотел выпить что-то покрепче. Да, этого он никак не ожидал. Конечно, у нее возник такой вопрос, как иначе? Он сосредоточился на ее благополучии и самостоятельности, а о таких простых вещах напрочь забыл. Как и о предохранении, кстати.

Что ж, придется ей все рассказать, тянуть дальше — уже врать, а это не вызовет у нее восторга.

— Шэй, я должен тебе рассказать кое-что о тебе и… о себе. Мы с тобой уже занимались любовью, когда тебе было семнадцать.

Вот так, сказал. И захотелось ее сразу же обнять, потому что вид у Шэй был такой, словно Грег ей по голове чем-то тяжелым дал.

— Я жил у вас некоторое время, мы сдружились. Я ничего о тебе не знал, о твоей памяти. Мы общались, я тебе нравился, и я воспользовался ситуацией. То есть я не… Шэй, я тебя не насиловал. Все было добровольно, все было чудесно, ты же чувствуешь это, твое тело помнит. Но на утро у тебя обнулилась память и ты меня не вспомнила, ты кричала, а я хоть как-то пытался понять, что происходит. Разумеется, твои родители обвинили меня в изнасиловании, а доказать, что все было добровольно, я не смог. Надо было тебе рассказать, но я так хотел, чтобы ты жила нормально, чтобы перестала всего вокруг бояться.