Ночная прогулка. В двух лицах... Путешествие в эпицентр. Свет былого - Боб Шоу

Теллона кольнуло острое подозрение, что с машиной нечисто. Он вышел наружу и открыл дверцу. Маленький оранжевый огонек терпеливо мигал в нижней части щитка — если быть точным, то на панели радиотелефона. Рычажок «ПЕРЕДАЧА» находился в положении «вкл.», а микрофона на предназначенном ему месте не было.

Тяжело дыша, Теллон выключил радиоловушку и вернулся в дом. Хелен Жюст смотрела на него в упор, бледная и прямая.

— Высший балл за изобретательность, мисс Жюст, — сказал он. — Где микрофон?

Она вынула его из кармана и протянула Теллону. Как он и ожидал, это была модель, снабженная собственным миниатюрным передатчиком, связывающим микрофон с основной частью радиотелефона вместо провода. Значит, он уже довольно долго был в эфире, и, несомненно, на полицейской волне! Теллон вспомнил о пистолете, который сжимал в правой руке. Он задумчиво поднял его.

— Давайте, стреляйте в меня, — произнесла она спокойно.

— Если бы вы допустили, что я буду стрелять, вы не рисковали бы так, — рявкнул Теллон. — Обойдемся-ка без кадров, где героиня бестрепетно смотрит в дуло пушки. Возьмите ваше пальто, если оно здесь. Времени у нас в обрез.

— Мое пальто?

— Да. Я не могу доверить себе руль вашей машины. У Сеймура есть плохая привычка смотреть не туда, куда мне надо, а на приличной скорости это может обернуться бедой. Кроме того, полезно будет иметь вас заложницей.

Она покачала головой:

— Я не покину этого дома.

Теллон перевернул пистолет, многозначительно взвесил его на ладони и сделал один шаг вперед:

— Хотите пари?

Когда они выходили из дверей, Карл Жюст, похоже, полностью пришел в себя. Он несколько раз простонал, с каждым разом все громче, пока не перешел почти на крик; потом, когда его сознание прояснилось, снова затих.

— Я не хочу вот так бросать его, — сказала Хелен Жюст.

— Скоро он будет не один. Согласны? Ну и шагайте.

Теллон обернулся и взглянул на Карла. Тот безуспешно силился разорвать свои путы; его лоб блестел от пота, невидящие глаза отчаянно вращались. Теллон заколебался. Он слишком хорошо знал, что чувствуешь после долгого карабканья вверх по ущельям, когда что-то вдруг сбрасывает тебя вниз, в твой личный черный ад бсзвиденья, беспомощности и безнадежности.

— Одну минутку, — сказал он, вернулся и встал на колени рядом с Карлом Жюстом.

— Послушайте меня, Жюст. Я взял электроглаз назад, потому что мне он нужнее, чем вам. Вы меня слышите?

— Слышу… Но вы не можете…

Теллон повысил голос:

— Я оставляю вам другой, совершенно такой же электроглаз, который, чтобы снова заработать, нуждается только в новом блоке питания. Я также оставляю вам сейчас полное описание блока питания. Если вы не позволите полицейским или этим, из ЭЛСБ, забрать его как вещественное доказательство, скоро вы снова сможете видеть. С вашим кошельком проще простого повернуть в свою сторону соответствующие законы.

Он сделал Хелен Жюст знак, и та побежала за бумагой и ручкой. Теллон схватил их и, стоя на коленях на полу, начал писать. Пока он работал, Хелен вытирала брату лоб и тихо разговаривала с ним печальным голосом: прозвучи он отдельно от нее, Теллон едва ли признал бы, что это ее голос. В этих отношениях сестры и брата было что-то глубокое и странное. Дописав, он сунул бумажку в карман пижамы Жюста.

— Вы потеряли уйму времени, — сказала Хелен Жюст, поднявшись. — Я не ждала такого…

— Такого идиотизма, вот как это называется. Не напоминайте мне. Теперь пойдемте.

Машина двигалась плавно, тихо и быстро. Как уже заметил Теллон это была дорогая импортная модель новейшей конструкции с гравитационным двигателем, который вместо того, чтобы толкать машину, позволял ей падать вперед. Космические корабли использовали подобные силовые установки на начальных стадиях полета, но из-за больших размеров их редко использовали где-то еще, даже на самолетах. Это значило, что автомобиль был действительно очень дорогим. Хелен Жюст управляла им с явным мастерством: она боком выехала из ворот, которые при въезде в поместье оставила открытыми, а потом с рывком, глубоко вдавившим Теллона в кресло, лимузин взлетел над шоссе.

Когда машина, описывая пологую кривую, заскользила над автострадой, Теллон приподнял Сеймура, чтобы взглянуть в заднее окно. Сеймур был немного близорук, и все-таки в южной части неба можно было различить некие объекты, летящие с характерным для вертолетов подрагиванием.

— Включите радио, — сказал Теллон. — Я хочу послушать, какие преступления я совершил на этот раз.

Полчаса они слушали музыку; потом программу прервала сводка новостей.

Теллон присвистнул:

— Быстро работают. Ну, давайте послушаем, насколько я пал с тех пор, как меня в последний раз представляли публике.

Но когда диктор заговорил, Теллон застыдился своего эгоцентризма — его имя упомянуто не было.

Официальные новости состояли в том, что Колдуэлл Дюбуа, от имени Земли, и Гражданский Арбитр, от имени Эмм-Лютера, одновременно отозвали своих дипломатических представителей после краха аккабских переговоров о пропорциональном распределении новых территорий.

Оба мира находились на грани необъявленной войны.

Глава пятнадцатая

Хелен Жюст: двадцать восемь лет, не замужем, красавица, получила в Лютеранском университете диплом с отличием по специальности «общественные науки», член семьи премьера планеты, занимает высокий пост на государственной службе — и неудачница по всем статьям.

Ведя машину на север, она пыталась разобраться в хитросплетении характера и обстоятельств, которое привело ее в теперешнее положение. Конечно, большую роль сыграл старший брат, но сваливать на Карла все значило бы упрощать дело. Он всегда был с ней, его огромная фигура маячила перед ней как нечто путеводное, на что можно было держать курс в жизненном плавании; но с годами этот утес развалился.

Эрозия началась, когда их родители и Питер, младший брат, утонули: скоростной катер, на котором они плыли, попал в аварию близ Истхеда. Катером управлял Карл, тогда студент последнего курса университета. После этого он крепко запил. Это имело бы серьезные последствия в любом из миров. А на Эмм-Лютере, где трезвость была частью самой общественно-политической структуры, это означало почти самоубийство. Он умудрился продержаться на плаву три года, устроившись на работу математиком в бюро конструирования космических зондов; потом он поплатился зрением за употребление контрабандного суррогата бренди.

Она помогла поселить брата в его личном поместье; это обошлось бы в непомерную сумму, если бы не Арбитр, все уладивший ради Карла — отчасти из родственной привязанности, отчасти желая сплавить его в какое-нибудь надежное место подальше от публики. С тех пор Хелен наблюдала, как нервы Карла все зримее приходят в негодность, как он рассыпается на все более мелкие кусочки.