Уругуру - Алексей Санаев

К нам в дом постоянно забегал Малик с очередными вестями от жрецов, которые руководили процессом. К обеду резчики закончили изготовление маски умершего вождя, а в четыре часа дня, когда удлинились тени и солнце перестало палить так нещадно, нас провели под конвоем на главную площадь, чтобы увидеть танец масок.

Это зрелище, ради которого, безусловно, стоило приехать в Страну догонов. Их знаменитый танец масок – одно из самых ярких впечатлений от здешних мест, и многие туристы приезжают сюда именно для того, чтобы, открыв рты, изумленно наблюдать за ритуалом, которому, наверно, исполнилась уже не одна тысяча лет. Мало кто знает, что туристам догоны никогда не показывают настоящих масок. Те, что продаются в местных деревнях и что используются танцорами для плясок по заказу туристических групп в разрешенных для посещения деревнях, – это подделки, вырезанные наспех молодыми догонами для ублажения европейского глаза. Настоящие, древние ритуальные маски многими поколениями жрецов хранятся в пещерах на плато и надежно укрыты ими даже от взора местных жителей.

Самая главная маска носит имя канага и имеет в длину около десяти метров. Каждые шестьдесят лет, когда заканчивается священный календарный цикл догонов, новую маску вырезают всей страной для общего величайшего праздника Сиги, причем ближайший состоится теперь только в 2027 году. В главной пещере, куда не удавалось проникнуть еще ни одному европейцу, таких масок, по рассказам догонов, лежит ровно одиннадцать, и самые старые из них представляют собой лишь истлевшие, бесформенные куски дерева. Умножьте одиннадцать на шестьдесят – и вы получите четырнадцатый век, как раз то время, когда, согласно легенде, догоны появились на плато. История и миф настолько переплелись здесь, в Стране догонов, что отделить одно от другого уже невозможно.

Танец масок начался всеобщим молчанием – площадь была пуста. Потом с одного конца поляны неожиданно раздалась барабанная дробь – двое здоровых догонов отрабатывали сопровождение. На поляну, в другом конце которой темно-синей толпой встали бородатые жрецы в конических шляпах пигири, неторопливо вышли главные герои – человек двадцать танцоров, на каждом из которых была надета деревянная маска. Амани, как знаток культурных традиций своего народа, вполголоса комментировала нам происходящее, в то время как Жан-Мари, вооруженный фотокамерой, больше похожей на ручной гранатомет, фиксировал происходящее для последующего анализа.

Большинство масок имитировали священных для догонов животных, которые, по преданию, в свое время помогли им в их великом походе к обретению новой родины. Здесь были маски собаки, которая охраняет поселения, антилопы, мясо которой спасает от голода в период засухи, зайца, который тоже запомнился догонам чем-то позитивным, хотя я так и не понял чем именно. Зайцев было целых два. Корова, коза, священный крокодил – никто не был забыт виртуозными резчиками. Затем на сцене появились четыре человека на высоченных ходулях, в масках с длинными крючковатыми носами – священные птицы Балако, крики которых мы с таким постоянством слышали после полуночи. Птицы прислонились к высокой скале и тоже ожидали команды. Брезе щелкал фотоаппаратом с удвоенной энергией.

Меня же более всего заинтересовали два других вида масок: на одной из них я увидел вырезанную из дерева фигуру человека на корточках с поднятыми вверх руками.

– Он изображает теллема, – пояснила сидевшая рядом на камне Амани, которую я нетерпеливо и не совсем корректно ткнул локтем в бок. – Он и танцевать будет так же, на полусогнутых ногах.

– Я не пойму, – шепотом отозвался я, – а почему теллемы должны ходить на полусогнутых?

– Я не знаю, это такая традиция.

– Ух ты! – Я вдруг увидел еще одну интереснейшую маску.

Длинная и узкая резная доска, вся в изгибах, поднималась от головы танцора на несколько метров, так что было сложно понять, как ему удается удерживать на своей голове столько древесины.

– А это священный змей Лебе собственной персоной, не так ли? – осведомился Оливье, и Амани кивнула:

– Настоящая маска Лебе, та самая канага, достигает в длину десяти метров. Но ее не надевают на лицо, а носят на руках несколько человек во время церемоний праздника Сиги.

Когда маски расположились на площадке, по периметру вдоль скалы, барабаны неожиданно затихли.

– Вот сейчас, – взволнованно прошептала Амани, склонившись к моему уху. – Сейчас им будет давать указания «вождь масок», специальный человек из семьи, где по наследству передается традиция руководства танцами и специальный язык масок.

Толстый жрец – вождь масок – важно вышел в центр площади, и, как раз когда я склонился над камерой, чтобы запечатлеть эту сцену, я услышал, как он выкрикнул что-то в адрес масок – отрывисто, хрипло и на языке, который мог быть чем угодно, только не языком догонов.

– Господи боже! – Я не удержался от восклицания, и фотоаппарат едва не вывалился из моих рук на песок. – Это же кликсы!

Я не мог ошибиться. Короткая фраза вождя масок состояла не из обычных звуков человеческой речи, а из странных щелчков, так называемых кликсов, одного из самых уникальных элементов человеческого языка.

Предполагается, что язык современного человека зародился там же, где и собственно сам человек разумный, – в Восточной Африке. Но лингвисты до сих пор никак не могут прийти к единому мнению о том, был ли очаг происхождения языка единым или же язык появился независимо в разных частях света уже после того, как человек распространился по всей планете.

В последнее время ученые все больше склоняются к первой гипотезе. После того, как советские языковеды доказали отдаленное родство индоевропейских языков Европы с языками монголов, тюрков, японцев в Азии, после того, как американские лингвисты сделали вывод, что индейские языки обеих Америк имеют начало на Дальнем Востоке, теория моногенеза – единого происхождения языка человека – стала активно завоевывать жизненное пространство в университетах всего мира.

Недавние исследования, которые, впрочем, еще ждут своего подтверждения, показывают, что, возможно, почти все шесть тысяч языков планеты удастся свести к единому праязыку человечества. Почти все – но не все. Несмотря на кропотливый анализ по обе стороны Атлантического океана, ученые так и не смогли определить родственные связи нескольких диалектов, затерянных в Юго-Западной Африке, в Намибии и Ботсване, где племена бушменов говорят на языках койсанской семьи. Их наиболее удивительной и абсолютно уникальной для языков мира особенностью являются щелкающие звуки – не гласные и не согласные, – которыми активно пользуются бушмены.

Кликсы производятся щелчком обеих губ, или языка о передние зубы, или при соприкосновении языка с нёбом, а иногда и с помощью щек. Эти звуки все люди мира используют иногда для выражения эмоций, но никому не приходило в голову составлять из этих звуков полнозначные слова. Ни происхождение кликсов, ни их широкое применение в койсанских языках{ Койсанские языки – семья языков юга Африки, название образовано от двух языков – кхой и сан.} до сих пор не нашли удовлетворительного объяснения.

Известно только одно: нигде в мире кликсы больше не обнаруживаются. А структура языков бушменов позволяет сделать вывод о втором, параллельном ареале происхождения человеческого языка, наследники которого до сих пор проживают в охотничьих поселениях на юге Африки.

Будучи лингвистом, я, конечно, всегда очень интересовался загадкой кликсов. Как и все студенты, смеха ради учился произносить их, что для нашей системы артикуляции оказалось безумно сложно, и читал запоем немногочисленные статьи с самыми невероятными версиями происхождения койсанских языков. Но тайна эта еще ждет своей разгадки, и поэтому можно представить себе мое изумление, когда здесь, в Стране догонов, за тысячи километров от Намибии, где живут бушмены, я слышу вдруг те самые щелчковые звуки – кликсы.

– Что? Какие кликсы? – испуганно переспросила Амани.

– Вам тоже показалось? – повернулся ко мне Оливье Лабесс. – Мне кажется, жрец выдал фразочку на бушменском, нет?

Я закивал, во все глаза глядя на вождя масок и проклиная себя за то, что не положил рядом дальнобойного диктофона.

Но вождь уже завершил свою роль в церемонии, и началось само представление. Одна за другой маски с изображением различных зверей и людей вставали, чтобы выполнить в центре поляны под барабанную дробь свои нехитрые па, которые мне по моему невежеству показались весьма однообразными.

– Вы неправы, Алексей, вы просто не обращаете внимания на их особенности, – сочувственно шептала Амани, попутно записывая что-то в свой блокнот. – Вот маска кузнеца, он очень важная фигура в обществе догонов, потому что он общался с богами. Сейчас он, видите, имитирует свою работу по изготовлению орудий.