Русь и Польша. Тысячелетняя вендетта - Александр Широкорад

В ночь на 20 сентября Ласси прибыл со своим Рижским корпусом в предместье Варшавы Прагу, а наутро на берегу Вислы, напротив самой Варшавы, устроил пятипушечную батарею. Конница и пехота сторонников Станислава занимали противоположный берег и остров на Висле между Варшавой и Прагой.

К тому времени в Прагу съехалось несколько десятков панов – противников Станислава Лещинского. 22 сентября они составили новую конфедерацию, маршалом которой был избран Понинский. В тот же день король Станислав в сопровождении нескольких знатных панов, а также французского и шведского послов выехал из Варшавы в Данциг.

24 сентября, в пятом часу пополудни, в полумиле от Праги в урочище Грохове пятнадцать сенаторов и около шестисот шляхтичей и их челяди выбрали в короли Фридриха-Августа, курфюрста саксонского, сына покойного короля Августа II. Новый король стал именоваться Августом III.

К концу 1733 г. в разных частях Польши паны организовали конфедерацию сторонников короля Станислава. Среди них были сандомирская конфедерация, составленная в Опатовне люблинским воеводой Тарло; волынская конфедерация, составленная в Луцке бельзским воеводой Михаилом Потоцким; подольская конфедерация, составленная в Каменце Стадницким; киевская конфедерация в Житомире, составленная Вороничем.

Король Станислав был тертым калачом и прекрасно понимал, что отряды конфедератов не способны противостоять русской армии, поэтому все свои планы он строил на помощи Франции. Простейшим решением проблемы он считал вторжение французских войск в Саксонию. Он хотел, чтобы его зять сделал с Августом III то, что сделал Карл XII с Августом II.

Август II куда больше дорожил саксонской короной, чем польской. Он был готов десятилетиями воевать со шведами на польской земле, но сразу же после вторжения Карла XII отказался от польской короны в пользу Станислава Лещинского. Станислав прямо писал своей дочери Марии: «Если король Людовик XV не овладеет Саксонией, то буду принужден покинуть Польшу и возвратиться во Францию». Но если для утверждения Лещинского в Польше французам было необходимо напасть на Августа в Саксонии, то для утверждения Августа в Польше русским необходимо было выгнать Станислава из Данцига, куда к нему на помощь запросто могли прийти морем французы, а возможно, и другие союзники.

Поэтому в конце 1733 г. генерал-аншеф Ласси получил приказ из Петербурга двинуться на Данциг. 11 февраля 1734 г. войска Ласси подошли к Данцигу и заняли окрестные деревни.

К началу осады гарнизон Данцига состоял из 8 тысяч «данцигских» (то есть немецких) войск, 4 тысяч поляков, прибывших с Лещинским, и 8 тысяч вооруженных горожан. Некоторые дореволюционные русские историки прибавляют к этим силам еще 20 тысяч крестьянских жителей, укрывшихся в городе, но если следовать такой логике, то надо приплюсовать сюда еще и женщин, и детей Данцига. Комендантом города был генерал Фитингоф. В городе находилось несколько французских инженеров и около ста шведских офицеров.

Взятие Данцига в Петербурге считали важнейшей целью кампании и, не очень доверяя способностям Ласси, отправили туда лучшего полководца империи графа Бурхарда Христофора Миниха [98] . 5 марта Миних приехал под Данциг и начал правильную осаду сильнейшей крепости Речи Посполитой.

Людовик XV, узнав о вводе русских войск в Польшу, решил помочь полякам и велел послать туда Перигорский полк, и, немножко подумав, добавил еще два. В апреле 1734 г. к Данцигу отправились 5 военных кораблей [99] под командованием адмирала Барайя.

12 мая к Данцигу подошла французская эскадра. Французы высадили на Востерплятте три пехотных полка – Блезуа, Перигорский и Ламарш – под командованием бригадира Ламмот де Лаперуза, всего 2400 человек. Русские не противодействовали десанту. Фельдмаршал Миних, узнав о высадке французов, изрек: «Благодарю Бога. Россия нуждается в руках для извлечения руд».

И действительно, ровно через месяц, 12 июня, французские полки капитулировали, а еще через день капитулировал и данцигский гарнизон. Подавляющее большинство на родину не вернулось. Правда, в Сибирь из них попало не так много, а в основном они осели в Петербурге и европейских губерниях империи, став гувернерами, поварами, кондитерами и сапожниками.

Станислав Лещинский бежал из Данцига, переодевшись мужиком.

Пока основные силы русской армии осаждали Данциг, небольшие отряды русских вели бои почти по всей Польше со сторонниками короля Станислава. Успех полностью был на стороне русских.

Кристоф Манштейн так описал ситуацию: «Я уже выше говорил, что почти все паны королевства и большая часть мелкой шляхты пристали к партии этого государя [т. е. Станислава Лещинского. – А.Ш. ]. Они набрали много войска, которым наводнили весь край; но главным их делом было грабить и жечь имущество своих противников, принадлежавших к партии Августа, а не воевать с русскими. Все их действия клонились к тому, чтобы беспокоить войска бесполезными походами, к которым они их время от времени принуждали. Они собирались большими отрядами в нескольких милях от русских квартир, жгли поместья своих соотечественников и распространяли слух, что намерены дать сражение, как скоро завидят неприятеля; но как только неприятель показывался вдали, не успевал он сделать по ним два выстрела из пушки, как поляки обращались в бегство. Ни разу в этой войне 300 русских человек не сворачивали ни шагу с дороги, чтобы избежать встречи с 3000 поляков; они их били каждый раз.

Не так везло саксонцам: поляки частенько их побивали и потому презирали, тогда как к русским они питали сильный страх» [100] .

Эту оценку можно было бы считать субъективной и конъюнктурной, пока Манштейн находился на русской службе. Но свои воспоминания Манштейн писал в Германии после бегства из России, где он был приговорен к смертной казни через повешение. Так что искажать факты в пользу русских явно не имело смысла.

Несколько месяцев о короле Стасе не было слышно, по Польше ходили слухи, что он сбежал в Турцию. Объявился же он в Кёнигсберге, где прусский король предоставил ему для пребывания свой дворец. Отсюда в августе 1734 г. Станислав Лещинский отправил манифест, призывавший к генеральной конфедерации, которая и сформировалась в Данциге под предводительством Адама Тарло. Но эта конфедерация не надеялась на собственные силы и отправила Ожаровского великим послом во Францию просить там сорокатысячное войско и денег на его содержание, а также о привлечении Турции и Швеции к войне с Россией и о нападении на Саксонию, чему конфедераты обещались содействовать со стороны Силезии.

Люблинский воевода Тарло начал было весной 1735 г. боевые действия в Великой Польше, но ни французы, ни шведы, ни пруссаки на помощь к нему не пришли. В результате ополчение Тарло разбежалось при приближении русских войск.

Зато в Европе из-за Польши началась большая война. Людовик XV объявил войну австрийскому императору Карлу VI. Францию поддержали Испания и Сардинское королевство. Союзники захватили районы Неаполя и Милана, Сицилию и Ломбардию.

Две французские армии двинулись в Германию. Ряд германских государств (Бавария, Майну, Кёльн, Пфальц и др.) приняли сторону Людовика XV. Французы заняли Лотарингию, овладели Келем и Филипсбургом.

Австрия срочно попросила Россию о помощи. 8 июня 1735 г. двенадцатитысячная русская армия под командованием Ласси двинулась из Польши в Силезию и далее к Рейну на соединение с австрийской армией принца Евгения Савойского. 15 августа русские войска соединились с австрийскими и были дислоцированы между Гейдельбергом и Ладебургом. Из 25 тысяч солдат Ласси довел лишь 10 тысяч, остальные 15 тысяч заболели, а большинство дезертировали. Однако само по себе появление на Рейне русской армии вызвало шок во Франции. Русские так далеко никогда не заходили, и вновь во второй и последний раз они появятся там в 1814 г. В итоге участвовать в боевых действиях армии Ласси не пришлось, поскольку в ноябре 1735 г. французы попросили перемирия. За этот поход Ласси получил от Анны Иоанновны звание фельдмаршала.

25 декабря 1734 г. в Кракове состоялась коронация Августа III, а Станислав Лещинский уехал во Францию и больше не возвращался в Польшу. В Нанси он основал школу для польских юношей и занялся литературной деятельностью. В 1766 г. неудачливый король Стась скончался.

Значение королевской власти при Августе II и Августе III еще больше упало. И отцу, и сыну куда милей была тихая Саксония, чем буйные паны. Оттуда и «правили» Речью Посполитой оба короля.

Роль сеймов в управлении страной тоже была невелика. Во-первых, не было сильной исполнительной власти, способной реализовывать решения сеймов. Во-вторых, принцип единогласия при принятии решений – liberum veto – приводил к блокированию большинства предложений и прекращению деятельности сеймов. Так, с 1652 по 1764 г. из 55 сеймов было сорвано 48, причем одна треть из них – голосом всего одного депутата. Финансовое положение королевства хорошо характеризует факт прекращения в 1688 г. чеканки польской монеты.