Киллер рядом – к покойнику (Сборник) - Михаил Серегин

– Не надо, Влодек. Никого не надо убивать. Все гораздо проще… и гораздо изощреннее.

– Так что же надо сделать?

– Ты помнишь ту девушку, Лену?

– Дочь Котова?

– Да.

– Разумеется. Но только… с женщинами…

– Нет, ты не понял. Ее не нужно убивать. Ее только нужно похитить. Похитить – и все!

– Так, профессию киднепера я еще не осваивал, – протянул Владимир.

– Тебя это смущает? – нахмурилась Алиса.

– Нисколько. Официантом я тоже до позапрошлой недели не работал. «Служил Гаврила в ресторане, а ночью деток воровал…» – пробормотал себе под нос Владимир.

– Что?

– Да это я так… литературные реминисценции. Значит, эту самую Лену Котову следует похитить, а потом затребовать выкуп?

– Совершенно верно. Только тут есть один пункт. Дело в том, что эта Лена Котова сама жаждет быть похищенной.

Владимир передернул плечами:

– Девочка желает шантажировать папулю?

– Вот именно. Ей позарез нужны деньги. Как и мне. Большие деньги…

– Разве Кашалот не спонсирует свое чадо?

– Конечно, но милую Леночку уже не устраивает жалкая штука-другая баксов в месяц. Она хочет полмиллиона. Скромная и непритязательная девочка, правда?

– Губа не дура!

– Конечно… а она сама – дура, причем еще какая. Но все это придумала вовсе не я и тем более не Лена…

– Ах, есть еще и третье лицо? Вскоре окажется, что в этом маленьком заговоре состоит полгорода, и только один наивный Филипп Григорьевич Котов ничего не может понять своей кашалотской головой. И кто же этот мозг киднеперской группы?

– Жена Котова, Анжела. Это третья жена Филиппа. Первую, мать Ленки, он угробил, вторую, кажется, выслал куда-то в Казахстан – с глаз долой, из сердца вон. Эта Анжела – третья. Пока держится на плаву. Стерва, каких поискать, но умная баба. Не чета своей падчерице.

– Хорошенькое дельце! Жена и падчерица собрались выжимать денежки из богатенького папика. Дочки-матери по-новорусски какие-то.

– Тогда уж дочки-мачехи, – усмехнулась Алиса. – Анжела и Лена как раз в этой степени родства.

– А ты в роли первой фрейлины двора?

Алисино терпение лопнуло.

– Если ты собираешься продолжать свои шуточки, то лучше бы я с тобой не связывалась! Да, я любовница Котова, ну и что? А что бы ты, интересно, делал на мой месте, дорогой… мать твою?!

– Молчу, молчу, – быстро забормотал Свиридов, делая виноватое лицо. – Больше не пикну, пока не прикажете, ясновельможная пани.

– Вот и отлично. Когда молчишь, ты умнее выглядишь. Одним словом, единственный человек, которого Котов любит по-настоящему, – это его единственная дочка. Жену он так… терпит, потому что вроде как она умело балансирует на сменах его настроений и умудряется ему не надоесть. Я – это так… игрушка. Думаю, если бы я не понравилась ему как женщина, то как компаньон Климентьева я уже давно входила бы в меню могильных червей. Так вот, мы составили этакий бабский заговор – я, Анжела и Лена. Причем все три друг друга терпеть не можем и сходимся только в двух моментах – на, мягко говоря, неприязни к Кашалоту и на большой потребности в деньгах. Нам оставалось только найти человека, который – за соответствующую мзду, конечно – не побоится всемогущего Кашалота и стянет у него дочку, а потом на некоторое время заныкает ее так, что не найдут ни менты, ни кашалотовские братки, ни ФСБ, вообще… никто. К этому человеку только три требования: квалифицированность, в чем тебе не откажешь. Рисковость – это вроде тоже ты не процедил сквозь пальцы… как совесть, например, – полушутя-полусерьезно добавила Алиса. – Ну и третье…

– Третье – вероятно, самое занимательное, если ты так таинственно понизила голос?

– Нет, просто я вспомнила, что есть еще и четвертое условие. А третье – это солидный и уверенный голос. Нужно ведь будет позвонить Котову и сообщить, что его дочь похищена и ее освобождение обойдется ему… ну, мы взяли максимально круглую сумму.

– Какую?

– Миллион долларов. Нам троим – по триста двадцать тысяч. Триста двадцать тысяч – это как раз та сумма, которая позволит мне погасить долг и не дрожать за свою шкуру, если Кашалот перестанет быть моим поручителем и банки потребуют с меня деньги.

– А оставшиеся сорок тысяч – исполнителю?

– Да.

– Недурной кусочек «зеленого» пирога, – откомментировал Владимир. – Значит, говоришь, дело рискованное?

– Да.

– А что ты там говорила о каком-то четвертом требовании к квалифицированному и рисковому мужчине с солидным и уверенным голосом?

Алиса через силу улыбнулась.

– Четвертое требование – не особо клеиться к Лене, тем более что она любит провоцировать мужиков на это. Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Это требование выдвинула, конечно, Елена Филипповна? – усмехнулся Владимир.

– Нет, это требование выдвинула я! – с ударением на слове «я» произнесла Алиса. – Потому что… потому что исполнять все это будешь именно ты, Влодек!

Она на секунду смешалась, а потом снова заговорила, чуть понизив голос:

– Но самое смешное, что тебя в качестве возможного исполнителя подобрала не я.

Свиридов удивленно поднял брови:

– Не ты? А кто же… тогда?

– Анжела.

– Разве она меня знает?

– А ты помнишь, как в «Лиссе» неделю назад два подвыпивших бугая стали приставать к такой расфуфыренной дамочке, а ты без шума и пыли вышвырнул одного на пристань, а второго и вовсе за борт – как вчера Коляна Пастухова и Витьку Доктора? Не помнишь?

Владимир насупил лоб, а потом недоуменно произнес:

– Погоди… значит, та мымра – жена Кашалота? Эта самая Анжела?

– Да.

– А что же это она ходит в такие низкопробные… ну, если не низкопробные, то с сомнительным контингентом заведения, как «Лисс»? Да еще без охраны?

– А она любит искать на свою толстую задницу приключений, – недобро прищурив глаза, сказала Алиса. – Знаешь, Влодек, была такая замечательная древнеримская императрица Мессалина…

– Это которая трахалась в портовых тавернах с пьяными матросами ради сильных ощущений? Ну-у… если Анжела пошла по ее стопам, то я оказал ей плохую услугу, что отвадил от нее тех парней. На пьяных матросов они как раз вполне потянут.

– Но она же не сказала, что ты оказал ей плохую услугу. Нет?

– Ну да… то есть нет. – Владимир неопределенно пожал плечами, и по его лицу расплылось откровенно фальшивое беззаботное выражение, от которого за километр несло наигранностью.

– Она вроде как намекала, что ты заменил ей матросов, – холодно сказала Алиса.

– Да ну…

– Она намекала правильно?

– Да это самое…

– Ты спал с ней, Влодек? – потеряв терпение – в который раз за нынешний день! – напрямую спросила Алиса. – Спал с этой холеной жабой?

– Ну и что? Спала же ты с жирным Котовым! А эта Анжела по темпераменту отнюдь не жаба! – резко проговорил Владимир. – Ладно… не будем об этом. Будем считать, что мы квиты… и некоторым образом компаньоны.

– Значит, ты согласен?

Свиридов рассмеялся почти весело, хотя лицо Алисы было искажено мучительным сомнением и пытливым, трепещущим ожиданием ответа.

– Ведь согласен?

– Да.

И с этими словами Свиридов мазнул перемазанным в клубнике пальцем по полуоткрытым губам Алисы.

Она подняла на него влажный, блуждающий взгляд, недавняя тревога в котором уже сменилась другим, едва ли не прямо противоположным чувством.

– А ты стала еще лучше, Алька, – сказал Владимир. – Еще красивее, чем три года назад, когда я видел тебя у Китобоя. Хороший путь – от Китобоя к Кашалоту, правда?

– Правда… А вот ты, Влодек… ты все такой же дурак и все так же делаешь вид, что ничего не понимаешь. Но ведь ты только делаешь вид… ведь так, да?

И Алиса, перегнувшись через стол, впилась в губы Владимира сводящим с ума поцелуем.

Владимир уже больше не мог убаюкивать себя фальшивыми сказками о том, что Алиса давно его не любит, да и не любила никогда, что память об их совместном прошлом давно уже перебродила и превратилась в ненависть…

Конечно, он всегда знал, что это не так. Знал, что невозможно вычеркнуть из своей жизни ту – единственную! – женщину, которая стала его женой. И все же Владимир сомневался…

Но теперь, забыв о всех своих сомнениях, он погрузился в океан любви и нежности.

Глава 5

Инструкция киднепера На следующее утро Владимир и Алиса проснулись от стонов Моська, которые разносились по всему дому. Он орал так, словно его, по меньшей мере, сажали на кол.

Владимир, накинув на себя халат, отправился узнать, чем же вызван такой утренний концерт.

Открыв дверь, он застал многострадального коротышку лежащим на полу.

По всей видимости, Мосек так ворочался во сне, что свалился с высокой кровати прямо на поврежденное плечо – на повязках, наложенных накануне Алисой, проступила свежая кровь.

Увидев Свиридова, Мосек завопил с удвоенной энергией: