Поступь Тьмы (СИ) - Истрова Руслана

Я посмотрела на пристроившегося слева Кобэ-младшего. Он бодро шагал с нами в ногу и явно тоже в сторону полигона.

Вот ведь… вездесущий. И как всегда несвоевременный.

— Ты несколько портишь эту милую картину, — заметила я.

— Ой, да ладно! Я добавляю остроты.

— Коб, свали, — процедил Леннарт, даже не поворачивая головы в его сторону.

— Успокойся, дружище. Не ты один имеешь право насладиться зрелищем, раз уж нас в кои-то веки допустили.

Я сбилась с шага.

— Ты о чем?

— О вашем показательном выступлении, — сверкнул зубами Коб. — Его перенесли. А еще пятому и шестому курсам разрешили присутствовать. Только боевикам, разумеется. Будем скандировать ободряющие лозунги с трибун.

Я мысленно застонала.

Только этого не хватало. Либо мэтр решил, что с поддержкой и без подготовки нам будет проще, либо это очередное испытание стрессом, и как на него отреагируют тьмаги, только бездна знает. Я им и без того сегодня обеспечила бурю эмоций.

— Надеюсь, на трибунах хорошая защита, — пробормотала я.

— Ну, мы с Ленном в свое время ее пробить не смогли. Так ведь, дружище?

Леннарт не ответил, лишь ускорил шаг, увлекая меня за собой.

— Чего ты такой смурной? — не отставал от нас Коб. — Девчонку заполучил, папашу успокоил, расслабься и радуйся! Вообще, сказал бы сразу, в чем соль, я бы твоим давным-давно донес, что вы с Валборг не разлей вода…

Я не успела среагировать. Даже движения заметить не успела: просто моргнула, а в следующую секунду Леннарт уже не мою ладонь сжимал, а горло Коба.

Тот в ответ вскинул руки, будто сдаваясь, и улыбнулся.

— Какой нервный, — прохрипел едва слышно. Видимо, хватка была сильной. — А еще лучший на боевом… ну-ну…

И наконец пазл сложился.

Провокационные речи о тьмагах и ущемлении прав простых боевиков на нашем первом занятии. Бесконечные шутовские подначки, подбивание на аморальные споры, поведение в целом. И как я раньше не догадалась?

Ладно прочие студенты, они, похоже, и не видели иного Коба, но я ведь чувствовала, что с его излишним вниманием что-то не так. А еще, наверное, одна из немногих здесь знала о порочной практике руководства ИОВ использовать катализаторы…

Когда-то эта роль досталась моему деду, и он любил порой делиться воспоминаниями. Естественно, я ведь не могла никому рассказать…

— Тебе хоть платят, или стараешься за идею и во благо семьи? — спросила я Коба, а когда тот в ответ лишь просипел что-то невнятное, положила руку Леннарту на плечо: — Отпусти его. Все в порядке, правда.

Он нехотя разжал пальцы и отступил, не сводя с приятеля напряженного взгляда.

— Ну и манеры. — Коб потер шею и хмыкнул: — Раньше ты так легко не заводился. Чувства затмевают разум?

— На вопрос ответь, — напомнила я о себе.

Он прокашлялся и сунул руки в карманы:

— Не понимаю, о чем ты.

— Да? Хочешь, чтобы завтра о твоей подрывной деятельности говорили все, кому не лень?

— Думаешь, кто-то это допустит? Столько лет тишины, и вдруг малышка Валборг раскроет истину? Ну-ну, попробуй. — Коб задорно улыбнулся, подмигнул, обогнул нас по широкой дуге и продолжил путь к полигону, напоследок бросив через плечо: — И кстати, это не подрывная деятельность. Это выявление гнили.

Мы стояли в тишине, пока он не скрылся за поворотом. Затем пропустили еще нескольких старшекурсников, спешащих на трибуны насладиться представлением, и только после этого наконец отмерли.

— Все не так, — мрачно произнес Леннарт, уже не пытаясь взять меня за руку. Мы просто шли дальше плечом к плечу. — Про отца… Я не успокаивал его. Да, он был недоволен ситуацией, требовал все исправить, помириться с тобой, и я потому и начал приглядываться. Но… все не так.

А это забавно. С чего Леннарту-старшему так печься об отношениях со мной? Насколько помню, с дедом они никогда не ладили, да и на меня всем стало глубоко плевать лет эдак с двух, когда выяснилось, что силы во мне критический минимум, и я могу испортить любую родословную. Леннарты своей особенно гордились — ни одного слабого мага за семь веков, — и Виктора дед наверняка потому и выбрал. Знал, что тот только посмеется над предложением жениться на слабосилке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И вдруг это требование наладить со мной контакт.

— Я ничего о тебе не рассказывал, сам ничего не знаю толком, — продолжил Леннарт, хотя я и не собиралась о таком спрашивать.

— Все в порядке. Твой отец волнует меня меньше всего.

Он усмехнулся:

— Ты еще ни разу не отреагировала так, как положено девушке.

— Мне устроить истерику? — вскинула я бровь.

— Нет. Лучше объясни ваш разговор с Кобом. О какой деятельности речь?

Хороший вопрос… Коб так уверенно заявил, что мне не позволят распространить это знание, что делиться им было чревато. Вот только и отмалчиваться уже поздно.

— Он катализатор, — вздохнула я в итоге. — Раздражитель.

— Ну, что раздражитель, это точно…

— Нет, ты не понял. Это официальная роль. Почти должность. — Я покачала головой. — Для кого-то даже почетная. Обычно выбирают достаточно сильного и родовитого, но не самого-самого. Того, кто не стремится к вершине, но связан со всеми студентами, всегда на виду. Моего деда выбрали, потому что он не собирался в большую политику, планируя заняться наукой. А Коба… тут, наверное, родственные связи с преподавателем сработали.

— Вот же…

Леннарт наконец понял, даже вскрывать подробности не пришлось, а ведь их было немало, и не самых приятных.

В теории, катализатор — вполне неплохая идея. Их вербовали только в том случае, когда в институте скапливалось достаточно потенциальных лидеров. Тех, кто в скором времени займет важные посты, возьмет в свои руки судьбы людей и империи в целом. Такие лидеры должны в совершенстве владеть силой и собой. Должны быть кристально чисты и неподкупны, и не потому, что хорошо скрывают свои пороки, а в принципе.

Катализатор же как бы невзначай вскрывал в претендентах худшее. Тут шепнул, там предложил аморальный спор — на девушку, например, — здесь спровоцировал драку. Ничего особенного, обычная жизнь, ведь за пределами института всех ждут те же самые искушения. И воздействию подвергались не только сами объекты, но и их близкие, те, кто мог в будущем оказывать на них влияние.

Думаю, ко мне Коб прицепился из-за одновременной связи с Леннартом и тьмагами. Просто удобная мишень, чтобы нервировать всех сразу. Ну и, должна признать, за рамки он пока не выходил.

В отличие от моего деда. Вспоминать противно, с какой гордостью он вещал о своих подвигах. О том, как доводил людей до срывов. Как ломал жизни. Он был уверен, что уберег империю от слабаков и идиотов, но, по мне, подвести к краю пропасти можно любого, и жаль, что за эти преступления старый демон так и не ответил.

Оставалось надеяться, что в наши дни за раздражителями следят лучше, и что Кобэ-младший не заиграется в бога.

— Я тогда только ему рассказал о твоем… предложении, — мрачно произнес Леннарт.

— Я так и поняла.

— Думал, что делюсь с другом, а не с каким-то… шпионом.

— Ты радоваться должен, — фыркнула я, заработав скептический взгляд.

— Чему это?

— Он от тебя столько лет не отстает. Значит, где-то наверху на тебя большие планы.

И у меня тоже был повод для радости: хотя бы одна странность прояснилась. Да, еще предстояло разобраться с поведением Трин и с тьмагами, но насчет Коба теперь точно можно не дергаться — понятное быстро перестает быть опасным.

Леннарт просто смотрел на меня. Молча, неотрывно. И так долго, что я забеспокоилась, как бы не опоздать на занятие, но оборвать эту нить отчего-то не могла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты меня когда-нибудь простишь? — наконец выдавил он.

Я криво улыбнулась:

— Ты нашел обещанные слова?

— Их не существует.

— Тогда попроси обычными.

— Хорошо. Прости, что был ублюдком.

— Прощаю, — кивнула я. — За хамские угрозы во второй день занятий. И за то, что разболтал о моей глупости Кобу. Во всем остальном нет твоей вины.