Белка в колесе фортуны - Юлия Климова

Мебель светлая, «под старину». На столиках, помимо различных баночек-бутылочек со специями, стояли маленькие вазочки с яркими живыми цветами. Официанты в белоснежных рубашках передвигались по залу бесшумно и быстро, точно парусники в ветреную погоду.

Катю молниеносно захлестнула атмосфера уюта и романтики, захотелось побыстрее сесть на гладкий деревянный стул с высокой спинкой, взять меню и погрузиться в ароматный и вкусный мир итальянских блюд.

– Пойдем, наш столик вон там, около высушенного дерева, – сказал Федор.

– Вы здесь уже бывали? – спросила Катя, проглатывая окончание вопроса: «…с Ольгой».

– Пару раз. Здесь очень вкусно кормят и нет излишней вычурности.

– То есть вы любите, когда все просто, без золоченых рам и семи видов вилок рядом с тарелкой.

– Точно, – кивнул Федор и отодвинул стул, приглашая Катю сесть.

– Ох уж мне эта ваша галантность, – фыркнула она и мысленно себя остановила. Опять ее характер рвется наружу, а надо быть доброй и пушистой, приятной и, как это ни звучит чудовищно, – заботливой. – Первый раз за мной так ухаживают, – мягко улыбнулась она и на всякий случай потупила взор, – раньше такие удивительные мужчины мне не попадались.

«Эх, кажется, переборщила», – подумала Катя.

«Уж не заболела ли она?» – усмехнулся про себя Федор.

Меню подтолкнуло к серьезным размышлениям – хотелось всего и сразу! Но если брать пиццу, то в животе останется не так уж много места для остальных блюд.

– «Капрезе», «Женовезе» – что это такое?

– Я тебе рекомендую взять и то и другое, как раз и узнаешь.

– А «Пенне в сливочном соусе»?

– Тоже бери, – махнул рукой Федор.

– Нет, сначала пиццу, а потом посмотрю, на что сил хватит.

Катя наконец-то определилась и, дождавшись момента, когда официант принес бокал белого вина, сделала глоток, расслабленно вытянула ноги и откинулась на спинку стула.

Федор смотрел на нее внимательно – любовался и изучал. В душе на скрипучих качелях раскачивалась грусть, а глухая ревность ходила по кругу, напоминая время от времени о Вадиме.

– Ты постриглась, – сказал Федор, откладывая бежевую, сложенную пополам салфетку в сторону.

– И года не прошло, как вы заметили, – делая еще глоток вина, ответила Катя.

«Уф, сейчас упустила отличный момент пококетничать, – подумала она, – надо было сказать – для вас старалась, Федор Дмитриевич, целый час в парикмахерской проторчала… а ну-ка бросайте свою Ольгу!»

«Теперь она еще больше стала похожа на задиру, – подумал Федор, – впрочем, она и есть задира».

– Я решила вернуться домой завтра утром, вы не против? Не хотелось портить поход в ресторан сбором вещей.

– Конечно, как тебе будет удобно. Я подвезу тебя.

«Никуда я не поеду, ха, ха, ха!» – порадовалась про себя Катя.

«Это была сумасшедшая неделя, такой больше не будет…» – мелькнуло в голове Федора.

Пиццу ели торопливо – до того она была вкусная. И с двойным сыром, и с острым перчиком, и без маслин и оливок – все как она хотела.

– Вкуснятина, да?! – выпалила Катя.

– Точно, – согласился Федор. – Может быть, еще вина?

– Давайте.

«Сейчас напьюсь и буду к нему приставать», – решила Катя.

«Сейчас напьется и потом скажет, что я к ней приставал», – подумал Федор.

– А помните, какая у нас была пирушка на острове? Кстати, а где вы прятали продукты?

– Не прятал. Лодка Карла Антоновича приплывала поздно вечером.

– А это я тогда… ночью… около вашей палатки круги нарезала… Хотела чего-нибудь стащить.

– Я знаю, – он улыбнулся и взял стакан с минеральной водой.

– Вообще-то вам должно быть стыдно, – Катя переключилась на спагетти. – Жили на острове в свое удовольствие, а я по пальмам лазила. Поцелуи еще придумали… нет, чтобы девушку просто так покормить. Ну, потом-то вы и покормили, но все равно…

– Кстати, а как насчет тех двух поцелуев? – Федор испытующе посмотрел на Катю.

– У вас только одно на уме! Сколько можно… – она осеклась, вздохнула и добавила: – Еще не время, но не исключено, что вы их получите уже на этой неделе.

«Пусть будет в тонусе», – подумала Катя.

«Мир рухнул», – подумал Федор.

Выпив три бокала вина, Катя взвесила все «за» и «против» и решила пока не проявлять активности – уж пристать-то к нему она всегда успеет. Все должно идти плавно, и она, делая некоторые шаги вперед, все же должна держаться в стороне (пусть сам принимает решения, а она ни в чем виноватой не будет). Потом практика показывает, что мужчин надо подольше мучить своей недоступностью, вот пусть и ждет целыми днями ее особого расположения.

– Давайте закажем еще «Капрезе» и «Женовезе», – сказала она, блаженно прикрывая глаза. – Шеф-повару надо памятник поставить. Очень вкусно.

Обратно они ехали молча. Жалея о недоеденном бисквите, Катя смотрела в окно на мелькающие автобусные остановки, дома, деревья… Отчего-то было жаль, что этот вечер уже прошел.

В сторону Федора она обернулась только за квартал от его дома. Галстук ослаблен, верхняя пуговица рубашки расстегнута, вроде абсолютно спокоен.

«Надеюсь, он не жалеет, что не стал сегодня встречаться с Ольгой», – подумала Катя.

«Надо бы позвонить Карлу», – подумал Федор.

Запись в дневнике:

«Да, я готова признать, что мне было хорошо. Это странно и необъяснимо – но мне было хорошо.

Возможно, мои мозги сейчас пропитаны белым вином, но я должна сделать еще одно признание…

Сейчас, сейчас… Значит, так… Как же это…

Я хочу… я хочу, чтобы он меня поцеловал.

Ой!

Нет, конечно же, не два раза, а один. Всего один раз. Быстренький такой разик.

Уф.

Нувсе, я пошла спать, очень надеюсь, что завтра мне не захочется еще чего-нибудь… нездорового».

Глава 27

– Тук! Тук! Тук! – раздался сначала громоподобный голос Кати, а затем похожие звуки были продублированы кулаком о закрытую дверь.

Федор открыл глаза и покосился на часы. Шесть тридцать. Пожар? Потоп? Землетрясение?

– Быстрее вставайте, я вам завтрак приготовила!

Что… Что?.. Что?!! Впрочем, это приравнивается к пожару, потопу и землетрясению. Федор закрыл глаза и досчитал до трех. «Пип-пип-пип», – издал жалостные звуки будильник. Ладно, все равно пора вставать. Он хлопнул ладонью по кнопке на часах, быстро поднялся с кровати, потянулся и подошел к окну.

– Вставайте, а то все остынет!

Ах, да… Катя… Приготовила ему завтрак. Совсем вылетело из головы… и как это он мог забыть…

Он пересек комнату, распахнул дверь и посмотрел на новоявленную повариху:

– Доброе утро. И зачем же так кричать?

Катя и рада бы была ответить на заданный вопрос, но не каждый же день ей приходится видеть Архипова в трусах. Взгляд упал вниз да так там и остался. Нормальная реакция – старый добрый шок, помноженный на любопытство.

– Э-э-й, – протянул Федор, зевая. – Я здесь.

Катя тут же подняла голову, покраснела и, пытаясь скрыть смущение (расходился тут в трусах!), продолжила наступление:

– Завтрак на столе, долго вас еще ждать?

«Наверное, лучше сделать вид, что в происходящем нет ничего странного», – подумал Федор.

«Сырники подгорели, но зато приготовлены от души, – подумала Катя и добавила: – Почти от души».

Вчера вечером она завела будильник на без двадцати шесть (кто знает, во сколько он уходит на работу…), и сегодня мучительно, но все же встала в нужное время. Умылась, надела тонкие спортивные штанишки в обтяжечку и вязаную безрукавку брусничного цвета. Вроде простенько, но чертовски идет и подчеркивает достоинства фигуры. И вот в таком подтянутом виде с боевым настроем отправилась на кухню «творить добро».

Сырники Катя и сама очень любила, но особо красивыми и вкусными они никогда не получались, готовила она их, правда, только два раза. Но на картинке в книжке-раскладушке, которую она купила, это аппетитное творожное лакомство выглядело идеально – одинаково пухленькие и румяные. Это ли не повод остановить на них выбор?

Творог оказался сухой и с крупинками, но Катя отказываться от задуманного не стала (не готовить же банальную яичницу! нет, Архипова этим не удивишь!). И в миску дружненько отправились: не оправдавший надежд творог, яйцо, чудом найденный в шкафчике разрыхлитель, мед и прочие ингредиенты. Немного нарушив технологию, она приступила к лепке.

Вязкое тесто слушаться не хотело и пришлось воспользоваться полезными советами с последней странички книжки: Катя то мочила руки холодной водой, то припудривала их мукой, то обмазывала растительным маслом. Последний способ понравился больше всего, если не считать минуса – брусничная безрукавка была заляпана маслом, и пришлось ее менять на менее красивую футболку. Раздуваясь от гордости, Катя забыла убавить огонь, и сковородка разогрелась слишком сильно, из-за чего одна сторона сырников получилась не слишком соблазнительной… но это не беда – значит, этой стороной и надо класть на тарелку!