Разрушая страхи - Энн Куин

Я до сих пор не могу привыкнуть к его новому амплуа милого и любящего отца. Но, как бы мне не нравился новый он, я очень рад, что сейчас не один.

— Пожалуй, я вас оставлю, — вдруг говорит Андрес и встает.

Непривычная для меня паника зарождается во мне, но я стараюсь не показать ее. Когда Андрес уходит, отец занимает его место, и теперь мы сидим, смотря друг на друга.

— Адан, прости меня! — я изумленно смотрю на отца.

Смотрю в родные с детства глаза, но сейчас они меня не пугают. Вижу в них раскаянье, но все равно не нахожу нужных слов.

— Мы уже говорили с Андресом, теперь очередь открыться тебе.

— Открыться?

— Да, — он видит мои полные непонимания глаза. — Я начну со своего детства, и ты все поймешь.

Я приготовился внимательно слушать, хоть до последнего не понимал, зачем.

— Так вот, — продолжал отец. — Как ты знаешь, ваш дедушка держал антикварный магазин, но ты не знал, что единственной страстью в его жизни были часы. Он был одержим ими. Последние деньги он мог потратить на очередные часы, и я помню все эти вечные ссоры родителей, так как был старше сестры. Вместо того, чтобы играть с детьми, я все свое детство провел в компании антикварных вещей. И только после уроков мне удавалось быть в библиотеке среди любимых книг, которые на самом деле были мне и интересны. Однажды подростком отец застукал меня в моей комнате, читающим книгу — меня тогда увлекали звезды, в то время, когда я должен был помогать ему в магазине. «Что ты здесь делаешь?» — спросил он. Помню, как испугался тогда, поскольку все детство больше всего боялся вывести его из себя. А затем откуда-то пришла смелость, и я спокойно отвечаю ему: «Читаю». Помню, как он недовольно произнес: «Читаешь?» — а затем я услышал то, что навсегда изменило мою жизнь. «Попросту тратишь время, так как в управлении антикварным магазином это не пригодится. Но до конца школы, так и быть, можешь продолжать заниматься глупостями». «А как же институт?» — не выдержав, спросил я. Но услышал совсем не то, что мне хотелось: «У меня нет денег, чтобы дать тебе высшее образование. Да, если честно, я и не вижу в нем жизненно важной необходимости». Когда отец вышел, мне вдруг стало так плохо, все мои мечты, что после института я смогу стать кем захочу, рухнули в одно мгновение. Несколько дней меня преследовал кошмар: состарившийся я сижу в антикварном магазине и вожусь с какими-то часами, а вокруг никого.

— Ты никогда этого не рассказывал про дедушку? — перебиваю отца я.

— Вы его не помните, и мне казалось, что это к лучшему.

— А что было дальше?

— А дальше был мой протест.

Я вижу, что он заметил мое изумление.

— Да-да, именно протест. Мне было четырнадцать, когда я пришел и заявил отцу, что не буду продолжать его дело и никогда не буду часовщиком. Помню, как отец смеялся, смотря на меня. «И кем же ты будешь, если не секрет?» — с насмешкой спросил он. «Еще не знаю, но самое главноечто тем, кем сам захочу!» — уверенно ответил я. «Только не надейся, что я передам тебе магазин, когда ты приползешь об этом просить». И тогда я произнес обещание, адресованное больше самому себе, чем ему: «Я никогда ни о чем тебя не попрошу!»

Отец остановился, но мне ужасно хотелось услышать продолжение.

— Адан, в тот день, — продолжил он, — когда ты заявил, что сам выберешь, кем быть, на моем лице ты видел лишь разочарование. Но тогда я видел в тебе себя, и ты не представляешь, как я был горд тобой.

— Горд?

— Да! Все эти годы я молился, чтобы у тебя все получилось и ты нашел себя. Но, как бы мне не хотелось поддержать тебя, ты должен был сделать это сам.

Тишина составила нам компанию, пока я все переосмысливал. Но мне страшно хотелось дослушать рассказ его жизни.

— А что было после?

— Тогда я устроился на подработку в маленький ресторанчик, по ночам подрабатывал грузчиком, в общем, хватался за любую работу. Все свободное время я проводил над книжками, я всеми силами готовился к вступительным экзаменам. Заработанные деньги уходили на репетиторов английского, немецкого и французского. Не знаю, почему, но мне еще тогда казалось, что они мне пригодятся. И я не ошибся, так как они сыграли не малую роль при поступлении. В университете я знакомлюсь с твоей матерью, наша дружба строится на схожести доказать всем, что мы можем получить все что пожелаем сами. Через время мы понимаем, что нас связывает нечто большее, чем дружба. Окончив университет, мы поселяемся в маленькой квартирке и женимся. Мы уже давно знаем, что такое труд, так что окунаемся в полноценную взрослую жизнь с головой. У нас не было много денег, но то, что мы были вместе, уже делало нашу жизнь лучше. Когда мы узнали, что ждем ребенка, я был так счастлив. Но меня ужасно это пугало: а что если родится мальчик, как мне воспитать его так, чтобы он стал личностью? Так как мне нравилось, кем я стал, смотря на себя в зеркало, я никогда не жалел ни об одном своем решении. И вот я до последнего молился, чтобы была девочка, ее можно просто баловать и это нормально. Но Бог посылает мне тебя, — я отчетливо вижу слезы в отцовских глазах, — а когда появляется Андрес, понимаю, что это испытание только для меня. И вот я решаю, что дам вам самое лучшее образование, все для стартовой точки, чего не было у меня. Но лишь для того, чтобы вы с легкостью смогли стать теми, кем сами захотите. А знания никогда не бывают лишними. Возможно, кто-то может сказать, что я украл у вас детство, но я считаю, что это не так. Вы росли в строгости и дисциплине, в мире бесконечных занятий лишь для того, чтобы стать теми, кем вы есть сейчас. Возможно, ты не сможешь простить и понять меня, но, может, со временем, когда у тебя будут свои дети, ты поймешь мотивы, которые двигали мной.

— Я правильно тебя понял: ты не хотел, чтобы я работал в посольстве?

— Каждый должен сделать свой выбор сам. Андрес решил плыть по течению, а ты — против него. Чтобы вы не выбрали, я всегда любил и буду любить вас. Хоть, если честно, я всегда знал, что ты обойдешь брата. Между вами никогда не было духа соперничества, и вы всегда были лучшими друзьями, но я всегда видел, как он тянется за тобой. Ты всегда был сильнее и упрямее что ли.

— Папа, я рад, что ты рассказал мне это.

— Я и сам рад, что, наконец, могу стать безобидным милым старикашкой.

Впервые в жизни мы идем, обнявшись к дому. Еще долго я не могу заснуть от дня, полного потрясений.

Глава 24

Телефон, как всегда, будит меня теперь самым приятным голосом группы Foreigner — после того медленного танца это моя любимая песня, и не удивительно, что я знаю ее наизусть. Под песню продолжаю нежиться в любимой кровати, не стесняясь подпевать:

«Я хочу знать, что такое любовь,Я хочу, чтобы ты показала мне это,Я хочу почувствовать, что такое любовь,Я знаю, ты можешь показать мне».

И как только я встаю, звучит звонок напоминания. Беру телефон и читаю: «День рождения близняшек». «Уже на этих выходных! — думаю я. — И как я могла забыть? Раньше я никогда не забывала, — и тут же отвечаю себе на свой вопрос. — Но раньше твоя голова не была занята кое-кем!»

Мы познакомились с близняшками, когда в детстве моя семья переехала в дом по соседству. Помню день, когда они со своей мамой принесли нам пирог, чтобы поздравить с новосельем. Они еще тогда были очень разными и никогда не носили одинаковую одежду. Я всегда считала их своими ангелами. Лотта, конечно же, черный, но, как бы она не старалась, у нее так и не получилось заставить меня попробовать курить, ярко краситься и откровенно одеваться, так как всегда рядом был белый ангел. Аша всегда была мудрая не по годам: если мне нужен был совет, я всегда шла прямиком к ней. И, конечно же, каждый год самой большой дилеммой для меня было, что же им подарить. Близким для тебя людям всегда сложно найти подарок, так как ты знаешь их, как никто.

Целую неделю я держала свой подарок в тайне, как бы ни старалась выведать о нем Лотта. И вот настала суббота. Подъезжаю на такси к дому их родителей, поскольку по традиции мы всегда начинаем праздновать на заднем дворике, а после начинается все самое интересное. «Увы, только Вселенная знает, как пройдет эта ночь и где мы проснемся завтра утром! Но я уже привыкла».

Открываю дверь своего дома, чтобы поздороваться с родителями. Но везде пусто. В руках у меня только одна красная коробочка с большим бантом. По лестнице спускается сестра Асоль, моя светловолосая копия, только на десять лет моложе.

— Ты уже приехала?

— Привет! А где все?

— Привет, все помогают с праздником у Чарлстонов.

— А!

— Идешь?

— Ну конечно.

Следую за младшей сестрой, но так и не могу понять, почему все там. Через маленькую калитку мы попадаем на территорию соседей: летняя площадка украшена белыми и золотыми матовыми надувными шариками и вазами с цветами. Как только близняшки видят меня, то от радости визжат.