Шоу-бизнес - И. Панасов

Принцип второго метода. Продюсер берется за вполне состоявшуюся, но абсолютно «нераскрученную» личность или группу. Встреча с таковыми подобна озарению: умный, толковый мастер своего дела, вынашивавший какую-нибудь идею годами, понимает, что на его жизненном пути оказался артист, идеальный для ее воплощения. Идея может прийти в голову и после встречи, что, в принципе, не существенно. Здесь у подопечных талантов больше шансов именно на самовыражение, поскольку все-таки учитывается их индивидуальность. Но что они будут делать впредь, решать все-таки не им. Партизански-рыбья молчаливость Витаса по отношению к прессе — это изобретение продюсерского гения Сергея Пудовкина.

ПРОДЮСЕРЫ

Продюсер проводит инструктаж перед гастролями:

— Летим в Англию, покупаем шерсть. Затем летим в Японию, толкаем шерсть, покупаем аппаратуру, возвращаемся домой, толкаем аппаратуру, имеем бабки. Вопросы есть?

— А инструменты с собой брать?

Как правильно поставить дело

Когда речь заходит о шоу-бизнесе, термин «продюсер» употребляется, пожалуй, чаще всех других. Но то, что его иногда пишут с орфографическими ошибками (два «с» вместо одного), является далеко не самым главным заблуждением, связанным с данной профессией. Есть вещи посерьезнее.

Продюсер — это человек, который просто добывает деньги

Заблуждение давнее, возникшее еще в те времена, когда само явление продюсирования было для нас чуть ли не открытием. Подобное представление об этих людях рисует образ пройдохи-болтуна, который, всеми мыслимыми и немыслимыми способами «вытряхнув бабки», может считать свою работу завершенной. Еще более жесткая версия: он исчезает вместе с добытой суммой в неизвестном направлении (бывает, конечно, и такое). На самом же деле настоящий продюсер несет полную ответственность за вложенные в проект деньги и должен приложить все усилия, чтобы они принесли прибыль.

В сфере кинопроизводства нередко происходит так: продюсер, договорившийся с инвесторами и спонсорами, сам ищет режиссера, на которого он может положиться. Поэтому не исключен вариант, что в какой-то определенный момент на съемочной площадке слово продюсера окажется более веским, чем слово режиссера. В таком случае жалобы последнего на ограничение его творческой свободы неуместны, поскольку он точно знал, на что шел. Наличие в проекте продюсера, как правило, говорит о коммерческом характере предприятия (кроме тех случаев, когда затея изначально грозит оказаться не прибыльной и все стороны отдают себе в этом отчет).

Основанием успеха может быть только востребованность продукта публикой. Продюсер-профессионал прекрасно это знает и разобьется в лепешку, чтобы сделать шансы на победу максимально высокими. Естественно, в таком случае возможен конфликт с принципами искусства. Один из лучших российских кинопродюсеров Игорь Толстунов («Сирота казанская», «Вор», «Ворошиловский стрелок», «Три истории»), описывая подобную ситуацию, сказал однажды: «На вопрос: «Почему все решает продюсер?» — мы можем ответить: «Потому». Потому что он и есть зритель, и он хочет, чтобы ему «сделали красиво». Если режиссеру это не нравится, то пусть попробует найти себе другого продюсера».

Иногда, пытаясь воспользоваться услугами талантливых людей, продюсеры ведут грязные игры. Один из ярких примеров — голливудский. Когда Гэри Олдмена приглашали для съемок в «Претенденте» (иногда переводится как «Кандидат»), его ознакомили со сценарием. Олдмен прочитал только ту часть сюжета, которая имела отношение к его герою, и согласился. О последних пятнадцати минутах фильма он не имел понятия. В прокат картина вышла, разумеется, в полной версии. Все, кто видел это безобразие, имеют представление о том, что такое беснующаяся политкорректность и манипуляции продюсеров, погубивших финалом настоящее произведение искусства. Олдмен был в бешенстве, но «поезд уже ушел». Именно поэтому идеальным вариантом в кино является тот, когда режиссер выполняет одновременно и функции продюсера проекта, поскольку в этом случае все дела он решает самостоятельно. Впрочем, бывают и редкие примеры единодушия. Продюсер Майкл Дуглас и режиссер Милош Форман, работая над экранизацией «Полета над гнездом кукушки», явно были озабочены одними и теми же проблемами. Подозреваю, что в первую очередь эти проблемы касались искусства, а уже потом — бизнеса.

Функции продюсера везде одинаковы

Разница станет очевидна при сравнении работы музыкальных продюсеров у нас и на Западе. В Европе или Америке главная и единственная задача такого человека — обеспечить исполнителю «правильный», нужный звук. И здесь уже не продюсер выходит на музыканта, а наоборот. Когда Мадонна приглашала для работы Уильяма Орбита[72], от последнего требовалось не осуществление каких-то финансовых операций, а всего лишь его ценные мозги. Поэтому за границей понятия «музыкальный продюсер» и «саундпродюсер» — синонимы. Место работы такого человека — студия звукозаписи. Задача — проконтролировать и скорректировать в нужном направлении все стадии воплощения материала. Саундпродюсеры уровня Энди Уолласа или Криса Робинсона иногда приглашаются для работы над одной-двумя песнями и получают за это гонорары, исчисляющиеся миллионами долларов. Решение всех остальных вопросов — от договоров со студиями до промо-акций конечного продукта — берет на себя менеджерский штат музыканта и лейбл, выпускающий его диск и, соответственно, отвечающий за его дистрибьюцию.

У нас подобный подход только зарождается. Людей, которые профессионально занимаются постановкой звука, но не называются при этом звукорежиссерами, можно пересчитать по пальцам: Олег Нестеров, Евгений Ступка, Константин Меладзе, не так давно погибший Артур Пилявин…

Но зачастую продюсер для наших музыкантов, как говорит большой специалист в этом деле Бари Алибасов, и друг, и папа, и нянька, и школьный учитель, и имиджмейкер. Он курирует и денежные вопросы, и бытовые, а иногда управляет и гастрольной деятельностью, то есть работает одновременно и менеджером, и тур-менеджером, но не музыкальным продюсером в заграничном понимании данного слова.

В общем-то, это разговор о словах, но в данном случае необходимый.

Существуют также некоторые отличия в работе наших и иностранных теле-, кино — и театральных продюсеров. Часто «у них» людям, затевающим продюсирование, не приходится идти и обивать пороги в поиске нужной ссуды. Они просто берут и вкладывают в проект собственные деньги. У нас же по-прежнему самые существенные вливания в шоу-бизнес идут из сфер, имеющих к нему отдаленное отношение, — нефтяных компаний, индустриальных союзов и т. д. Тех, кто запускает в оборот деньги, заработанные на индустрии развлечений, у нас единицы. За рубежом же такая ситуация на каждом шагу. Брайан Мэй и Роберт Де Ниро встречаются на фуршете в ходе Венецианского кинофестиваля. Гитарист группы «Queen» спрашивает: «Роберт, как тебе нравится идея поставить мюзикл на основе песен нашей группы?» «Интересно, расскажи поподробнее», — отвечает актер. Через месяц подписывается контракт, согласно которому Де Ниро вкладывает в проект 11 миллионов из своих личных сбережений, а Мэй и его друзья максимально эффективно их используют. Все, что нужно сделать актеру — продюсеру, — заглянуть на свой банковский счет.

ПРОФЕССИОНАЛИЗМ НАШИХ МУЗЫКАНТОВ

Петух подал заявление в музыкальную школу.

— Зачем тебе еще учиться? — спросил соловей. — Ты и так хорошо поешь.

— Я и сам знаю. Но курицы диплом требуют.

Глупая ситуация

Отношение к отдельным музыкантам в частности и всей отечественной (читай: бывшего Союза) сцене в общем формирует устойчивые (и часто неверные) мнения о профессиональных способностях наших исполнителей. Те слушатели, которые придают большое значение наличию у музыканта соответствующего образования, склонны ударяться в две радикальные, противоречащие друг другу крайности: либо у нас все ужасно, потому что на сцене одни самоучки, либо все не так уж плохо, поскольку каждый, кто поет или играет, имеет за плечами как минимум музыкальную школу или театральное училище. И то и другое — заблуждения.

Все, кто на сцене, — дилетанты

Самое наглядное опровержение — это, пожалуй, Дмитрий Маликов, дипломированный специалист-пианист, выпущенный Московской государственной консерваторией. У Алены Алиной за плечами годы обучения в Саратовской консерватории по классу народного пения. Тамара Гвердцители — дважды профессионал: она в Тбилисской консерватории освоила фортепиано и композицию. Музыкальная академия имени Гнесиных была стартовой точкой в карьере для Ларисы Долиной, Филиппа Киркорова и Андрея Григорьева-Аполлонова. Московский университет культуры имел в списках своих студентов в разное время Игоря Николаева, Виктора Зинчука и Богдана Титомира. Подобное же заведение в Санкт-Петербурге окончили Валерий Леонтьев и Татьяна Буланова. Могут похвастаться музыкальным образованием также Александр Розенбаум, Земфира и Сергей Пенкин. Свое артистическое мастерство под четким руководством различных преподавателей оттачивали Наташа Королева и Александр Цекало (Киевское эстрадно — цирковое училище), а также Александр Буйнов и Кристина Орбакайте (Российская академия театрального искусства). Это, ясное дело, неполный список тех, кого крайне сложно назвать дилетантами, но и этого вполне достаточно.