Аргумент барона Бронина 4 - Олег Валентинович Ковальчук

нанесён огромный ущерб, я обязательно постараюсь организовать вашу встречу, исключительно по-добрососедски, — ответил я.

Гадюкин аж губу закусил от злости.

— Если у вас есть ко мне ещё какие-то дела, то предлагаю их обсудить сейчас. Признаться, я и так уже изрядно задержался. А дела, как вы понимаете, ждут. И время, как вы знаете, ресурс невосполнимый.

— Больше у меня к вам дел нет, — почти проорал Гадюкин. — Провожать вас, уж извините, не сподоблюсь. Думаю, вы и сами справитесь.

— Учитывая ситуацию, конечно. Никаких проблем. А вы поправляйтесь, ремонтируйтесь.

Я поднялся со своего песчаного кресла, которое тут же растаяло. Хотя ситуация меня более чем веселила, но сейчас не стоит делать поспешных действий. Из серии, например, испарять кресло под Гадюкиным. Сейчас такая ситуация, что очень легко можно нажить себе смертельного врага, если позволить себе немного пошутить.

На всякий случай я поставил таймер, отсчитывающий исчезновение песчаного кресла. Примерно через час оно станет просто песком. Думаю, Гадюкин не будет сидеть здесь всё это время.

— Тогда позвольте откланяться.

Получив короткий кивок от Гадюкина, я прошагал к одной из стен, где зияла огромная дыра. Выйдя сквозь расщелину, я тут же создал из перемещённого песка капсулу подобную той, на которой прилетел сюда. Меня ждёт долгая дорога домой. Надо ещё решить, что там делать с Максимусом, а потом вернуться в академию на первый курс, учиться, постигать науки. Всё-таки дисциплина в учении очень важна. Это я знаю как никто другой.

* * *

В разрушенном помещении зверинца сидели двое: один — покрасневший, по-прежнему красный от злости Гадюкин; второй — высокий статный мужчина.

— Да, Зиновий Павлович, не завидую я тебе. Доставил тебе этот баронишка проблем. И ведь не подкопаешься же!

Гадюкин лишь смерил мужчину взглядом, но ничего не ответил. Всё-таки по статусу Николай Анатольевич был куда выше.

— То, о чём мы с вами говорили, — наконец выдавил из себя Гадюкин. — Если вы хотите убить его, я абсолютно не буду против. К чёрту его, пускай подохнет.

— Знаете, пользуясь вашим опытом, я, наверное, немного обожду и побольше изучу личность этого барона. Что-то мне подсказывает, мы его совершенно не оценили.

Гадюкин вновь скрипнул зубами.

Его просто использовали для того, чтобы понять, что из себя представляет Бронин. И, признаться, если отринуть эмоции и оценить ситуацию со всех сторон, этот юный, лысый мальчишка уделал целого графа по полной, при этом не ударив даже пальцем о палец. И во что бы то ни стало Гадюкин вернёт должок, какой бы ценой ему это ни обошлось, он теперь спать не сможет. Барон Бронин теперь его враг номер один.

В следующий миг, кресло под Графом Гадюкиным принялось рассыпаться. Граф нелепо завалился на пол.

На этот раз он не сдерживался, и руины поместья огласил гневный рык.

Глава 15

Дела спорятся

Нет, всё-таки к магии портальщиков я ещё не привык.

Только спустя час полёта над, безусловно, прекрасными лесами, я задумался: я ведь могу телепортироваться, на кой чёрт я торчу в этой капсуле? Одно дело — лететь в то место, где я ещё не был и где не знаю, на что ориентироваться, чтобы переместиться, и другое дело — отправляться к себе домой.

Всерьёз задумался об этом.

Всё-таки перемещение и транспортировка занимают у людей порой самое большое количество времени в жизни, если не считать, конечно, сон. Ну и если не придумывать, чем занять себя в дороге. Вот так жизнь и уходит прямо сквозь пальцы, не успеваешь обернуться. Всё-таки портальщики неплохо устроились, и магия у них полезная. Чувствую, привыкну я к ней — совсем ногами ходить перестану.

Однако сразу открывать портал не стал. Всё-таки эти полтора часа я потратил на то, что собирал мысли в кучу и анализировал произошедшее. Первым делом потянулся мысленно к Носорогу, но тот, как оказалось, был недоступен для связи. Кажется, он действительно потратил слишком много сил. И сейчас был в некоем режиме восстановления.

Я достал из кармана и взвесил в руках камень с изображением черепашьего панциря.

— А что мне с тобой делать?

Вообще, как я знаю, духов можно использовать по-разному. Даже в моём мире духов использовали, например, для создания оружия или брони, а то и каких-то механизмов, которые по своим характеристикам подходили сути духа. Черепаха себя показала очень хорошо, и пренебрегать её помощью я бы не стал. Её панцирь впечатлил даже такого сильного духа, как медведь Барлин. Значит, когда-то в своё время мой отец был несправедлив, критикуя мою победу над духом.

Беседа с носорогом ещё успеется. Она мне интересна и любопытна, но будить уставшего бедолагу тоже не хочется. Он достаточно натерпелся. Я тут же улыбнулся иронии ситуации. Ведь он разнёс почти целое поместье Гадюкиных, при этом уработался так, что уснул и не реагирует. Тут стоило Гадюкина пожалеть, но мне почему-то всё равно жаль Носорога. До чего довели его, несчастного.

Следом я мысленно потянулся к Корку, который всё так же висел на мне плащом. Во время боя мне было не до него, но сейчас мне очень интересно послушать его мнение о происходящем.

— Этот мир столь же безумен, как и тот, где мы жили прежде, ни больше, ни меньше, — рассудительно прокаркал мой некогда пернатый друг в ответ на заданный вопрос. — Здесь правят бал всё те же самые чиновники со своими страстями и пороками. Тебе бы научиться с ними взаимодействовать, а не воевать всю жизнь, архимаг Алексиус. Не делаешь ты выводов из своего опыта.

— А ты слишком много умничаешь для птицы, — буркнул я.

— И, тем не менее, ты сам знаешь, что я прав! Вот только твой вредный характер не даёт тебе слышать голос разума, — прокаркал ворон.

— А ты пользуешься тем, что можешь говорить всё, что угодно, а я тебя за это никак не накажу.

— На том и держимся, — каркнул Корк. — Но ведь и ты не просто так меня воскресил. Значит, не хватало тебе моей дружеской поддержки и критики со стороны.

— Ты о себе излишне высокого мнения, — проворчал я.

Корк даже сполз с моих плеч и принял свою птичью форму. Посмотрел на меня своими чёрными глазами, по-птичьему повернул голову на бок, затем поклевал зачем-то пол под когтистыми ногами.

— Стаи тебе не хватает, архимаг Алексиус. Всю жизнь