ДЕРГАТЬ ТИГРА ЗА УСЫ - Майра Хестон

Уютно устроившись в его объятиях, Мирабел быстро заснула. Убедившись, что она крепко спит, Пол нагнул голову и поцеловал ее в лоб.

Пол так и не понял, в какое время проснулся и что его разбудило. Он лежал на боку, прижавшись к Мирабел. Одной рукой он обнимал ее, словно защищая.

Внезапно под его ладонью, словно посылая привет, шевельнулся ребенок. Пол инстинктивно прижал ладонь крепче к животу Мирабел, словно желая удостовериться в том, что почувствовал. И словно в ответ, малыш шевельнулся снова.

«Привет, это я». Полу показалось, что он слышит эти слова. Он был уверен, что как-то проник в подсознание ребенка, которое как бы дремало, но в этой дреме младенец осознавал присутствие другого существа — его, Пола.

А потом снова была просто ночь, Пол и крошечное создание, которому предстояло войти в этот мир через удивительную дверь — тело Мирабел.

Пол внезапно вспомнил последнюю гонку, где едва не потерпел аварию. Ее удалось избежать, но Пол понимал, что, случись тогда столкновение, оно могло стать роковым. Ему крупно повезло, что он остался цел.

Если бы он тогда погиб, его ребенок, как и он сам, родился бы после смерти отца. Однако малыш оказался бы в гораздо худшем положении, чем он сам. Если бы Пола не стало, дед стал бы безжалостно преследовать Мирабел, добиваясь опеки над ребенком. Мирабел была сильной женщиной, настоящим бойцом. Однако Пол понимал, что в этой битве ее неизбежно ждало поражение. В таких сражениях обычно последнее слово остается за деньгами.

И снова повторилась бы та же история: Сам принялся бы донимать ребенка той удушливой неотвязной опекой, которая так претила Полу. И Мирабел изнемогла бы так же, как его мать, теряя силы в безнадежной борьбе за право самой вырастить своего ребенка. В конце концов она бы сдалась и превратилась в безжизненную тень — материнская любовь обернулась бы против нее.

И ведь такое могло случиться. Пол подумал о своем легкомысленном решении участвовать в гонке, к которой был еще физически не готов. Вспомнил о мгновениях внезапной боли, не дававших сосредоточиться, — именно такие мгновения обычно и приводят к катастрофам.

Прежде Пол еще никогда по-настоящему не ощущал, что смертен. Ворчание деда он пропускал мимо ушей, не воспринимая угрозу смерти как нечто реальное. Опасность… он знал, что это такое, и еще пару лет назад ему ужасно нравилось рисковать жизнью. Теперь он стал старше, и удовольствие ему уже доставляла не опасность, а мастерство гонщика и стратегия гонки.

Внезапно Пол впервые понял, что не меньшее наслаждение можно получать от многих других вещей. Разумеется, наслаждаться опасностью можно, лишь рискуя жизнью. Зато прочие радости он находил каждый день — хотя бы в лаборатории.

Мирабел была права, сказав, что ему нечего ей предложить. Большинство дамочек, которых он знал, удовольствовались бы его деньгами. Но что он мог предложить Мирабел — женщине, заслуживавшей самого лучшего? Он ведь даже не настоящий мужчина, теперь Пол это отчетливо видел. У него не хватило мужества заступиться за Мирабел перед своенравным стариком ради благополучия ее и ребенка. Он просто оставил ее на милость деда, вот и все.

И Пол впервые осознал, что если бы хоть раз по-настоящему выступил против властного старца, то вышел бы победителем. Если бы рискнул твердо сказать: «Оставь ее в покое», Самому ничего не осталось бы, как только отступить. Он сам позволил деду управлять собой.

И насчет его бунтарства Мирабел была права. Вместо того чтобы самому пробивать себе дорогу, он всю жизнь прожил, стараясь поступать назло диктату и капризам деда.

Случись ему погибнуть в следующей гонке, какое наследство он оставит своему ребенку? Незаконченный эксперимент в лаборатории, который наверняка заглохнет из-за недостатка финансирования и законодательных препон. Образ отца, унаследовавшего черты семейного пирата и не сделавшего в жизни ничего полезного — даже ребенка не успевшего воспитать. Отца с репутацией плейбоя, которого не хватило даже на то, чтобы нормально зачать ребенка. Этот младенец не дитя любви или хотя бы промаха легкомысленной страсти, а жертва дурацкой лабораторной ошибки!

Пол стал думать о работе, о своем новом двигателе. По крайней мере, хоть это — плод его исканий, плод деятельности человека, каким он был в действительности. Именно здесь лежала дорога в будущее. Он чувствовал это нутром, так же как и его ребята-инженеры. Если они не ошиблись, он и его команда разделят славу тех, кто внес свой вклад в развитие цивилизации. Такое наследство не стыдно оставить ребенку. Это был труд мужчины, ради этого стоило жить.

Малыш под рукой Пола заворочался, словно ночное существо, шелестевшее и что-то шептавшее в темноте. Время от времени он тыкался в руку Пола, словно желая подбодрить его.

Мирабел что-то пробормотала во сне и подвинулась, задев ногой его бедро. И Пола внезапно охватило всепоглощающее желание, в котором сплелось все — физическое, моральное и духовное начала. Он всей душой потянулся к жене и ребенку. Ему захотелось любить Мирабел, узнать малыша — частицу их самих — и держать его на руках, захотелось, чтобы все они стали частью друг друга.

Иногда в ночной темноте приходит понимание, невозможное при свете дня. И Пол сейчас видел — так отчетливо, словно это отпечаталось в его мозгу, — две дороги, уходящие вдаль. А он стоял на развилке.

Черт побери, подумал он. Неужели старый мерзавец все время был прав?

Однако для него уже не имело значения, что там думает Сам и был ли тот прав. Мнение старика больше никогда не повлияет на его поступки тем или иным способом. Он не станет ни бунтовать, ни подчиняться. Просто будет поступать так, как сам сочтет нужным.

Вот так, лежа в темноте рядом с беременной женой накануне своего тридцатилетия, Пол Арчибадд де Шателле-Норланд наконец стал мужчиной.

12

На следующий день ближе к полудню празднование возобновилось и продолжалось весь день. Гости приходили и уходили, плавали в бассейне и нежились на солнышке, снова пили шампанское, в огромных количествах поглощали еду и не скупились на комплименты Полу по поводу его нового образа жизни.

— Если бы Мэнди умела так готовить, я бы завтра же на ней женился, — объявил один из мужчин, когда Мирабел поставила на столик у бассейна очередной поднос, нагруженный раз ной снедью. Ответом ему был возмущенный вопль:

— А кто сказал, что Мэнди за тебя пойдет? И то верно, — лениво отозвался говоривший, оказавшийся, как теперь уже знала Мирабел, Кейтом, одним из механиков. — Расскажи-ка мне, Мирабел, каким образом такому гуляке, как наш друг Пол, удалось заполучить такую девушку, как ты? Мы-то все были уверены, что его в конце концов ухватит Сузен, так что теперь чувствительно тебе благодарны. Но все же интересно знать, как это он ухитрился? Мирабел широко улыбнулась: