Гений из Гусляра (Сборник) - Кир Булычев

– И как же ты себе это конкретно видишь?

– На моем месте сказочный богатырь сначала одолел бы Соловья-разбойника, потом победил в бою Змея Горыныча, наконец убил бы Кощея Бессмертного, чтобы освободить свою суженую. Любой из этих подвигов мне по плечу. Не хватает пустяка – нет драконов, плохо с Кощеями и Соловьями.

– Я так думаю, – сказал Удалов, когда они стояли на платформе станции Дальнебродная в ожидании московского поезда, – что даже в ископаемые времена все эти подвиги совершались в переносном смысле. Иначе нам с тобой пришлось бы верить в сказки. На самом деле богатыри не гонялись за драконами, а сводили счеты между собой.

– Ой, не путайте меня, дядя Корнелий, – рассердилась красавица, – в жизни всегда найдется место подвигу!

– Твой подвиг заключается в том, чтобы успешно поступить в институт, учиться на «отлично» и стать полезным членом общества. Полезнее, кстати, чем любой мужчина.

Пришел поезд, они сели в один вагон и ехали в одном купе.

– Куда же мы решили поступать? – спросил Удалов, когда они проезжали Вологду.

– Есть несколько вариантов, – искренне ответила девушка. – Я еще не решила, где труднее – на боксерском факультете Института физкультуры, в Воздушно-десантной академии или в училище водолазов. Возможны и другие варианты.

Удалов с трудом сдержал улыбку. Он не посмел сказать Кристине, что одно дело – быть первым парнем в Гусляре, а совсем другое – попасть в первую десятку в столице России.

Утром, перед приездом в Москву, девушка проснулась свежая, бодрая, готовая к испытаниям. На каком-то полустанке она сознательно отстала от поезда и затем бежала рядом со своим вагоном шестьдесят километров до следующей станции. И почти не запыхалась.

Вернувшись в вагон и умывшись, Кристина сказала Корнелию Ивановичу:

– Кажется, я придумала сказочный подвиг, до которого не только не додумался, но и не мог додуматься ни один мужчина.

На все вопросы Удалова девушка лишь загадочно улыбалась и отмалчивалась, что, разумеется, вызывало тревогу в Удалове. Все-таки он нес определенную ответственность за девушку и не хотел, чтобы она погибла.

Так что Удалов решил проследить за Кристиной.

Кристина спустилась в метро, Удалов, попрощавшись с ней, тут же вошел в следующую дверь. Кристина сошла на станции «Чистые пруды», Удалов последовал за ней. Несколько раз Кристина заглядывала в путеводитель и в конце концов добралась до магазина «Инструменты» на Мясницкой улице. В магазине она пробыла минут пять, что-то купила, но Удалов дежурил на другой стороне улицы и не смел приблизиться, чтобы не быть замеченным.

Затем Кристина, сверяясь с путеводителем, спустилась к Лубянке, пересекла площадь по подземному переходу, вышла на Никольскую и оттуда проследовала к ГУМу, куда, к удивлению Удалова, заходить не стала, а пошла через Красную площадь, печатая шаг по брусчатке.

Удалов следовал за ней, отстав метров на сто.

Кристина зашла за Исторический музей и там, как увидел Удалов, заняла очередь в Мавзолей Ленина, который был открыт ежедневно до тринадцати часов.

Удалов, недоумевая, зачем Кристине понадобилось побывать в Мавзолее, тогда как она ранее ничем не выказывала своих политических воззрений, встал в очередь в десяти человеках сзади.

Через полчаса они дошли до Мавзолея.

Удалов так и не придумал объяснения нелогичному поступку девушки.

Кристина влилась в Мавзолей, следом за другими туристами.

Удалов, шедший сзади, мог за ней наблюдать.

Оказавшись в замкнутом низком помещении центрального склепа, Кристина неожиданно кинулась к хрустальному гробу, подсвеченному изнутри. Владимир Ильич лежал в гробу, закрыв глаза и мирно сложив на груди желтоватые руки.

Неужели Кристина решила отомстить ему как главному мужчине страны Советов?

Не успел Удалов сообразить, что к чему, как несколькими сильными ударами молотка, купленного в «Инструментах», девушка разбила высокую крышку саркофага.

Вокруг закричали испуганные туристы.

– Всем стоять! – приказала Кристина.

Ошарашенные туристы и караул замерли.

И тогда девушка Кристина семнадцати лет, мечтавшая о сказочном подвиге, способном уничтожить мужское превосходство на планете, а также искавшая себе настоящего принца, склонилась к голове Ильича и уверенно, смачно, чувственно поцеловала мужчину, спящего вечным сном в хрустальном гробу.

И все увидели, как дрогнули ресницы Владимира Ильича, открылись его карие с прищуринкой добрые глаза и как шевельнулись его губы, произнеся:

– Это вы меня целовали, товарищ девушка?

– Я, Владимир Ильич, – ответила Кристина.

– Большое спасибо, товарищ...

– Кристина.

– Вот именно, товарищ Кристина! И долго ли я проспал?

Вокруг люди принялись хлопать в ладоши. Кричали «ура!».

Кристина остановила крики, подняв вверх руку.

– Знаете ли вы, Владимир Ильич, что отныне вы мой жених? – спросила она.

Со всех сторон надвигались люди в штатском и в белых халатах. У них в руках поблескивало оружие.

– Этого не может быть! – кричал на Ленина бородатый профессор с гранатометом. – Вы же умерли навсегда!

– А вот с этим мы еще поспорим, голубчик! – возразил Ильич, садясь в гробу и опуская ноги в черных ботиночках. – Если вы хотели вечности, то надо было закапывать меня в землю, как человека. Теперь же мы еще посмотрим, кто кого, господа-товарищи!

Охрана и медики хотели стрелять, но они не знали, что имеют дело с чемпионом Великого Гусляра по борьбе и карате. Раскидав противников, Кристина протянула Ильичу руку. Он крепко схватился за девушку, и она повела Ильича наружу. Толпа зрителей становилась все гуще, и многие тянули к Ленину книжки для автографов.

Вышли на улицу.

Кристине пришлось взять Ильича на руки – он был легкий, почти невесомый, видно, все внутри ссохлось, да и ходить отвык.

– К Спасским воротам! – приказал он.

Кристина пронесла его по узкой дорожке вдоль Кремлевской стены, и Ленин сокрушенно качал головой, дивясь тому, как безжалостно обошлось время с его соратниками по борьбе – от них остались только мраморные плитки с датами жизни.

– Товарищ Кристина, – спросил Владимир Ильич, – скончалась ли моя супруга Надежда Константиновна?

– Давно уже, – ответила Кристина. – Я памятник ей видала.

У Спасских ворот Ленин попросил поставить его на ноги.

– Я должен идти сам, – сказал он. – До свидания, товарищ, спасибо за помощь.

– Но ведь я тебя разбудила поцелуем!

– По личным вопросам попрошу ко мне в четверг в приемные часы, – отрезал Ильич.

Пошатываясь под ветром, Ленин поспешил в Кремль. Часовые у входа взяли под козырьки. Кристина опечалилась.

Удалов подошел к ней и положил ладонь на плечо.

– Не грусти, – сказал он. – Ты совершила беспрецедентный поступок.

– Но он даже не заметил... И история человечества пойдет дальше тем же ходом.

– А вот об этом мы узнаем в ближайшие дни, – сказал Удалов.

ЛЕКАРСТВО ОТ ВСЕГО

В последние годы Лев Христофорович Минц, профессор, проживающий в городе Великий Гусляр, сделал несколько бытовых открытий из породы тех, что публикуются в журналах для сельских жителей под рубрикой «Сделай сам». С той лишь разницей, что в журналах помещают плоды деятельности практичного, но банального ума, тогда как ум профессора отличается гениальностью и непрактичностью. Стремление ходить лишь нехожеными тропами не раз приводило гения на край пропасти.

В отличие от иных изобретений и открытий Минца нижеследующие не нашли житейского применения. Может быть, к счастью для всех нас. Но в истории Великого Гусляра они остались как яркие страницы.

Идеальная крыса

Дело в том, что многие свои гениальные шаги Лев Христофорович совершает во сне, когда ничто не мешает его утомленному дневными делами мозгу творить в свое удовольствие.

Примерно между тремя и четырьмя ночи восемнадцатого октября прошлого года Лев Христофорович сделал одно великое изобретение.

Суть его состояла в следующем: профессор нашел способ изготовить средство, которое излечивает человека от всех болезней. Да-да, вот такой пустячок! Но смеяться может лишь тот, кто не знаком с другими изобретениями профессора и не знает, что профессор давно уже как без пяти минут лауреат Нобелевской премии.

В половине четвертого мозг Льва Христофоровича поставил точку. Теперь осталось лишь запустить средство в серию.

И тогда прозвучал Голос:

– Остановись, профессор!

– Вы кто такой? – спросил профессор.

– Я – сама Судьба. Я Голос вечности и в то же время я – твой внутренний голос.

– Почему я должен остановиться?

Профессор оглянулся. Он отлично понимал, что находится во сне, но тем не менее вокруг расстилался незнакомый пейзаж, а освещение было неярким, без источника. Тело профессора не отбрасывало тени, хотя он пребывал в стоячем положении. Было прохладно, но не дуло.