Блондинка в Токио - Наталия Левитина

— Может, хватит метаться? — скривила физиономию Валерия. — Присядь, отдохни. Девочки обещали сейчас снова принести кофе. Могла бы даже поспать.

— Лера, но мне вряд ли удастся уснуть!

— Почему же?

— Думаешь, я настолько же невозмутима, как вон те японцы? Нет. Ты забыла? У нас тут девушка умерла!

— Ну и что? — пожала плечами Валерия. — Тебе-то какое дело?

— Переживаю.

— Да брось! Отвлекись. Подумай о приятном. О своём Константинове, о вашем удивительном знакомстве и невероятных отношениях, — с лёгкой завистью произнесла однокурсница. — А о Беате не думай вовсе. Она того не стоит.

— Ты меня удивляешь. Как ты можешь быть такой бездушной? О Беате, которая только что дышала, моргала, улыбалась, поправляла волосы, была такой живой и тёплой, ты говоришь, как о куске ржавой арматуры. Даже я, хотя мы не были знакомы с Беатой, огорчена больше, чем ты!

— Я тоже переживаю! — обиженно воскликнула Лера. — Мы об этом с тобой говорили! Она лишила меня триумфа. Мне так хотелось с треском выгнать её из компании…

Тут она, очевидно, поняла, что перегнула палку.

— Да жаль мне её, жаль! Но ведь ничего нельзя изменить! Беата мертва, и ей уже ничем не поможешь. Я не Ира Ромохова, чтобы донимать всех своими всхлипываниями. У меня другой имидж.

— Да. Ты тверда, организована и рациональна.

— Вот именно!

— О’кэй.

— О чём спорят прекрасные девушки? — над нами нависла фигура красавца Мартецкого. — Можно присесть к вам?

— Присаживайся, Вадим Анатольевич, места достаточно, — Валерия широким жестом указала на свободное кресло.

Мартецкий пристроился с краю.

Так же, как и Валерия, он стойко переносил нравственные страдания, вызванные неожиданной и трагической гибелью его коллеги (да к тому же, бывшей сексуальной партнёрши). Едва присоседившись, он метнул на меня настолько жаркий взгляд, что меня прошило им, как автоматной очередью.

— Ты ведь уже познакомился с моей подругой Еленой?

Ха! С подругой!

Никакие мы не подруги!

Вот ещё!

— Имел счастье, — Мартецкий мазнул по моим коленям обжигающей молнией. Он буквально поедал меня жадным голубым взором. — Летали в Токио по делам, Елена? Если, конечно, не секрет?

— Нет, не секрет. Через агента передавала чертежи полковнику Коллинзу из английских спецслужб. Налаживаем новый канал связи.

— Безумно интересно! — обаятельно улыбнулся Мартецкий. — Действуете по старинке? Современные средства коммуникации вас не устраивают?

— Из рук в руки надёжнее. А из-за современных средств связи жизнь секретного агента превратилась в ад. У всех смартфоны. Когда любой пацан может заснять тебя на видео, о какой конспирации может идти речь?

— О чём вы говорите? — напряглась Валерия. — Несёте какой-то бред!

— Просто пытаемся разрядить обстановку, — обезоруживающе улыбнулся Мартецкий. — Когда рядом труп, приходится изворачиваться, чтобы не сойти с ума. Лера, ты сама-то как? Нормально? Нам теперь не позавидуешь, правда? Как же Беата нас подставила! Что ей мешало наесться орехов у себя дома? Тогда бы нас никто и не заподозрил. А тут, как назло, ещё и салон пустой. Было бы побольше пассажиров… Чувствую, разбирательство по факту Беатиной гибели будет продолжаться не один месяц. Нас замучают допросами. Как только приземлимся, СМИ разнесут новость о смерти авиапассажирки, и будут ещё долго обсуждать её гибель, сдабривая факты скабрезными комментариями и домыслами.

— Ты прав, Вадик. Угодили мы в заварушку. Но, так или иначе, мы несём за всё ответственность. Вот Елена, к примеру, считает, что среди нас находится убийца. Кто-то подсыпал молотого арахиса в Беатин дозатор с японскими витаминами.

Мартецкий задумался, рассматривая меня, а потом спросил:

— Зачем так сложно?

— А как иначе вы бы впихнули в Беату аллерген? Насколько я понимаю, она всегда была очень осторожна.

Мартецкий подумал ещё немного. Его короткие, но очень густые и чёрные ресницы трепетали. Смотреть на его задумчивый чёткий профиль было приятно.

Зачем природа создаёт такую красоту?

Должен быть какой-то смысл.

— Вы серьёзно так о нас думаете, Елена? — загрустил Мартецкий. — По-вашему, мы убийцы? Вот, я о том и говорю. Нам теперь вовек не отмыться от этой грязи.

— Но ведь кто-то виноват! Добровольно Беата орехов бы не наелась.

— И кого же вы подозреваете? — игриво сверкнул глазами донжуан. — Наверное, или меня, или Валерию Владимировну. Точно? Я угадал?

— Не угадали. Я не сомневаюсь, что в деле замешан профессор.

— Николай Андреевич?! — хором воскликнули Лера и Мартецкий.

— Он самый. Правда, я с ним ещё не побеседовала. И даже не познакомилась… Но интуиция подсказывает — ваш стильный старичок приложил руку.

— Вот это да! — удивился Мартецкий. Он задумчиво постучал указательным пальцем по нижней губе. Наверное, специально выучил этот жест, чтобы привлекать внимание к своей невероятно соблазнительной, пухлой, красиво очерченной губе. — Даже не думал, что вы станете подозревать профессора.

— Да не всё ли равно, кого Лена подозревает! — нервно заметила однокурсница. — К счастью, моя подруга не работает в следственных органах, а всего лишь торгует медоборудованием.

— Вы торгуете медоборудованием?

— У неё фирма-малютка под названием «Медэкспорт». Так что, фантазии Елены нас не касаются.

— Если только эротические, — томно добавила я и вернула Мартецкому его жаркий взгляд, добавив туда перчика чили. Мачо прерывисто вздохнул, дав понять, что мой сигнал достиг цели.

— Что вы переглядываетесь! — расстроилась Валерия. — Шли бы вы, дорогой Вадим Анатольевич, подобру-поздорову!

— Исчезаю, — объявил Мартецкий, поднимаясь с места. — Кстати, Елена, могу познакомить вас с профессором. Он будет очень рад, я даже не сомневаюсь. Хоть вы и повесили на него заочно всех дохлых кошек. Подтягивайтесь к нам, мы окопались слева по борту в самом хвосте.

— Договорились, скоро приду. Спасибо за приглашение.

Роскошный самец удалился. Благодаря моим шпионским способностям, я уже выяснила, что образу мачо Мартецкий соответствует только внешне, а остальных технических характеристик, увы, не выдерживает.

А взять, к примеру, Константинова. Ничего у него нет — ни густой шевелюры, ни пухлой нижней губы, ни обворожительного голубого взора. Одним словом, не привлекательней орангутанга. Но среди мятых простыней даст фору двадцатилетнему юноше — безотказен, как новенький отбойный молоток.

Вот ему меня и не хватило.

Завёл подружку, подлый жеребец.

— Ты строишь ему глазки! — обвинила меня Лера, едва красавчик исчез, и наше уединение было восстановлено. — Вот зачем ты строила ему глазки?

Её лицо озарилось мрачным светом страсти и ревности. И я поняла, что не ошиблась — она всё же неравнодушна к Мартецкому, хотя и не признаётся в этом.

— Почему бы и нет?

— У тебя же Константинов! Ты должна хранить ему верность.

— Я храню, — кротко ответила я. — Даже настоятельница монастыря святых бенедиктинок не упрекнула бы меня в распущенности. Но почему бы не пофлиртовать с красивым мужиком?

Валерия сникла.

Если бы