Копье Теней - Джош Рейнольдс

Волькер, потянувшись к амулету. Нагашиты были тут не единственной конфессией. Он заметил белые мантии и золоченые маски шествующих гуськом, склонив головы и скрестив руки, хишиитов, а затем — сборище растрепанных лесных невест, распевающих жутковатые гимны во славу Леди Листвы на ближайшем углу.

Ниока, заметив движение Волькера, улыбнулась, явно довольная:

— Ты один из Посвященных?

— Я… да, — сказал Волькер. — Как и ты, полагаю. — Он мотнул головой, имея в виду ее доспехи. Женщина кивнула.

— Я ношу молот во имя его, и ношу с гордостью. — Всплеснув руками, она метнула косой взгляд на лесных невест. Они как раз начали дикую пляску, привлекая толпу. — Я обращала его врагов в зерно для небесных мельниц! — Ошеломленный, Волькер взглянул на Зану, которая мрачно улыбнулась. Выходит, Ниока — боевая жрица! Как старый Брат Зиска. Остается надеяться, что не такая же сумасшедшая. Хотя, возможно, нужно быть немножко безумным, чтобы поселиться на спине монстра.

Сумасшедшая или нет, Ниока — а может, ее облачение — вызывала уважение. Люди уступали ей дорогу, кланяясь и рисуя в воздухе знак молота. Даже нагашиты пятились, пускай и без улыбок. Как и в Вышнем городе, здесь разрешалась любая вера, хотя лишь одна по-настоящему почиталась. Это было понятно по уличным алтарям, стоявшим тут в изобилии.

Не одного Волькера интересовали окрестности. Рогген тоже вовсю вертел головой, явно впечатленный. Он крепко сжимал поводья Грабельки и, когда демигриф вдруг резко рванулся в сторону, едва не упал. Животное подскочило к зловонному прилавку, за которым очкастый купец торговал экзотическими зверьками: детенышами морских змеев мордракхов в стеклянных бутылях, чешуйчатыми яйцами перитона и даже сидящим на цепи гирльвом.

Колыхнув колючей гривой, гирлев рыкнул разок на демигрифа — и спрятался между корзинами с яйцами. Яркие птицы в клетках пронзительно закричали и забились при приближении Грабельки, но демигрифа интересовали только шелудивые крысоволки, скорчившиеся в тяжелых деревянных клетках. Тараторивший доселе без удержу, торговец споткнулся и замолчал, глядя на с трудом оттаскивающего «лошадку» Роггена.

Крысоволки завизжали, молотя лысыми хвостами и грызя решетку. Эти существа были чуть мельче грифопсов, но свирепостью сильно превосходили их. Рогген, сделав знак торговцу, потянулся к кошельку. Волькер не слышал, о чем они говорили, однако догадывался — судя по прежним аппетитам Грабельки.

— Что он делает? — спросила Ниока, озадаченно наблюдая за сделкой.

— Покупает зверюшке угощение, — с отвращением объяснила Зана. Продавец пинком распахнул клетку и отпрыгнул от вырвавшегося на свободу крысоволка. Слюнявый хищник ринулся прямо на Роггена, широко разинув зубастую пасть. Грабелька, радостно заржав, метко клюнула взвившегося в воздух паразита. Удар демигрифа сломал крысоволку хребет, тушка шлепнулась на дорогу. Грабелька, наклонившись, легко подхватила добычу. Рогген с улыбкой погладил «лошадку».

— Она была голодная, — сказал он, заметив взгляды остальных.

— Она всегда голодная, — фыркнула Зана. Грабелька, зашипев на нее, оторвала кусок мяса и проглотила его на свой особый, птичий манер. Зана сделала грубый жест.

— Значит, лучше ее накормить, — сказал Волькер, стараясь не дать возникнуть спору. Все это время он пытался мысленно представить карту их маршрута, но это оказалось невозможным. Улицы Ползучего Города, казалось, постоянно меняли форму и направление — вместе с ползущим по степи червем. Башни и стены перемещались с обескураживающей регулярностью, и единственными неизменными маршрутами оставались дощатые и канатные мостки высоко наверху. Волькер повернулся к Ниоке:

— А где именно эта библиотека?

Женщина показала:

— Там. У Спинных Барбиканов.

Барбиканы возвышались где-то на середине червя, отделяя богатые городские кварталы от тех, что победнее. Высокие стены возводились из спекшегося ихора, окаменевшего волоса и железного дуба, доставляемого за большую плату харадронскими торговцами. По крайней мере, так утверждала Ниока, ведя их к площади, куда выходили ворота навесных укрепленных башен.

Толпы здесь были еще гуще, а шум и вонь стали вообще нестерпимыми. Ниока, не мешкая, нырнула в людское море. Волькер, едва не раздавленный тележкой со скобяными изделиями, запоздало сообразил, что они находятся на главной улице города. Женщина, толкавшая телегу, задержалась, чтобы обругать ротозея, — и тут же устремилась вперед. Чем тут не пахло, так это порядком — протискиваться приходилось туда, где имелось хоть немного свободного пространства, а место свое отстаивалось с помощью локтей и острого языка. Уличные актеры в кричащих нарядах, снующие в толпе, лишь добавляли сумятицы своими вздорными песенками и акробатическими номерами.

— Следи за пожитками, азирит, — шепнула Вольке- РУ подошедшая сзади вплотную Зана. — Здесь по меньшей мере двое карманников. — Она пихнула кого-то локтем в грудь, расчищая дорогу. Протесты пострадавшего тут же поглотила толпа.

— Ты предупредила Роггена?

— Зачем? Только идиот попытается подкрасться к этой его твари. А при тебе столько железок, что хороший вор может поживиться на год вперед.

Волькер, привычный к опасностям городских джунглей, кивнул и покрепче стиснул рукоять самопала. Винтовку он выставил вперед как трость, тычками расчищая себе дорогу. Люди косились на него, но никто ничего не сказал.

Площадь вымостили отмершими полированными чешуйками, которые складывались в замысловатую мозаику, в значении которой Волькер не разобрался. Площадь окружали статуи великих героев городской истории, милостиво взирающих сверху вниз на текущие сквозь ворота толпы. Несколько стражников, в основном из вольной гильдии, наблюдали за народом, но мешать движению не пытались.

Волькер на ходу задрал голову и увидел деревянные мостки, соединяющие внешние и внутренние стены. Внутренние, точно колесные спицы, расходились во все стороны от куполообразного строения, возведенного вокруг огромного нароста на шкуре червя, увеличивающегося вместе с городом. Грандиозный купол над высоким шестигранником стен покрывали зеркальные пластины. Среди зеркал виднелись каменные арки, соединенные с дощатыми мостками.

Все это громоздилось на огромном помосте из отвердевшего обработанного ихора, к которому с каждой стороны тянулись лестницы из грубых плит. На ступенях, опираясь на оружие, тоже сидели или стояли стражники, глядя, как усталые путники набирают воду из бронзовых кранов огромных, расставленных по двору бочек. Волькер знал, что в эти бочки стекала дождевая вода и что они являлись общественной собственностью — по пути из эфирных доков они миновали с дюжину таких же. Знал он и то, что подобные бочки, только гораздо больше, установлены на вершине каждой из башен-щетинок. Вода оттуда поступала в основном на грибные фермы спинных кварталов и в пивоварни и бани передних. Народ Шу’голя неплохо приспособился к своему своеобразному месту жизни.

В центре двора стояла статуя. Толпа обтекала ее, как вода — утес. Огромная, скорее символичная, чем реалистичная, статуя также была высечена из окаменевшего ихора червя. Неопределенные фигуры, стоящие строем, выставили копья и клинки, ожидая приближающегося врага. Другие фигуры лежали — то ли раненые, то ли