Старый дом - Михаил Климов

– Ты, кажется, хотел исповедоваться? – спросил он тихо и повернулся к Прохорову боком, наверное, чтобы лучше слышать…

– Хотел, батюшка… – честно признался Слава. И вдруг совсем тихо добавил: – Грехов много, но сегодня пришел за одним: я нечаянно убил человека…

Священник медленно повернулся, посмотрел на Прохорова, потом закрыл глаза и помолчал.

Затем опять открыл, поднял епитрахиль и жестом позвал нашего героя наклониться, положил парчовую ленту поверх головы и, пробормотав какую-то молитву так, что Слава ее не услышал, тихо продолжил:

– … Господь и Бог наш, Иисус Христос, благодатию и щедротами Своего человеколюбия да простит ти чадо… Звать тебя как?

– Вячеслав…

– Вячеслава, – продолжил батюшка, – и аз недостойный иерей Его властию мне данною прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих, во Имя Отца и Сына, и Святаго Духа, аминь… Все, иди и не греши больше… Причащаться нельзя полгода…

Прохоров отстоял службу до конца, но старого священника больше не видел. Он поцеловал крест, вышел из Храма, его пошатывало, и Слава, хотя на душе стало легче (нет, ничего не умерло, но как-то уснуло, что ли), решительно двинулся домой.

Он чувствовал себя ужасно усталым, но вновь приобрел возможность думать. Новая ситуация резко меняла их планы, и нужно было все прикинуть, посоветоваться с Надей и своими.

Однако пришлось это дело отложить, потому что, когда Слава открыл дверь, его взору представились новые коробки с книгами Гороха, конечно, опять не там, где он просил. А также отсутствие старых, что было в порядке вещей…

А вот что еще изменилось дома, он не сразу заметил и понял…

48

Пришлось еще раз внимательно оглядеться и на этот раз до него дошло: на столе не было ни одной книги из тех, которые они купили с Надей.

Тут могло быть только два объяснения:

Или петля времени (вероятно, это явление имеет какое-то более правильное название, но позвольте герою и автору называть произошедшее именно так) непонятным образом затянулась, захлопнулась, и произошло нечто, обратное тому, что случилось в знаменитом рассказе Брэдбери про бабочку. Там ненароком раздавленное в прошлом насекомое привело к необратимым последствиям в наши дни, а здесь, возможно, чтобы ничего в наши дни не менялось из-за перемен в прошлом, природа сама изъяла те предметы, которые могли на что-то глобально повлиять, и вернула их обратно в свое родное время.

Подобная идея, кажется, была у Стругацких…

Или все проще – книги спер Вадик…

Проверить это было сравнительно легко: если природа начала войну за сохранение статус-кво, то и дыры в стене нет, она была обязана затянуться.

Последнее предположение показалось Прохорову каким-то горьким чудом, потому что, если прохода в 1913 год нет, то…

Тут он так и не смог себе сказать, что именно «то», просто будет все очень плохо, хуже некуда…

Ну, как он без Нади?

И Маринка со своими уже все приготовили и решили…

И поскольку страшное все-таки не только манит, но и пугает, Слава, прежде чем отодвинуть «уродца» (а за ним была полнейшая тишина, что и должно было быть, если дверца захлопнулась), сделал сначала пару шагов в сторону туалета…

И тут автор уже во второй раз должен воскликнуть вместе с героем: «Слава мочевому пузырю…»

Потому что простое человеческое желание привело к тому, что глубинные философские вопросы решились быстро и элементарно – за туалетом, там, куда он его положил, лежал завернутый кирпич.

А значит, ничего не захлопывалось, ничего природа отсюда, из нашего времени не изымала, все он себе сочинил…

А Надя просто ушла по своим делам и скоро вернется.

Слава, конечно, забыв про свое простое человеческое желание, тут же проверил – на месте Фабер или сверток пуст?

А может, там вообще завернуто что-то другое?

Но упакованным оказался именно кирпич…

Ура…

Желание вернулось, наш герой его исполнил и направился к стене, чтобы постучать, отодвинуть, а может, и повидаться…

Но в это время в кармане завибрировал телефон, звонок которого Прохоров отключил еще на ступеньках храма.

Он все же постучал условным стуком, никто ему не ответил, а он тем временем рассматривал монитор.

Звонила Маринка, а на экране значилось еще пять не отвеченных звонков: два от дочери, два от Володи и один с надписью «Номер не определен».

Слава вернулся к столу и, наконец, нажал на кнопку «Ответ».

– С тобой что-то случилось? – не поздоровавшись, спросила Маринка. – Мы уже собрались ехать к тебе…

– И да, и нет… – ответил Прохоров, поглядывая на стену, – надо бы повидаться… Есть что обсудить…

– Нам обоим приехать?

– Необязательно…

Ему в этой ситуации важны были не Маринкина эмоциональность и любовь, а Володины мозги и умение считать на пять шагов вперед.

– Как получится, – добавил Слава, – но «зять» нужен… Пожара нет, однако все-таки чем быстрее, тем лучше…

– Он сможет приехать через пару часов – нормально?

– Вполне…

– Мы хотели все отменить и мчаться к тебе, – начала оправдываться дочь, – но раз пожара нет, кое-что он должен доделать…

– Я же сказал – нормально…

Прохоров дал отбой, и начал готовить себе завтрак, попутно размышляя, что может означать такое хамское поведение Вадика.

Надо было звонить самому придурку или даже Гороху, выяснять, что произошло, потому что, хотя в новых обстоятельствах книги эти, похоже, ему, Прохорову, не нужны, но не оставлять же ситуацию без ответа и борьбы. Тем более, что была она (ситуация) совершенно непонятна…

Все-таки в том мире, где Горох или кто-то вроде него был царем, а такие как Вадик – пехотой или лейтенантами, соблюдались неукоснительно некоторые правила.

Во-первых, там уважали профессионалов, а во-вторых, там не кидали своих. То есть могли развести, «выкатать», обмануть… Но чтобы вот так, когда всем ясно, кто это сделал, швырнуть своего?

А до тех пор, пока Прохоров работал на Гороха, он был свой, не в полной мере, конечно, но свой.

Слава вспомнил, как легендарный Берема когда-то швырнул одного книжника. Позвонил, сказал, что есть заказ на дорогие издания, попросил привезти их к назначенному ресторану. А пока сидели, обедали и ждали «клиента», машину книжника вскрыли и книжки потырили.

Всем было ясно – чья это работа, но во-первых, доказать ничего нельзя, а во-вторых…

А во-вторых, они перед этим вдвоем заработали немалые деньги на Береминых реальных клиентах, но в момент, когда происходил кидняк, вместе они не работали, книжник был – не свой, так что все правила – соблюдены.

Понятно, что такой союз мог понадобиться в будущем, но Берема никогда дальше чем на день вперед не заглядывал.

А здесь, с Вадиком, что-то было не так…

Просто взять и украсть кучу дорогих книжек у человека, который работает на его хозяина?

Есть два варианта, объясняющих такое поведение.

Или придурок-«бычара» решил, что Слава просто забыл упаковать книги и они принадлежат Гороху. Что вряд ли, потому что такого не случалось никогда раньше, Слава в этом смысле был аккуратист, и Вадик это знал…

Или он позвонил боссу и тот велел привезти книжечки ему.

Зачем?

Скорее всего, звонок с неопределяемого номера – это был Горох.

Что ему надо?

Он хочет книги себе?

Все?

Отнять?

Купить?

Но додумать до конца эти мысли Прохорову не удалось.

Потому что зазвонил телефон, на мониторе появилась надпись «Номер не определяется», а когда Слава судорожно допивая кофе, нажал на кнопку «Ответ», в трубке действительно зазвучал голос Гороха:

– И откуда у нас такие хорошие книжечки?

49

Кофе был невкусный, впрочем, как и бутерброд с ветчиной, который Слава сделал себе. Вполне возможно, правда, что продукты, да и повар были ни в чем не виноваты, а вкус всего испортил Горох, точнее разговор с ним.

– Принесли… – тогда буркнул Прохоров, прикидывая, что он может позволить, а что нет в разговоре с этим существом.

Назвать Гороха человеком рука не поднималась и язык не поворачивался. То, что Слава знал об этом «лидере строительной промышленности», как называли его газеты и телевизор, говорило, что человеческое в нем только любовь к хорошим книгам, а остальное…

Не хотелось бы Прохорову оказаться на дороге у этого носорога.

Почему носорога?

Зачем обижать милое животное?

Так это просто цитата из анекдота – «У носорога плохое зрение, но при весе в две тонны, это – не его проблемы».

В общем, во время разговора с Горохом надо было быть предельно внимательным, потому что зацепиться тот мог (и умел) за что угодно, а затем следовал запланированный конфликт. А в конфликте все козыри были на руках у «носорога».

Нет, понятно, что Слава тоже не вчера родился и мог найти, наверное, ходы, которые перекрыли бы носорожьи тропы, но ведь надо время на то, чтобы такие ходы вспомнились…

Потом время, чтобы прикинуть, что за такие ходы придется отдать, никто ведь не будет работать даром…