Мейси Доббс. Одного поля ягоды - Жаклин Уинспир

Айрис сопровождала Мейси, но уже приняла решение уйти рано, хотя делать этого не следовало. На дружеские отношения между мужчинами и женщинами в форме смотрели косо. Но если повезет, молодой человек Мейси приведет какого-нибудь славного друга. «Какая я, к черту, компаньонка! — подумала Айрис. — Не хватало только мне быть третьей лишней».

Мейси и Саймон увидели друг друга одновременно и быстро пошли навстречу через толпу гостей. Стук сердца Мейси, казалось, отдавался в горле и помешал ей высказать тщательно подготовленные слова приветствия. Саймон просто встал перед ней, взял ее за руки и заглянул в глаза.

— Мейси, я думал, что больше никогда тебя не увижу.

Мейси кивнула и опустила взгляд на их сомкнутые руки.

Низкое гортанное «гм!» заставило Саймона и Мейси вновь обратить внимание на происходящее вокруг. Айрис смотрела на свои ступни, когда мужчина, сопровождавший Саймона, говорил:

— Линч, думаю, ты мог бы представить нас друг другу. Не знаю, как у вас, но там, откуда я прибыл, мы стараемся знакомиться.

— О, прошу прощения. Мейси, Айрис, позвольте представить вам капитана Чарлза Хейдена. Сейчас на нем британская форма, но, как вы слышите, он американец. Этот добрый человек приехал сюда в составе Массачусетского центрального госпиталя внести свою лепту. Да благословит их всех Бог! Мы обменивались письмами относительно действий при отравлении газами. Чарлз — мисс Мейси Доббс и мисс Айрис Ригсон.

— Очень рад знакомству. Ради него стоило проделать такой путь. И Линч, можно сказать, становится несколько скучноватым. Ну что, будем ужинать или стоять здесь весь вечер? Лично я за ужин.

— Я тоже, — сказала Айрис.

За ужином Чарлз Хейден обеспечивал компанию необходимой дозой юмора. Со временем общий разговор истощился, и громче прежнего зазвучали голоса Хейдена и Айрис: они смеялись, поддразнивали друг друга и создавали хорошее настроение. Оба интуитивно взяли на себя задачу создавать своим друзьям атмосферу интимности, какую можно устроить даже в переполненном зале, если двоим нужно побыть только друг с другом.

— Мейси, я так хотел тебя видеть, и однако, когда ты здесь, даже не знаю, что сказать.

— Да, понимаю.

Саймон повернулся всем корпусом к Мейси и потянулся к ее руке.

— Мейси, поговори со мной о чем угодно. Я хочу знать о тебе все. Даже если ты уже писала об этом в письме. Я хочу слышать твой голос. Начни с чего-нибудь, только не с войны. Расскажи о Лондоне, Кенте, об отце с матерью — и об этом странном Морисе Бланше. Расскажи, Мейси, обо всем этом.

Мейси улыбнулась и бросила взгляд на смеющуюся Айрис.

— Я расскажу тебе об отце. Его зовут Фрэнсис. Почти все знают его как Фрэнки. У него в жизни три любви: моя мать, умершая, когда я была еще маленькой, я и Персефона, его лошадь.

Мейси и Саймон рассказывали друг другу о своей жизни, и это уносило их от недавних воспоминаний. Когда ужин окончился, они прогулялись по мощенной булыжником улице. В течение двух дней они были почти исключительно друг с другом, вечером Саймон целовал Мейси руку и смотрел, как она поднимается по лестнице к номеру, где обитала вместе с Айрис.

— Ну, Мейси, завтра мы уезжаем. Обратно в восхитительную палатку.

— Айрис, ты повеселилась?

— Спасибо Господу за Чака — он так себя называет — Хейдена. Приятный человек, хороший собеседник. Мы рассказывали друг другу любовные истории, пока вы не сводили друг с друга сияющих глаз.

— Айрис, прости. Даже не знаю, как благодарить тебя.

— О, Мейси, пойми меня правильно. Я замечательно провела время. Серьезно: как я уже говорила, он хороший собеседник. Оставил жену с маленьким сыном и приехал сюда с другими американскими врачами и медсестрами. Очень скучает по своей семье. Я ему все рассказала о моем Сиде. Черт, не знаю, приехала бы я сюда, если б не была обязана.

— Айрис, ты не обязана была ехать сюда.

— Знаю. Но все-таки приехала, потому что моя страна сражается в этой войне. Сражаются наши ребята, а американцы не обязаны были приезжать. Хотя Чарлз, кажется, думает, что они вскоре вступят в войну.

Айрис начала укладывать свою небольшую сумку, собираясь обратно на эвакуационную станцию.

— Форму нашу отлично выстирали в прачечной отеля. И в кратчайшее время. Наслаждайся чистым платьем, моя девочка, — скоро мы будем опять по колено в грязи и сражаться со вшами.

— Айрис, оставь…

Саймон проводил девушек на вокзал, и пока Айрис разгуливала по платформе в ожидании поезда, Саймон и Мейси стояли вдвоем. Мейси дрожала.

— Я буду писать, как обычно.

— Саймон, это будет замечательно. Господи, как холодно!

Саймон посмотрел на нее и не раздумывая обнял обеими руками.

— Пожалуйста, — слабо запротестовала Мейси.

— Не беспокойся. Поблизости нет отвратительных старших сестер, которые донесут, что ты общалась с беспринципным капитаном МССВ.

Мейси, смеясь и вместе с тем дрожа, придвинулась поближе к Саймону. Тот прижал ее к себе, поцеловал сперва в лоб, потом, когда она подняла на него взгляд, наклонился и поцеловал в щеку и, наконец, в губы.

— Саймон, я…

— Дорогая, неужели я причиню тебе жуткие неприятности?

Мейси посмотрела на него, потом на других пассажиров, как будто не замечавших этой пары, и нервно хихикнула.

— Возможно, Саймон, если кто-то видит нас.

Кондуктор дал громкий свисток, напоминая пассажирам, что поезд скоро тронется. Пар из большого паровоза окутал платформу. Саймону и Мейси пришло время расставаться.

— Послушай, Мейси! Через несколько месяцев я снова получу отпуск. В Англию. Когда отпуск у тебя? Может, получим его одновременно?

— Я сообщу тебе, Саймон. Сообщу. Мне надо бежать. Я опоздаю на поезд.

Саймон по-прежнему прижимал Мейси к себе. И только когда поезд подал сигнал «посадка окончена», она с трудом оторвалась от него и побежала по платформе. Айрис высунулась из вагонного окна и помахала ей рукой. Мейси вскочила в вагон, плюхнулась на сиденье, и в этот момент поезд тронулся.

— Доббс, я думала, что уеду без тебя.

— Не беспокойся, Айрис. Я здесь.

— Да. Ты здесь, Доббс. Но, думаю, оставила свое сердце у одного молодого человека.

Восстанавливая дыхание, Мейси закрыла глаза и подумала о Саймоне. Когда мысленным взором увидела его лицо, ей снова стеснило грудь. Поезд, грохоча, проносился мимо полей, и по ходу движения косые струи дождя ползли по стеклу. Мейси смотрела в окно на страну, в которую приехала добровольно. Франция так близко к дому и так далеко от всего, что она любила. Почти от всего. Саймон был близко.

Глава двадцатая

В одно морозное февральское утро 1917 года Мейси набросила на плечи шерстяную накидку и пошла обратно к палатке, где жила вместе с Айрис. Два письма прожигали ей карман. Одно было от Саймона. В другом находились ее отпускные документы. Мейси скрестила пальцы на удачу.

— Ну что, получила? — спросила Айрис, когда Мейси принялась вскрывать маленький желтый конверт.

— Подожди, подожди. Да! Да! Да!

Мейси запрыгала от радости. Она едет в отпуск! Настоящий! На дорогу отводится двое суток, так что она три дня будет дома. Три дня! На целый день больше, чем во время прошлого отпуска, который был… она даже не могла вспомнить когда. Немедленно вскрыла письмо Саймона, пробежала глазами строки мелкого почерка с наклоном вправо и запрыгала снова.

— Да, да! Он тоже получил отпуск!

И сроки — с пятнадцатого по двадцатое апреля — были почти теми же, что у нее. Они проведут два дня вместе. Целых два дня.

Айрис улыбнулась и покачала головой. О, как изменилась эта девушка. Не в работе. Мастерство и сочувствие, которые она вкладывала в свое дело, были, как всегда, бесспорны. Но эта радость, это возбуждение представляли собой нечто новое.

— Доббс, я считаю, что ты становишься нормальной девушкой!

— Чепуха! Я всегда была нормальной, — ответила Мейси, продолжая читать письмо Саймона.

— Нет, не была. Я знаю. Ты воспринимала жизнь слишком уж серьезно.

Айрис потянулась за своей накидкой и содрогнулась.

— А в эти времена, Мейси, нельзя так. К работе — да, нужно относиться серьезно, а ко всему прочему — нет, иначе это сведет тебя с ума.

Айрис старательно надела шапочку, чтобы красный крест находился точно посередине, а угол льняного квадрата сзади — между лопатками.

— Ну, готова?

— Да.

— Отлично. Пошли работать.

Казалось, недели тянулись бесконечно, однако когда Мейси мысленно обратилась ко времени, прошедшему от получения отпускных документов до того, как поднялась на борт судна, чтобы плыть обратно в Фолкстон, ей показалось, что оно пролетело. Мейси поставила сумки и отправилась на поиски горячего какао и торта. Она почти боялась начала отпуска, ведь это означало, что уже на следующей неделе она снова будет во Франции. Отпуск кончится.