Ваше благородие - Олег Васильевич Северюхин

по корпусу был капитан Демин Федор Петрович, тот самый, с которым мы сегодня днем скрестили шашки в спортивном зале. Он был преподавателем физической подготовки и фехтования, а также подписывал финансовые документы роты учебного обеспечения.

Я доложил ему, что рота учебного обеспечения находится на приеме пищи, происшествий в роте не случилось, и испросил разрешения отбыть на квартиру.

— Быстро вы обмундировались, господин зауряд-прапорщик, — улыбнулся капитан Демин. — Как вам удалось за одни сутки завоевать целую роту?

— Даже и не знаю, ваше высокоблагородие, — сказал я. Капитан хоть и относился к категории обер-офицеров, но титуловался как штаб-офицеры высокоблагородием. Уставы нужно знать и чтить. — Вероятно, из-за того, что я прекратил неуставные отношения в роте. Каждый суровый судья уважаем всеми людьми, если он судит по закону и по справедливости. Вот, возможно, все из-за этого и произошло.

— Давайте в неофициальной обстановке обойдемся без титулования, — предложил капитан. — Вы лучше мне скажите, где вы научились так фехтовать. Если у вас найдется время, то не согласитесь ли вы еще пофехтовать со мной. Хочу быть непревзойденным специалистом, уж извините меня.

— Я согласен, господин капитан, — сказал я, — уверен, что и вы научите меня тем приемам, которые отличают настоящего кавалериста от пехоты.

— Желаю приятного отдыха, — сказал капитан и козырнул мне.

Четко ответив, я с удовольствием прищелкнул каблуками и вышел на улицу.

День клонился к закату, до дома Марфы Никаноровны было чуть более километра, не торопясь пятнадцать минут. А завтра мне нужно будет прибыть сюда к подъему, то есть без пятнадцати минут шесть часов утра.

Я степенно пошел в направлении дома, который снимал для жилья. Я уже знал, что шашку нужно обязательно придерживать рукой, чтобы она не болталась и не попадала между ног, создавая предпосылку к неловкому падению офицера среди штатских. Пограничные офицеры до 1964 года носили шашки и, честно говоря, тяготились этим во второй половине двадцатого века.

Через пятнадцать минут я уже был у заветного дома и стучал в дверь.

— Кто там? — раздался голос Марфы Никаноровны из-за двери.

— Зауряд-прапорщик Туманов разыскивает Веселову Марфу Никаноровну, — сказал я.

Дверь распахнулась, женская рука схватила меня за портупею и втащила внутрь.

Часа через два мы лежали в постели и ждали, когда закипит чайник на керосинке.

— Откуда ты такой взялся, счастливчик? — спросила меня Марфа Никаноровна.

— Не знаю, — сказал я, — вероятно, с Луны упал.

— А тут в газете написали, что тебе сразу присвоили чин прапорщика, мы так все удивились, что Иннокентий Петрович вместо воды спирт выпил из мензурки.

— Не прапорщика, зауряд-прапорщика, это как бы временного прапорщика из-за того, что настоящих прапорщиков не оказалось в наличии, и других офицеров тоже не было, — разъяснял я. — Зауряд-прапорщики приравниваются к обер-офицерам, но без права состоять участниками офицерских учреждений и посещать офицерские и военные собрания. Вот послужу немного заурядом и подготовлюсь для сдачи экзамена за военное училище, чтобы стать настоящим офицером. Экзамены можно сдавать до двадцати восьми лет, так что время у меня есть.

— Зауряд тоже неплохо, — сказала Марфа Никаноровна. — Погоны серебряные, сразу видно человека благородного звания.

— Погоны серебряные, да только денег платят мало, — засмеялся я, — но мы с тобой на два жалованья как-нибудь проживем.

Марфа Никаноровна доверчиво прижалась ко мне. Спасительница моя.

— Завтра мне нужно встать в пять часов, чтобы прийти на подъем роты, — сказал я.

— Подожди, — сказала Марфа Никаноровна, — я сейчас установлю будильник.

Будильник был большой и нужной новинкой в то время. Люди, как правило, просыпались по соседским петухам, которые начинали кукарекать на восходе солнца, тогда и просыпались хозяйки, разжигать печи и ставить на выпечку хлеб. У Марфы Никаноровны был будильник «Радбе» производства H.A.U.[1], который можно устанавливать на любое время. Установив будильник, Марфа Никаноровна что-то искала в комоде, а потом вернулась в кровать, сжимая что-то в кулаке.

— Я тоже согласна жить на два жалованья, — сказала она и поцеловала меня. — У тебя пока нет часов, вот тебе часы моего покойного папаши. Они старинные, но идут очень хорошо, он был бы рад, что ими пользуется близкий мне человек.

Я посмотрел на часы. Это были серебряные часы «Павел Буре» с эмалированным циферблатом и римскими цифрами. Павел Буре[2] считался русским часовщиком и поставщиком двора Его Императорского Величества (ЕИВ), имеющим большую часовую фабрику в швейцарском городе Ле-Локле. Так что это были как бы русские часы швейцарского производства, поэтому они и пользовались большой популярностью.

Глава 30

Утром я выпил чаю с молоком и отправился на службу. Прибыл за пятнадцать минут до подъема, посмотрел порядок в помещении. Проверил, как взводные унтер-офицеры поднимают людей и выводят на улицу для утреннего туалета и физической зарядки.

Все идет по порядку. Но в роте нужен фельдфебель, который будет смотреть за всем хозяйством и следить за выполнением расписания занятий и производимых работ. Часть солдат роты были как бы дядьками у кадетов и уборщиками помещений. Другая часть готовила материальную базу для занятий, например, мишени, карты, ящики с песком для тактической обстановки и прочее, работала на складах, в мастерских. Но фельдфебель очень нужен. Нужно присмотреться к унтерам и кого-то из взводных старших унтер-офицеров назначить на должность фельдфебеля через кадровое отделение.

К восьми часам рота прибыла с завтрака, курящие перекурили в курилке, а я засел в канцелярии и стал просматривать документацию роты. Ротное хозяйство это не на плацу командовать «направо» и «налево». Я потом распишу, что такое ротное хозяйство и что включает в себя солдатская жизнь по уставам императорской армии.

Мое вникание в суть ротных дел прервал стук в дверь, и в канцелярию вошел посыльный из штаба, который сообщил, что меня просит зайти к нему начальник кадрового отделения.

Всякая просьба старшего начальника является приказом, и я, надев фуражку и пристегнув шашку, отправился в административное здание.

— Ваше высокоблагородие… — начал я докладывать начальнику кадрового отделения подполковнику Шмидту Карлу Ивановичу.

— Полноте, голубчик, — сказал он, — обойдемся без титулования, достаточно обратиться и по чину.

— А как же уставы, господин подполковник? — улыбнулся я.

— А вы не помните, что в уставе говорится о том, как нижние чины должны приветствовать начальников, — сказал подполковник, — а мы с вами не нижние чины и про нас ничего не говорится.

— Но зауряд-прапорщики относятся к категории нижних чинов, — продолжил я дискуссию.

— Не скажите, это просто упущение в наших распорядительных документах, вы еще не офицер, но уже не нижний чин, — сказал начальник кадрового отделения, — а у вас есть желание стать офицером?

— Так