Судьбы. Миры вселенной (СИ) - Шмидт Елена

- Малыш, здравствуй, как ты выросла, настоящая красавица, - тормоша Милли, воскликнула она.

- Ты меня до старости малышом будешь называть? – надула губы Милли.

- Ну конечно, - рассмеялась Бианка, - ты всегда будешь младшей, даже когда станешь старушкой.

Милли не удержалась, рассмеялась вместе с ней и прижалась к сестре. После Беатрис и Феодотьи, Бианка была для Милли самым близким человеком. Остальные сёстры жили свое жизнью и появлялись на несколько дней раз в год. Крошка Милли их забавляла, они с ней сюсюкались и привозили подарки, а потом просто забывали о ней. Бианка приезжала чаще, возилась с девочкой, рассказывала сказки. Вот и сейчас подошла к саквояжу и достала оттуда удивительной красоты подвеску.

- Носи, сестрёнка, - вручила она подарок, онемевшей от радости девушке. Милли прижала подарок к груди, закружилась и взвизгнула от переполнявших её чувств.

- Милли, да что тебя до сих пор никто не научил себя прилично вести? – одна из сестёр – Матильда сурово поджала губы. Но посмотрев на замершую с прижатыми к груди кулачками Милли, улыбнулась. - Да ну тебя, но визжать надо потише, желательно шёпотом, а лучше вообще не надо.

Милли отошла в конец комнаты, развернулась, и церемонно поджав губы, опустив голову, посеменила к Бианке. Тут сёстры рассмеялись все.

-Милли, а где тебя носило? – Беатрис словно только что её увидела. - И почему ты такая лохматая?

Милли, не дожидаясь её следующего вопроса, вихрем унеслась в свою комнату. Заскочив к себе и захлопнув дверь, села к столу и стала рассматривать подвеску. Подвеска была из серебра, очень изящная и замысловатая филигрань оплетала кусочек бирюзы, словно сквозь летнюю тучку проглядывала синь летнего неба. Милли прикладывала её к себе, одевала, снимала, любовно гладила пальчиком.

Затем надела нарядное платье, повесила подвеску, расчесала и собрала волосы, не забыв надеть на них золотистую сеточку, как требовала Беатрис, и поспешила к сёстрам. Однако, пока она возилась в своей комнате, день потихоньку угасал, зажглись на небе, как светлячки, звёзды. Милли и не заметила, как затих большой дом и, выскочив из комнаты, удивлённо замерла. Потом решила потихоньку сходить на кухню, что-нибудь съесть, раз уж все ушли так рано отдыхать. Проходя мимо комнаты Беатрис, услышала чей-то разговор. Милли, раз пять напомнив себе, что подслушивать нехорошо, приложила ухо к двери.

-Бианка, ну как ты могла? Ты что не понимаешь? Если он выследит тебя, от нас мокрого места не оставят, - причитала Беатрис, - я не знаю, как ты вообще до этого додумалась?

- А ты что бы на моем месте сделала? А? Молчишь? Оставила бы этот камень, пусть отдаст Тьме? Только лопух Торион мог купиться на её обещания. Он думает, она ему что-то даст взамен. Ничего она ему не даст, - горячилась Бианка. – А ещё этот Дидрейн, ох не нравиться он мне. Хитрый, как лис. Льстивый, скользкий. Но внутри стальной стержень. Страшный он весь какой-то, не знаешь, что ждать. Я только обряд проведу с вами и сразу уеду. А завтра поутру давай камень в ущелье спрячем. На нашем месте. Проследи, чтобы мелкая в это не влезла. Нечего ей знать, целее будет. Да и вообще Беатрис никому ничего не говори, ни к чему это. Тебе рассказываю на тот случай, если меня не станет, чтобы знала, где камень искать, вдруг его надо будет на место вернуть, туда, откуда он был украден. Сто пудов это не просто камень, иначе Тьма бы за ним так яростно не охотилась, чуть глаза Ториону не выцарапала.

- Бианка, ты меня пугаешь, не кличь беду, может всё обойдётся. А откуда ты это всё знаешь? Опять подсматривала?

- Ну, было дело. Ты же знаешь, что я люблю быть в курсе происходящего.

- Ну да. У кого я спрашиваю? Ты в детстве то накрутила по дому кучу дырок, следя за всеми нами, а там всего лишь дворец. Подумаешь, какая мелочь. Покажешь хоть его?

- Конечно, покажу. Сейчас, только достану, - раздалось шуршание, и Милли ухом почти влипла в дверь, словно надеялась увидеть то, что происходит в комнате. От напряжения тело покрылось противным, липким потом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Смотри….

- Бианка… подожди…, - и в комнате повисла тишина.

- Бианка, ты знаешь, что это?

- Камень, а что не так?

- Это не просто камень, судя по всему это пропавший из пещеры Гемма-Тит, как его прозвали. Только почему-то всего половина?

- Ну, ясно, что не просто булыжник. А то, что половина? Так это наверно жук Торион распилил, чтобы не весь камень этой змее отдавать. Оказывается, не такой уж он лопух, как я думала.

- Бианка, ты не поняла, это третий камень из пещеры на Титанидии, все думали, что он пропал…

- Не может быть! С чего ты взяла?

- Помнишь профессора Федерико Гуанского?

- А-а…. Это который в тебе души не чаял? – слышно было, как Бианка развеселилась, она вообще не могла долго унывать.

- Ну, Би, хватит уже. Так вот он когда-то очень давно попал на Титанидию…

- Ой, Беатрис, сколько же лет было твоему профессору? – и Бианка залилась смехом. – Всё молчу-молчу.

- Всё, Би, ещё раз и не буду рассказывать. В общем, он был в пещере, которую назвал «Жизнью», тогда камня там было три, и мир был полноводный.

- Слушай, Беатрис, не обижайся, но, сколько же ему лет?

- Он не никогда не сознавался, но я знаю, что очень много, он же не человек.

- Ещё лучше, - фыркнула Бианка, - всё, я нема, как рыба.

- Так, Бианка, мы сейчас обсуждаем не достоинства и недостатки Федерико, а другую проблему. Если короче, то он сделал с них магические слепки, и я видела все три камня, поэтому могу утверждать, что это распиленный третий камень с той пещеры. И ещё. Я могу точно сказать, что распилили его давно.

- А это-то, откуда знаешь?

- Би! Ведьма я или нет? Я это чувствую. И если камень у нас в руках, да ещё и распиленный, то это значит, что равновесие нарушено и Титанидия погибает, поэтому появляются страшные дикие звери. Вспомни предсказания оракула Глубинных ледяных ведьм. «Придёт беда чёрная в твёрдом обличье, повеет тьмой из чуждых миров, тьма будет постепенно накапливаться, сначала даря радость, невидимая глазу оплетёт весь мир. И погибнет он в страшных мучениях, проклятый за то, что забирает себе не принадлежащее ему. Верните третье на место, соберите два в три, выпустите великое, пусть соединиться с малым и воскресит мир тьмы».

- Ну вот, я же говорила, - воскликнула Бианка, - и согласись, оказалась права. Камень надо вернуть на место, для начала хоть половину.

- Нет, - отрезала Беатрис, - для начала надо спрятать его и тебя. И пожалуйста, Бианка, отнесись ко всему серьёзно, это уже не игры. Кстати, как у тебя получилось его забрать?

- Вот это как раз никаких трудностей не составило. Я же тебе говорю, что Торион – полный лопух, он притащил вечером шкатулку из сокровищницы, радостно сообщив, что это чей-то артефакт. А утром, пока он дрых без задних ног, я решила посмотреть, что за артефакт, который рождает на его лице такую предвкушающую улыбку, ну и посмотрела. Увидела камень, сопоставила с тем, что слышала несколько дней назад и взяла. Всё.

- Би, я что-то совсем не поняла, что значит «утром, когда дрых без задних ног». Ты что? Его любовница?! – закричала Беатрис.

- Ой, Беатрис, - она наморщила свой красивый носик. - Да что ты так кричишь? Сейчас весь дом сюда сбежится. Ты всегда всем сёстрам читаешь лекции о морали? Думаешь, кто-нибудь слушает? Ты, как старая дева, честное слово. Ну, Беатрис ладно, ну прости, пожалуйста, я не то сказала, ты самая лучшая сестра в мире! – послышались звуки какой-то возни. – Ну, я не хотела тебя обидеть.

- Ой, Би, ну что ты на мне повисла, ну всё, ладно, ладно. Кстати, а матери будем говорить?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Нет! Ты что? Ты и я, всё, Беатрис, не надо, чтобы кто-то об этом знал. Прости, что тебя вмешиваю в неизвестно что, но ты же знаешь, я не смогла бы иначе. Да и ты бы не смогла.

В комнате повисла тишина.

- Да, Би, не смогла бы, ты права. Но, моя хорошая, они, наверное, всё уже знают, может тебе надо уезжать прямо сегодня?