Бетанкур - Дмитрий Кузнецов

Бетанкур не терпел насмешек, а в России, да и в Испании над ним часто подтрунивали: в его облике не было ничего военного, но он обожал носить военную форму, особенно когда дослужился до генеральского чина. У него было присущее испанцам умение хорошо носить форменную одежду, но из-за невысокого роста его эполеты часто казались окружающим громадными. Ещё неизвестно, как сложилась бы его судьба в России, если бы страной в то время де-факто не управлял Михаил Михайлович Сперанский, всячески поддерживавший Бетанкура во всех начинаниях. 1810 год можно с уверенностью назвать апогеем полного доверия Государя своему статссекретарю. В руках Сперанского сосредоточилась огромная власть, он занимал множество самых различных должностей во многих сферах внутренней политики — начиная от поста государственного секретаря и кончая должностью канцлера университета города Або (Турку).

Оказывая исключительную милость одному человеку, Государь не мог не навлечь на него немилость всех окружающих вельмож. А так как Сперанский, в свою очередь, благоволил Бетанкуру, то эта немилость автоматически переносилась и на испанца, по природе своей бойца. В России он не искал друзей, ни перед кем не заискивал, даже перед царем. Бетанкур просто хотел передать весь свой талант и знания людям, которых уже считал соотечественниками, а Россию — второй родиной.

В первые дни пребывания в Санкт-Петербурге он даже подумывал выучить русский язык, но потом от затеи отказался: во-первых, это потребовало бы слишком много времени, а всё окружение и так хорошо говорило по-французски, во-вторых, и это самое главное, Александр I порекомендовал ему не заниматься русским языком. Из многочисленных разговоров с ЕГО ИМПЕРАТОРСКИМ ВЕЛИЧЕСТВОМ Бетанкур быстро усвоил, что Государь русских людей не любит, презирает их, считая практически всех восточными варварами, которых нужно облагораживать, и прежде всего европейским образованием. Своих мыслей широкому кругу он не поверял, а высказывал их только очень близким и доверенным людям; среди них, как ни странно, оказался и Бетанкур. Современный русский порядок представлялся царю совершенной политической бессмыслицей, которую не стоило поправлять, а нужно было просто устранить, заменив новым, построенным на правилах логики. Александру казалось, что, когда он рассуждал о европейском или российском правопорядке, Бетанкур очень хорошо понимал его. Так оно и было. При этом Августин Августович, будучи человеком прагматичным (не для себя, для дела), всегда уходил от царя с каким-нибудь готовым проектом или решением.

Первое время Бетанкуру было нелегко понять особенности российского этикета, представлявшего собой странную смесь старых, допетровских обычаев с европейскими традициями. В ходу было угодничество, изысканная вежливость и любезничанье с дамами. Например, Марии Фёдоровне и Екатерине Павловне, преклонив колено, Бетанкур целовал ручку, а императору Александру I после беседы, в знак благодарности, — правое плечо.

Русский царь, подобно королю Людовику XIV, ценил в подданных благовоспитанность и светскость. Однажды в театре Бетанкур чуть не допустил досадную оплошность. Он не знал, что в России в присутствии императора на спектакле нельзя аплодировать прежде его. Он уже хотел было начать рукоплескать, получив огромное удовольствие от исполнения заезжими итальянцами музыки Россини, как седовласый артиллерийский генерал, с рачьими глазами, сидевший рядом с ним во втором ряду партера, остановил Бетанкура. Только благодаря счастливой случайности испанец избежал конфуза. На первой аудиенции в Зимнем дворце, в начале 1809 года, он несколько раз повернулся к Александру I спиной, что, по русскому этикету, также строго воспрещалось.

Все эти тонкости Бетанкуру приходилось постигать несколько месяцев. Строжайшим образом запрещалось возражать и говорить «нет» царским особам. Особенно трудно было соблюдать это правило по отношению к ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЫСОЧЕСТВУ принцу Ольденбургскому. Ведь с главным директором водяных коммуникаций Бетанкуру приходилось встречаться почти каждый день, особенно в Твери, и решать важные инженерно-строительные задачи, требовавшие тщательной проработки и согласований. Часто Августин Августович не соглашался с принцем, но при этом ни разу не произнес слова «нет». Он добивался цели, приводя генерал-губернатору веские и решительные аргументы, объясняя, что если сделать так, как предлагает принц, то через какое-то время государство будет терпеть убытки. Целесообразнее принять другое решение. Принц, как правило, немного поспорив, всегда соглашался с генерал-лейтенантом.

Бетанкур уже в первые дни пребывания в России заметил, что при встрече верноподданных с монархом священная дрожь пробегала по их телу, а на глазах проступали слезы умиления. В Испании отношение к королю было совсем иным, поэтому Августин никогда не подражал русским. Он держался с царем по-европейски строго, как и подобает дворянину старинной франко-испанской фамилии. И такая манера поведения Александру нравилась. Русскому царю порой было приятнее общаться с Бетанкуром, чем с некоторыми верноподданными, большинство из них при нём боялись даже рот раскрыть.

Бетанкур также отметил, что в России благородное происхождение играет роль, но далеко не первостепенную, как, например, в Испании. Самая главная вещь в России — это чин. Дворянское звание помогало получить его, но ни один человек не занимал выдающегося положения благодаря одному лишь рождению. В России только царь мог кого угодно возвысить или понизить. Только от него зависела судьба любого верноподданного. Даже служить нужно было «Отечеству и Государю». В любой момент собственность — имение, крестьяне, земля — могла превратиться из частной в казенную, и все это знали, поэтому боялись. Царь был единственным и полноправным хозяином земли русской.

И хотя сам Александр I считал, что это неправильно и нужно быть более просвещённым монархом, например европейского типа, реформы, задуманные Сперанским, шли очень медленно. Принцип сословной иерархии в России оставался незыблем: зависимость нижестоящего от вышестоящего определяла нормы поведения любого чиновника. Не был исключением и Корпус инженеров путей сообщения. Непременной обязанностью служащих оставались визиты к начальству в праздники и высокоторжественные дни — обязательно с подарками. Кто не соблюдал неписаные правила, мог легко подвергнуться административному взысканию. Бетанкур, будучи католиком, формально уклонялся от многих мероприятий. Например, в православную Пасху ему не нужно было с визитом объезжать всех начальников, хотя к нему многие его подчиненные все равно приезжали. С каждым из них он трижды целовался, произнося по-русски «Христос воскресе!». «Воистину воскресе!» — отвечали ему. Визитеры низшего ранга даже не входили в дом, а вручали подарки с записочкой дворецкому. Знаки нижайшей покорности часто коробили Бетанкура, но он ничего не мог сделать: пресмыкательство перед вышестоящим чиновником очень глубоко въелось в сердце российского человека.