Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (антология) - Павел Старовойтов

— На Косую пойдем через дома. Есть там одна лазейка, прям насквозь и прошьем. Есть только одно «но». — Я аккуратно отцепил захваченный куском арматуры рукав химзащиты. — Брошенные квартиры — логово Серых. В это время они спят, а уж при таком солнце — тем более. Можно греметь и топать, разговаривать между собой и шутить. Вот только трогать их нельзя ни при каком случае. Иначе нападут всей стаей. — Я остановился на краю насыпи, рядом с проломом в стене, замер, переводя дыхание и дожидаясь остальных. — Если такое, не дай бог, произойдет — нужно как можно скорее выбраться на улицу, хоть в окна сигайте. На солнце Серые становятся вялыми и апатичными. Есть шанс оторваться.

Мои спутники кивнули вразнобой. Я улыбнулся Юле, вот только потемневшая противогазная маска мешала передать эмоции. Однако мне показалось, что едва видимые синие глаза спокойны и даже чуточку улыбаются. Наш маленький отряд втянулся в темную сырость брошенного жилья.

Источник информации, проложивший для меня эту дорогу, ошибся лишь в одном: люди, когда-то населявшие город, в этих помещениях скорее всего работали, ведь мне за всю дорогу так и не встретилось ни одной, например, кровати. Диванов — в изобилии, как и прочей мебели. Обычное офисное здание.

Путь затянулся. Приходилось менять этажи, пролезать в проломы в полу и стенах, обдирая и без того ненадежную защиту. Такую замысловатую траекторию не выписывает самый безответственный, в щи упившийся, осенний лист.

— Корректор. — Тронула мой локоть Юля. Несмотря на мои инструкции, говорить она старалась негромко, почти шепотом. — Тьфу ты, прозвище у тебя какое громоздкое, за язык цепляется. Как тебя на самом деле-то зовут?

— Не помню. Или не знаю. Мое имя осталось там, где я занял у Корнета свою жизнь. Поэтому, если меня кто-то и запомнит, то разве как Корректора. Ты хотела что-то спросить?

— Да. — Стекло-хамелеон в полумраке вымерших помещений прояснилось, и я вновь мог видеть сосредоточенный ярко-синий взгляд. — Где эти твои Серые? Не подумай, что я так хочу узнать их поближе, но все же…

— Как это где? — Изумился я. Алебастр и не отстающая от него Лиза, остановились, поджидая нас. — Мы уже битый час мимо них топаем, а ты спрашиваешь, где они. Вот, например. И вот.

Я указывал рукой на пятна яркого солнечного света, попавшие в здание через дыры в стенах и окна. В центре каждой лимонно-желтой фигуры покрытая грязно-пепельной пылью поверхность бугрилась, топорщилась неровными складками. На полу, стенах и потолке, растекшись, слившись с окружающей действительностью, лежали большие серые тряпки. Мутанты дремали и грелись в редких солнечных лучах. Во время охоты кожистые полотнища натягиваются, создавая эффект планерного крыла, а крепкие когти годятся не только на то, чтобы удерживать тяжелое тело вниз головой.

Юля подошла ближе, чуть наклонилась вперед. В следующее мгновения на серой тряпке прорезалось шесть мутно-желтых глаз, зашипел вырвавшийся из могучих легких воздух, потревоженная дыханием взвилась вверх пыль. Несколько секунд тварь смотрела на замершую девушку, но вскоре ворохнулась, устраиваясь удобнее и вновь зажмуриваясь.

— Спокойно. — Сказал я скорее Алебастру, нежели нашей спутнице. — Я же говорю, на свету они становятся ленивыми и вялыми, и нападать не станут, но если начать стрелять…

— Благодарю, я понял. — Диковинная винтовка опустилась. — Мы можем идти дальше?

— Да-да, идем, — я потянул Юлю за собой.

Теперь мои спутники двигались гораздо осторожнее, опасливо поглядывая себе под ноги и стараясь не приближаться к стенам. Дорога закончилась длинным коридором с цепочкой распахнутых дверей по сторонам. В конце захламленной бетонной кишки нас ждал косой проем, обрамленный паутиной трещин, за которым безудержно полыхал полдень. На полу, перед самым выходом, развалившись в длинной солнечной полосе, лежали сразу несколько Серых.

— Так, теперь стоп. Алебастр, я сменю тебя в авангарде. — Наш высокий худощавый охранник молча отступил в сторону. Я взял в руки автомат, надавил на скобу переключателя огня. — Постараемся пройти тихо. Как и в прошлый раз повторяйте мои движения с точностью копира. Оружие держите наготове. Ладно, поехали.

Шаг. Следующий. Главное — не коснуться Серого, даже краешком одежды, хотя бы вскользь. Эти твари особенно чувствительны к тактильному раздражению. Нападут раньше, чем проснутся. Всей стаей, которая соберется здесь через пару минут. Остановить их сможет только яркое солнце, сияние желтой звезды и его успокаивающее тепло.

Я аккуратно перенес вес на правую ногу, замер, выискивая место средь серых тряпок для следующего шага. Когда от ступни до пола оставалось меньше нескольких сантиметров, где-то в городе, не очень далеко, громыхнула отрывистая очередь. Но на несколько секунд раньше выстрелов я понял, что Серые проснулись. Мутант рванулся в атаку, коридор завертелся в дикой пляске, через мгновение что-то тяжело ударило в спину. «Что-то, — в моей голове осталось место для иронии. — Стена это, дорогой мой Корректор. Старая, холодная, сырая стена…»

Додумать я не успел. Сильные руки сгребли меня в охапку…

Ольга Швецова, Андрей Гребенщиков

«Цветочек для Алёнушки»

— Сказку!

Конечно же… Освещение не погасили, вечер только начинался, но для дочки уже заканчивался, девочка вовсю пользовалась тем, что можно еще немного не спать. Утром свет станет досадной помехой, но сейчас малышка не задумывается об этом. Растет настоящий совенок. Впрочем, поздние проводы папы на работу режиму дня никак не способствуют.

Курточка у Аленки была совсем новой, отец баловал дочурку. А красивые манжеты, которые сейчас к ней прилаживались, служили не украшением — необходимостью: девочка подрастает, рукава становятся коротковаты. Пока можно что-то сделать… Только бы Максим не понял этого и не отправился на поиски новых вещей для своей девочки. Только бы снова не уходил.

— Сказку! — Ручки, уже не такие пухленькие, похожие на взрослые — папины пальчики — вытянуты поверх одеяла, ножки нетерпеливо ерзают под теплым синтепоном.

— Жила-была тетя-коза и было у нее семеро деток. Она очень любила своих козлят, и очень боялась оставлять дома одних. А ей приходилось ходить на базар, ходить далеко, а жили они в лесу…

— Мам… — Маленькая Лена насупилась. — А можно другую сказку?

— Да, другую можно? — Поддержал последние слова вернувшийся в палатку Максим. — Сталкеру про волка-то слышать привычно. А вот козлят боюсь даже повстречать.

— Ты сегодня никуда не пойдешь? — Взгляд светился надеждой. Ведь мужу предстояла не прогулка на базар через дремучий лес, а кое-что похуже. Но напрасно.

— Вот вернулся Алену спать уложить. Время еще есть. Поэтому не пугай меня волками, хочу послушать что-нибудь хорошее. — Максим склонился к ее уху, добавил с улыбкой. — Если расскажу я, Аленушка не скоро уснет. Я ведь и тебе рассказал когда-то…

Я не боюсь поверхности. Не потому что сильно смелый или безумный — каждый, избравший источником своего пропитания ремесло сталкера, безумен по определению. Со смелостью сложнее, среди нас хватает трусов, но, выходя наверх, ты оставляешь инстинкт самосохранения в относительно безопасном метро. С собой же на охоту берешь только инстинкт выживания, под солнцем нынче обитают исключительно хищники. Летающие, прыгающие, ползающие, бегающие. Ходячие… не самые опасные и многочисленные, возможно даже не самые умные, однако… Эта земля была наша, мы в своём праве — праве человека.

Потому я не боюсь. Я ненавижу. Изуродованных мутацией зверей, посягнувших на наше священное первородное право, радиацию, заставляющую нас прятаться в норах, ненавижу умирание и запустение, поселившихся здесь вместо нас. Но я не боюсь…

Иду под луной. Она такая огромная, что мне не спрятаться от нее, не укрыться в развалинах. Мутно-желтый глаз на черном небе, с упреком разглядывающий одинокого человека, бредущего меж развалин… Это запретная территория и во взгляде луны я чувствую не только осуждение, но и жалость. Жалость к самоубийце.

Ты ошибаешься, глупое ночное светило, я не ищу смерти, мне нужно спасти две жизни… одну еще нерожденную. Для этого придется пройти через кварталы, где поселились злобные твари, зовущиеся Красотками, затем еще километра полтора-два по неизведанной местности до станции Метро. Я знаю, что местность неизведана по одной простой причине — сталкеры избегают Красоток, мало кому придет в голову посягать на их охотничьи угодья, вредно это для здоровья. Фатально.

Но мой путь лежит в ту сторону, смертельных Красоток не обойти. Значит, придется прятаться, ползти на брюхе, плавать в грязи, сливаться с развалинами. Обычная работа сталкера, ничего нового. Плохо другое: мутанты, облюбовавшие давным-давно мертвый район, прекрасно видят в темноте. И слышат отлично. Про отменный нюх даже вспоминать не хочется. Опасные твари, сильные, ловкие, «глазастые», настоящие хозяева поверхности, не терпящие конкуренции.