Русалку за хвост не удержать - Наталья Александрова

– Да я все понял. Только не понял, отчего ты мне сразу не сказала, что подслушала такой важный разговор… Что наша бабка выдумала, будто в театре пела и пять мужей у нее было – это не криминал. Мало ли что люди про себя выдумывают, чтобы впечатление произвести, а вот про Скорпиона…

– Да я только там, у театра, поняла, о чем речь шла! – оправдывалась Лола. – И вообще, нечего перекладывать с больной головы на здоровую! Сам хорош, упустил объект, а теперь ищешь виноватых!

– Да никого я не ищу! – вздохнул Маркиз. – Надо думать, что делать дальше…

– Я знаю, кто такой Скорпион! – выпалила Лола, сделав страшные глаза. – Это осветитель Николай!

– С чего такая точность? – насмешливо прищурился Маркиз.

– Если бы ты видел, как он управляется там, наверху, ты бы не сомневался!

– Да? – оживился Леня. – Тогда у меня к тебе будет деловое предложение. Как ты смотришь на то, чтобы на некоторое время вернуться к театральной карьере?

– Что ты хочешь этим сказать? – голос у Лолы дрогнул.

– Я хочу сказать, что ты должна поступить в театр на Фонтанке. Причем как можно скорее, – произнеся эти слова, Леня заметил грозный блеск в глазах Лолы и на всякий случай отошел подальше.

– Что?! – Лола повернулась к своему напарнику. На ее щеках выступили красные пятна.

Леня ничего не успел ответить, потому что за спиной его раздался грохот.

Коробка из-под торта «Невские просторы» свалилась со столика.

То есть, конечно, она свалилась не сама, ей помогли.

Пу И, заметив коробку, вскарабкался на столик и попытался в нее залезть. Однако это у него не получилось, и он вместе с коробкой свалился на пол. Крышка с коробки слетела, обе игрушечные собаки вывалились, от сотрясения включились и принялись визгливо тявкать и махать короткими лапами.

Пу И воспринял это как личное оскорбление и вызов.

Он набросился на одну из игрушечных собак, повалил ее набок, встал на нее лапами и оглядел прихожую с гордым видом победителя. С таким приблизительно видом оглядывает саванну лев, встав лапами на только что поверженную антилопу. Но в это время вторая собака, которая медленно двигалась вперед, наткнулась на Ленин ботинок, перекувырнулась и при этом ударила Пу И всеми четырьмя лапами.

Песик испуганно отскочил назад и обиженно залаял. Казалось, он хочет сказать: «Нечестно! Двое на одного! Мы так не договаривались!»

Лола, забыв обо всем на свете, кинулась к своему любимцу, подхватила его на руки и прижала к груди со словами:

– Пуишечка, детка, ничего не бойся! Мамочка с тобой, мамочка не даст тебя в обиду этим противным собакам!

Затем она повернулась к Маркизу и возмущенно проговорила:

– Видишь, до чего ты довел ребенка? У него будет нервный срыв! У него на нервной почве будет выпадать шерстка! Ты же знаешь, какой он ранимый и чувствительный!

Пу И, почувствовав себя в полной безопасности, смотрел сверху на своих игрушечных врагов и облаивал их самым оскорбительным образом.

– Лолка, перестань валять дурака! – прикрикнул Маркиз на свою боевую подругу. – И не делай вид, что не слышала моих слов!

– Твоих слов? – Лола удивленно заморгала. – Каких еще слов?

– Я сказал, что тебе придется вернуться в театр.

В прихожей на какое-то время наступила тишина.

Даже игрушечные собаки внезапно перестали лаять, как будто в них одновременно кончился завод. Точнее, одновременно разрядились батарейки.

– Я не ослышалась?! – проговорила Лола напряженным звенящим голосом.

Леня ничего не ответил. Он правильно рассудил, что в такой момент любой его ответ будет только поводом для очередного взрыва, и самое безопасное – это промолчать.

– Ты хочешь, чтобы я вернулась в театр?! – отчеканила Лола и бережно пересадила Пу И на табуретку, чтобы освободить руки. Как только они оказались свободны, она воздела их к потолку в трагическом жесте, потом заломила движением, полным невыносимой скорби, потом закрыла ими лицо, как будто не в силах была видеть грязь и тщету окружающего жестокого мира.

Поскольку Маркиз по-прежнему молчал, не подавая ей повода для следующей реплики, Лоле пришлось обходиться своими собственными силами.

– Ты увел меня из театра, когда я была в зените славы! Ты сломал мне карьеру, отнял у меня аплодисменты зрителей, восторги поклонников, цветы, ценные подарки, радость творчества, наконец… ты отнял у меня то, что составляло смысл всей моей жизни!

На этот раз Леня не удержался и необдуманно ответил Лоле, поддавшись на провокацию:

– Аплодисменты зрителей – это, конечно, хорошо, но зрителей-то было всего ничего… на сколько мест был зал в твоем театре? На пятьдесят, если я не ошибаюсь?

– На восемьдесят! – возмущенно перебила его Лола. – Важно не количество, важен сам принцип! Один раз меня вызывали на поклон целых семь раз!..

– Ну да, когда ты пригласила на премьеру ползала своих знакомых. А уж насчет ценных подарков – это ты вообще загнула! Если, конечно, считать ценным подарком рисунок, который тебе подарил шестилетний сын уборщицы после детского утренника и который до сих пор висит на почетном месте в твоей комнате…

– Нечего язвить! Если хочешь знать, этот рисунок для меня дороже любых бриллиантов! – воскликнула Лола с пафосом. – Это – подарок, сделанный от чистого сердца! И вообще, дети – самые искренние, самые восторженные, самые тонкие зрители! Они еще не испорчены жизнью, не отравлены ядом массовой культуры, они, как никто другой, понимают искусство…

– Да, только нарисована там была почему-то ведьма на помеле. Как ты думаешь, почему бы это?

– Потому что я в том утреннике играла именно ведьму… кстати, очень хорошо играла, режиссер это отметил…

– Да, эта роль тебе и в жизни отлично удается! – добавил Маркиз с невинным видом.

Лола возмущенно ахнула, снова воздела руки и завертела головой в поисках свидетелей. Поскольку Аскольд давно уже ушел, из свидетелей остался один Пу И, который сидел на табуретке и с интересом наблюдал за перепалкой хозяев. Если, конечно, не считать двух игрушечных собак, которые валялись на полу, буквально отбросив лапы.

Итак, повернувшись к Пу И, Лола воскликнула:

– Он назвал меня ведьмой! И это после того, как я отдала ему лучшие годы своей жизни! После того, как я бросила к его ногам свою молодость, красоту, талант…

– Лолка, прекрати! – строго прикрикнул на нее Маркиз. – Ты не в театре!

– Вот именно! – парировала она. – И уже никогда там не буду! Как ты себе представляешь – я вернусь в театр после стольких лет… тем самым я признаю свое поражение!..

– Не говори ерунды! – отмахнулся Леня. – И потом, это же ненадолго и только для дела…

– Ага, а как я это объясню Жанке? Вот уж она попляшет на моих косточках!

– Это еще кто такая? – осведомился Маркиз.

– Не хочу даже говорить о ней! – отрезала Лола, но тут же, с чисто женской логикой, заговорила: – Бездарность! Уродина! Корова с темпераментом амебы! И самое ужасное – что она теперь у них прима! Играет все самые лучшие роли! Да к тому же… – Лола замолчала, не в силах продолжать, но потом преодолела себя и выпалила: – К тому же она похудела!

– Да, это серьезно! – насмешливо проговорил Маркиз.

– Конечно, серьезно! – подхватила Лола, не заметив в его словах сарказма. – Еще бы не серьезно! Похудела, и теперь танцует, поет, в общем – настал ее звездный час, а тут вдруг появляюсь я… ты представляешь, как она будет надо мной издеваться?

– Ну… да… – промямлил Леня.

– Нет, ты не представляешь! Как ты можешь это представить? Ведь ты, во-первых, не женщина, а во-вторых, не актриса!

– Да уж, с этим не поспоришь… – вынужден был признать Леня. Хотя он, конечно, знал, что в споре с женщиной нельзя ни с чем соглашаться, даже с такими очевидными вещами.

– Ага! – обрадовалась Лола. – Конечно, не поспоришь! И не пытайся спорить со мной, потому что я всегда права!

– Ладно, мне это уже надоело, – проговорил Леня сухо, – время уже очень позднее, так что я пойду спать. А ты так полна энергии, что можешь пока продумать свое появление в театре. Идти туда тебе все равно придется, другого выхода у нас нет.

С этими словами он развернулся и удалился в свою комнату, оставив за собой последнее слово.

Лола так растерялась от его наглости, что целую минуту стояла, открыв рот и хлопая глазами, а когда пришла в себя – дверь Лениной комнаты была уже закрыта.

Тогда она схватила одну из заводных собачек и в сердцах запустила ее в Ленькину дверь.

От удара собака снова включилась и принялась тявкать противным визгливым голосом.

Утром Маркиза разбудил звон посуды и шум кофемолки, доносившиеся из кухни. Он явился на кухню и приятно удивился. Лола порхала по кухне в розовом передничке с рюшечками и напевала что-то веселое. Звери чинно сидели каждый на своем месте и не проявляли особенного волнения при виде еды, из чего Леня сделал вывод, что они уже получили свое.