100 великих тайн Земли - Александр Волков

Способствует этому и особая структура морского льда. Это – не монолитный блок, где на всех уровнях, во всех слоях господствуют одни и те же условия. Наоборот, при замерзании морская вода, в отличие от пресной, ввиду высокого содержания соли расслаивается. Между кристалликами льда – самые крохотные из них достигают в поперечнике 10—100-тысячных долей микрометра и состоят из чистой замерзшей воды – неизменно сохраняются крохотные пузырьки и канальцы, где циркулирует солевой раствор, содержащий определенные кислоты, простые сахара, минеральные вещества и углекислый газ. По меткому сравнению Тринкса, этот раствор – словно кровь, пульсирующая в наших жилах. Жидкость и лед разделены тончайшими пленками, которые напоминают клеточные мембраны. Все вместе это впрямь выглядит каким-то подобием живых клеток. Благодаря такой структуре лед подолгу удерживает сложные молекулярные комплексы, однажды образовавшиеся в нем; они скапливаются между отдельными его «клетками».

Стоит отметить, что ультрафиолетовые лучи, опасные для всего живого, почти не проникают в толщу льда. Их поглощают близ его поверхности попавшие сюда аминокислоты. Сами они при этом частично разрушаются, а их фрагменты погружаются в глубь льда, где могут быть использованы для синтеза других сложных биологических молекул. Там же, в ледяных глыбах, отмечено поразительно высокое содержание углекислого газа, а его молекулы играют важную роль в подобном синтезе.

Подкрепляет гипотезу «холодного» зарождения жизни и мнение ряда геологов, полагающих, что около 4 миллиардов лет назад значительная часть морей на нашей планете была скована льдом – тем более что в то время, когда Солнечная система только сформировалась, количество энергии, излучаемой Солнцем, было примерно на четверть меньше, чем теперь.

Эта гипотеза нашла поддержку и у редакции авторитетного журнала Science. Одна из статей, появившихся на его страницах, была озаглавлена так: «Некоторые любят погорячее – но не первые биомолекулы». Разумеется, в ней говорилось о возможности зарождения жизни при низких температурах.

Итак, отдельные исследователи готовы назвать лед «холодным первородным бульоном». В полярных льдах, кстати, обнаружены разнообразные формы жизни, а это лишний раз свидетельствует о том, что биота может существовать в такой среде. Почему бы ей не зародиться там?

Вопрос отнюдь не академический. Если эта гипотеза найдет подтверждение, то, очевидно, жизнь гораздо шире распространена в космосе, чем считалось прежде. «Везде, на любой планете, где образовался лед, в его толще, возможно, зародилась и существует жизнь», – заявляет Тринкс. В таком случае следы живых организмов следует искать даже в нашей Солнечной системе: во льдах Марса, на спутниках Юпитера и, конечно, на кометах – этих припорошенных пылью льдинах, снующих среди планет и, может быть, всюду – успешно или нет – сеющих жизнь. Если же вспомнить, что кометы порой вылетают за пределы Солнечной системы, то они могут уносить семена жизни и к другим планетным мирам, распространяя их на просторах Галактики, как предполагают сторонники гипотезы панспермии – «жизни, прилетевшей из космоса».

Море

Что нас ждет в глубине темных вод?

Несколько лет назад бестселлером в Европе стал роман немецкого писателя Франка Шетцинга «Стая». К череде ужасов, подстерегающих нашу цивилизацию, добавился новый. Что, если против своеволия человека восстанет океан? И мириады животных, обитающих в его глубинах, сплотятся и попробуют отомстить нам за непрошеное вторжение? Фантастика? Бред? Или призрак подлинной беды, подстерегающей нас? Ведь глубины океана, например, – это еще и область обитания неведомых микробов, защититься от которых наш организм не готов. Мы только начинаем проникать в этот чуждый нам мир. И наши первые опыты вызывают тревогу. Так что нам ждать в этих темных водах, так пугающих нас, так зовущих нас?

Иногда статистика бывает сухой и скучной, как серый асфальт под ногами. Иногда разверзается пропастью. По ее цифрам скатываешься, как по склону громадной горы, не имея более возможности остановиться.

Около 70 % поверхности нашей планеты покрыто морями и океанами. Около 80 % этой территории приходится на области, глубина которых превышает 1000 метров. Это составляет примерно 318 миллионов квадратных километров. Общая площадь всех глубоководных участков морского дна, исследованных с помощью батискафов, до недавнего времени едва превышала 5 квадратных километров, то бишь 0,0000015 % от тех самых 318 миллионов.

Итак, поверхность Земли на две трети покрыта водой, но мы мало знаем, что творится в глубине океана. Конечно, человек не был бы самим собой, если бы не бросил вызов этому неведомому миру. Подводные лодки и роботы, батискафы и водолазы спешат изучать бескрайнее белое пятно на географических картах, стыдливо расцвеченное аквамарином. С присущей нам систематичностью мы исследуем флору и фауну океана – вплоть до мельчайших водорослей и бактерий – на территориях площадью почти в несколько сотен… квадратных метров. Счет открытий идет на тысячи! Чем не повод для гордости, если только не вспоминать, что общая площадь океана составляет 361 миллион квадратных километров? Что еще мы не знаем о нем, если долгое время даже не верили, что гигантские кальмары (кракены) существуют? Если лишь сравнительно недавно узнали, что кистеперые рыбы и впрямь плавают в глубине темных вод, будто для них время остановилось. А для кого еще остановилось время, словно придавленное столпом соленой воды?

В глубине океана обитает до десяти миллионов видов неизвестных животных

По оценке участников международного проекта «Перепись морской жизни», в глубине океана обитает до 10 миллионов видов неизвестных животных. «В глубоководной области океана, – говорится в отчете, подготовленном экспертами, – обитает больше видов животных, чем в любой другой части Океана». В среднем около 80 % видов животных, обнаруживаемых здесь, прежде были неизвестны науке. Но сколько еще их предстоит открыть! Пока мы едва разобрались с поверхностью океана. Человечество исследовало менее 5 % территории всех мировых морей, да и там, где исследовало, многие микроорганизмы, вероятно, остались незамеченными.

Еще одна цифра позволит почувствовать, насколько сложны задачи, которые стоят перед учеными. По оценке биологов, нам известно лишь 10—20 % всех видов живых организмов, населяющих планету. Вся остальная фауна до сих пор остается неведомой. Этих животных никто не описывал, их – в подавляющем большинстве – никто из людей даже не видел.

Скептики, конечно, поспешат задаться вопросом: как вообще ученые пришли к выводу о том, что чуть ли не на девять десятых биосферы нашей планеты остается для нас «тайной за семью печатями, за семью морями»? Как правило, проводя подобные расчеты, специалисты оценивают количество биомассы, которое необходимо для выработки кислорода, содержащегося в атмосфере. Получается, что пока биологи, подводя баланс жизни на нашей планете, неизменно «терпят колоссальные убытки». Дефицит известных нам живых организмов очень велик. Лучше любых рассуждений он убеждает в том, как плохо мы знаем жизнь океана.

Океан полон загадок. Пока что путешествия в его глубины труднее и непрестижнее полетов на околоземную орбиту. Мир океана, этот загадочный космос темных вод, все еще ждет своих исследователей. Открытие его станет, очевидно, одним из важнейших научных событий XXI века. Наступивший век так же изменит наши представления об океане, как XIX век – об Африке, белом пятне с цветастой каемочкой на географических картах екатерининских времен.

Так, лишь в 1995 году американские исследователи впервые опубликовали подробную карту дна всех морей мира, основываясь на сведениях, полученных от военных. Годами те измеряли со спутников силу гравитации Земли, чтобы повысить точность наведения межконтинентальных ракет. Результатом их работы стал атлас, в котором вычерчены детали подводного рельефа с точностью до 6 километров. Морское дно ведь меньше всего похоже на однообразную, унылую равнину. Оно изобилует ложбинами, ущельями, горными хребтами и вершинами, вздымающимися ввысь. Впрочем, даже после этой публикации поверхность Венеры и Марса оставалась гораздо лучше изученной нами, чем дно Мирового океана.

Итак, мы живем на планете, биосфера которой состоит в основном из воды, и почти ничего не знаем о ней. Мы тратим миллиарды на космические экспедиции и лишь изредка снаряжаем экспедиции в бездну, что плещется у наших ног. Мы заглядываем за тысячи световых лет от Земли, пытаясь понять происходящее там, но не видим ничего в нескольких километрах от себя – не хотим видеть ничего в глубине темных вод. Бездна космоса кажется нам все более понятной, бездна океана – как будто более бездонной. Там, куда не упадет ни луча света, царит адский мрак. Мы имеем о нем так же мало представления, как и об аде, знакомом нам лишь по «классическому бедекеру» Данте.