Крот 2. Сага о криминале - Виктор Мережко

Они обнялись, расцеловались.

– Я бы вас, дядя, сразу узнал. Вы ничуть не изменились. Виски только…

– Что, поседели? – засмеялся тот. – Не стесняйся, говори! Седина мужчину красит. В нашем роду все быстро седеют.

– Да, дядя, у меня тоже серебро в голове проскакивает, – пожаловался Шалва.

– Дорогой племянник, – нахмурился Вахтанг, – хочу попросить тебя вот о чем. Да, для тебя я дядя. Но только по-родственному. Во всех других случаях… когда мы при посторонних… особенно при девушках… я – Вахтанг. Просто Вахтанг! Я не так стар, чтобы меня молодой парень называл дядей. Ты – Шалва. Я – Вахтанг! Понял?

– Понял, дя… Прости, Вахтанг.

– Вот за это и выпьем. И еще – за встречу, – Маргеладзе повернулся к Важе, который бесшумно вошел следом. – Налей нам, Важа, грузинского. Вспомним родину, родных, друзей…

– Важа – тоже родственник? – спросил Шалва.

– Наверно. Воскресший родственник, – усмехнулся Маргеладзе.

– Как так? – не понял гость.

– Так бывает, – заметил Важа. – Бывает, что человек умрет, а потом вдруг воскреснет.

– Все равно не понял.

– Со временем поймешь, – отмахнулся Вахтанг и снова кивнул Важе: – Налей, сказал, вина!

Важа откупорил бутылку «Хванчкары», налил в три фужера, они чокнулись, выпили.

– А Анзора, правда, убили? – спросил Шалва, вытирая губы.

– Анзора убили, – вздохнул Вахтанг. – Твой друг, мой брат Анзор, с которым ты в детстве скакал по горам, погиб… Застрелили его, собаки. Теперь ты будешь вместо него. Отдохни, оглядись… Важа введет тебя в курс… – Маргеладзе достал из ящика две связки ключей. – Это ключи от твоей квартиры… А это – от «ягуара». Дарю тебе красный «ягуар» Анзора. Он любил на нем пофорсить. Катайся, не жалко. Но смотри, тут тебе не Сванетия. Даже не Тбилиси. Дисциплина и порядок, если не хочешь последовать за Анзором… – Он помолчал, с силой вытер ладонью лоб. – Ладно, все! – Сам наполнил бокалы. – Давайте выпьем за землячество. За тех, кому мы должны протягивать руку помощи, если нас об этом попросят. И пусть наша встреча не будет больше ничем и никогда омрачена…

Они чокнулись, выпили.

Был поздний вечер. Тусовка в клубе кипела на полную катушку. Гремела из динамиков музыка, ее перекрывал натренированный и неутомимый голос диск-жокея.

В тусклых, облупленных коридорах клуба шла своя тусовка. Жались по углам пары, кто-то курил, кто-то выяснял отношения. Кто-то сосал прямо из горлышка.

В углу под лестницей Грэг вел разговор со скуластым худощавым человеком лет тридцати. Хасан Кулиев, по кличке Кулек, держал Грэга одной рукой за куртку, другой касался кончика носа.

– Хоть ты, Грэг, сынок крупного папашки, для меня ты – как все они, – показал он на ютящихся в коридоре. – Ты меня понял? И расплачиваться за товар должен вовремя, как все.

– Ты чего? – пытался освободиться Грэг. – Я ж тебе отдал.

– Сколько?

– Штуку.

– А должен сколько?

– Много.

– В долг живут знаешь кто?

– Миллионеры.

– Правильно. А ты на миллионера не тянешь. Правильно?

– Кулек, я отдам, честное слово.

– Твое честное слово знаешь, чего стоит? Воткни его в задницу! А мне верни должок, если хочешь жить.

– Подожди!.. – снова дернулся Грэг. – Гитару, часы отцовские, даже ордена его я тебе отдал?

– Насчет орденов батя еще не спохватился?

– Пока нет.

– Спохватится. И что будешь делать?

– Ты что? Он меня пришьет! Ты что, Кулек?

Кулиев поослабил слегка хватку, подумал, по-деловому спросил:

– В «Мандарине» бывал?

– Пару раз. А что?

– Хозяйку знаешь?

– Там много хозяев. Какую?

– Нину Ивановну Пантелееву.

– Видел как-то. А что?

Кулек достал фотографию, на которой улыбалась Нина с сыном Никиткой, передал Грэгу.

– У нее есть сынок. Уже ходит в школу. Секешь?

– Не совсем.

– Хорошо. Поставим вопрос по-другому. Хочешь разбогатеть? Чтобы каждый раз не клянчить у своего папашки.

– А кто не хочет?

– Миллион… Зелеными.

Грэг вытаращил глаза.

– Миллион зелеными?!

– Тогда слушай сюда. Надо слегка поухаживать за пацаном…

– Поухаживать – это как?

– Сначала нежно, потом на полную катушку.

– Не въезжаю.

– Не ширнулся еще, что ли? Или перебрал?

– Все в норе, говори.

– Пацан толковый, смышленый. Мамка души в нем не чает. На этом и будем работать.

– А как и где его зацепить?

– В школе. На переменке. Обозначишь тему компьютера – он на этом повернут. Сразу клюнет.

Грэг вошел в школьный двор как раз в то время, когда была большая перемена. Остановился за забором, достал из нагрудного кармана фотографию, на всякий случай еще раз внимательно поизучал, огляделся, двинулся в сторону галдящей школьной толпы.

Поймал какого-то десятилетку, спросил:

– Никитку Пантелеева не видел?

– Где-то здесь.

– Кликни. Скажи, что тут его ищут.

Пацан исчез. Грэг стоял на месте, с любопытством озирался на школьников, шумных и неустающих, и тут увидел Никитку.

– Чего? – Никитка с улыбкой смотрел на незнакомого волосатого парня.

Грэг отвел Пантелеева-младшего чуточку в сторонку.

– Говорят, ты крепко волокешь в компьютерах?

Тот зарделся от удовольствия, кивнул:

– Кое-что волоку.

– А помочь слабо?

– Кому?

– Мне.

– А ты кто? – Никитка внимательно смотрел на незнакомого парня.

– Я? – Грэг закатил глаза под лоб, вспоминая, кто же он. – Учился в этой школе, теперь вот купил компьютер.

– И какие проблемы?

– Проблем для тебя, думаю, не будет. – Грэг извлек из кармана дискетку, протянул пацану. – Пробовал сбросить с магазина на дискетку, а там все в дожде.

Никитка повертел в руках дискетку, усмехнулся:

– На вирус не пробовал?

– Без понятия. Может, сам посмотришь? Я заплачу.

Пацан снисходительно усмехнулся:

– Вообще-то, я денег не беру. Я сделаю это так, из интереса.

– Когда?

– Завтра.

– О’кей.

– А зовут тебя как? – еще раз поинтересовался Никитка.

– Гриша… Можно по-простому Грэг.

– Пока, Грег! – Никитка по-взрослому пожал ему руку и ринулся в школу, откуда уже слышался звонок.

Грэг вышел за ворота школы, и к нему подкатил небольшой, довольно потрепанный джип. Он уселся на переднее сиденье рядом с Кульком, кивнул:

– Вперед.

– Ну как? – поинтересовался Кулиев.

– Хороший пацан. Отзывчивый.

– Не струхнул?

– С чего вдруг? – удивился Грэг. – Взял дискетку, обещал проверить на вирус.

– Пусть попривыкнет к тебе. А потом можно будет с ним и поработать.

Главврач спецпсихбольницы провел Виктора Сергеевича по длинному безлюдному коридору, почтительно открыл дверь своего кабинета, пропустил гостя вперед.

– Как наша пациентка? – поинтересовался Виктор Сергеевич, усаживаясь в кресло.

– Разве ваш человек не доложил? – удивился главврач.

– Доложил. Но я хочу получить информацию от вас.

– С небольшим улучшением.

– Мне сказали, что вы держите ее в каком-то особом отделении?

– Держали. Вчера перевели в другое, более спокойное.

– Кого-нибудь вспоминает?

– Нет. Этого пока не наблюдается. Она, главное, вышла из абсолютного шока.

– То есть?

– Стала вставать с постели, научилась неплохо передвигаться. Но на слова по-прежнему не реагирует.

– Как ест?

– Нормально.

– Ее никто не ищет?

– Нет. Пока никто. Но ведь вы говорили, что у нее никого нет.

– Я имел в виду родственников.

– Понимаю. Нет, пока никого не было.

– На свое имя реагирует?

– Нет. Почти нет. Так, иногда. И то, я думаю, скорее на звук, чем на конкретное имя.

– Я хочу ее увидеть.

– Но она… Я ведь вам объяснил.

– Понимаю. Но лучше раз увидеть, чем несколько раз услышать.

Главврач встал.

– Я провожу вас.

Марину перевели в другое отделение и теперь она лежала в одноместной беленькой уютной палате. Окна выходили на зеленый ухоженный двор, по которому прогуливались больные.

Марина сидела на кровати бледная, сосредоточенная и никак не среагировала на появление гостей.

– Здравствуй, Марина, – негромко произнес Виктор Сергеевич.

Та продолжала смотреть перед собой.

– Я вам говорил – бесполезно. Она никого не узнает, – вмешался главврач.

– Оставьте нас, – попросил Виктор Сергеевич и, поймав удивленный взгляд доктора, пояснил: – Просто хочу понаблюдать – профессиональное любопытство.

Виталий Дмитриевич покорно удалился.

Виктор Сергеевич присел на край кровати.

– Ты меня узнаешь?

Марина сначала медленно повернулась к нему, затем отвернулась и стала смотреть в окно. Он взял ее за подбородок, повернул ее голову в свою сторону. Она уставилась на незваного гостя, и, казалось, какая-то тень воспоминаний промелькнула в ее глазах.