Ритуал для призыва профессора (СИ) - Лунёва Мария

— Ирина, — начал он и, положив руки на подлокотники кресла, склонился ко мне ближе, — у нас сейчас проблема с миром демонов. Каким-то образом они рвут пространство. Наши лучшие маги исчезают в порталах, и мы не понимаем, как это происходит и как вытащить тех, кто застрял. Тебе нельзя демонстрировать свою уникальность, одаренность богами. Это опасно! Опасно для тебя. Заприметят, и с тобой случится то же, что и с госпожой Аалу, — ты просто пропадёшь. А я не могу этого допустить. Понимаешь, я не всесилен. Я до сих пор не понимаю, кто пакостит нам тут, кто пытается сорвать аттестацию. Так что, Ирина, ты молчишь и никому ни слова. Вообще. Даже ректору. О твоем даре будем знать только ты и я.

Он казался таким взволнованным. Я же услышав о том, что у них тут диверсант и люди безвозвратно исчезают, как-то внутренне сжалась в нехорошем предчувствии.

— Но, ты ведь защитишь? — вырвалось у меня.

— Да, — он сжал подлокотники и склонился еще ниже надо мной. — Я клянусь, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы ты жила спокойно и ни о чем не волновалась.

Я словно загипнотизированная смотрела в его глаза. Ощутила теплое дыхание. Его лицо было так близко, что стоило лишь потянуться и наши губы сольются в поцелуе.

— Жрать хочу! — раздалось на всю комнату, тяжелый толстенький хвост ударил по полу, разрушая иллюзию близости.

Моргнув, я отогнала наваждение и отпрянула от мужчины, увеличивая между нами пространство. Поджав губы, Хаул встал и распахнул окно, выглядывая наружу, и тяжело дыша, словно приходя в себя.

Пробежала минута, за ней другая.

— Что у вас тут творится, Хаул? — не выдержала я молчания. — Богиня Ойя сказала, что магия перераспределяется между аристократами и простым людом, а ты мне про целую войну с демонами рассказываешь.

Храмовник криво усмехнулся и снова глянул на меня. В его взгляде было столько тоски и нежности. Я снова почувствовала себя странно волнительно.

— Не с демонами, милая моя. Демоны — это не проблема: мы отправляем их обратно очень быстро. Война у нас между слоями населения. Аристократы против бедняков. Раньше сильных магически одаренных сыновей крестьян изымали храмовники или императорские службы. Даже если мы выживали, нам запрещено было создавать свои семьи. Все боялись, что отец передаст свой дар сыну. Крестьянину не положено было быть магом. Теперь даже девочки выказывают чудеса дара. Смысла в обете безбрачия уже нет даже для жнецов. Аристократия потеряла свое величие, поравнялась с челядью, и даже такой сноб, как декан ДолСоу, понимает — пора все менять. Но таких, как он, единицы, остальные ратуют за то, чтобы просто истреблять магов из низших слоев населения. Раньше у нас была поддержка любимой тетушки императора. Эя Аалу на всех уровнях протягивала законы, разрешающие детям, одаренным магией, учиться в школах и академиях за одной партой с аристократами. Она пыталась добиться хотя бы намека на равноправие женщин и мужчин. А теперь ее нет. И все катится в бездну, — Хаул запустил в волосы пятерню и чуть сжал их. Он явно волновался и воспринимал близко к сердцу то, о чем рассказывал. — Не получим мы лицензию на обучение некромантов и целителей, не выполним условия комиссии снобов и все. Детей некромантов начнут истреблять, как и раньше. Ты помнишь ту картину на стене. Помнишь, плачь ребенка. Это был лучший друг госпожи Аалу, в память о нем мы воздвигли эту академию. Сейчас у нас есть все, а главное преподаватель "Строения тела человеческого". Ты бесценная, Ирина.

— Ты поэтому так добр со мной и уделяешь знаки внимания? — не удержалась я от вопроса.

— Нет, — он ухмыльнулся. — У меня совсем иные мотивы, но ты ведь поняла, о чем я рассказал тебе.

— Я поняла. И что я для вас ключик к лицензии тоже осознала. Но, Хаул, если ты пытаешься приударить за мной только поэтому, то лучше тебе сейчас просто сказать мне "До свидания" и выйти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Храмовник щурился и нагло уселся в ближайшее кресло у стола, демонстрируя, что никуда не собирается уходить. Только сейчас я заметила разнос, на котором стояли две тарелки. Значит, ранний ужин мне все-таки принесли. Надо бы поблагодарить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Поднявшись на ноги, я подошла к столу и вдохнула умопомрачительный запах поджаренных с корочкой котлет и толченой картошки.

В этот момент я готова была расцеловать столь заботливого храмовника. Я все-таки поем сегодня по-человечески.

— Жрать хочу, — напомнил о себе дракончик.

— Хаул? — тихо прошептала я.

— Ммм? — его поза стала расслабленная.

— А драконов чем кормят?

— Всеядны, но отдать ему твой ужин не позволю, — храмовник выложил с разноса тарелки и убрал его в сторону. — Я доблестно своровал его с кухни. Это мой трофей, — он ткнул пальцем на аппетитные котлетки.

— Своровал? — я удивленно глянула на жнеца смерти, уворовавшего для скромной меня тарелку картофельной пюрешки. А также с десяток мясных котлет и салата из капусты с морковью.

— Это ужин ДолСоу, но ему придется подождать, — лицо некроманта расплылось в такой прелестной гадкой ухмылке, что мой мир снова запестрил красками. И все-таки Хаул замечательный мужчина. Такой подвиг и ради меня.

— Оу, — я расцвета в ответ на такие признания, — теперь эти котлеты принесут мне вдвое больше удовольствия.

— Я именно так и подумал, а если учесть, что в столовой остался только бобовый суп, — Хаул поиграл бровями.

— Этот ужин просто божественен, — воскликнула я и как представила слащавую рожу декана над кастрюлей бобового варева, так совсем хорошо стало.

— Дай жрать, — дракоша становился настойчивее.

— Хаул, его покормить нужно. Он же совсем голодный — сжалилась, наконец, я.

Дважды просить не пришлось, некромант поднялся и, открыв шкаф в стене рядом с печью, вынул тряпичную сумку. В ней оказался самый обычный картофель. Взяв три огромных клубня, Хаул отнес их изголодавшемуся зверю.

— А помыть? — возразила я. — Грязный ведь.

Хаул только в ответ махнул рукой.

Дракончик и вовсе не обратил внимания на то, что угощение с землицей. Он схватил картошку обеими лапками и прижал ее к груди. Вид у зверя был такой трогательно счастливый, что сердце моё дрогнуло.

— И все же, не нужно было грязным давать, — пробурчала я, растроганная умильной рожицей дрика.

— Ирина, они целыми стадами совершают вылазку на академические поля. Поверь, перед тем, как сожрать весь наш урожай, они его не ополаскивают, — хмыкнул храмовник и сурово глянул на моего маленького голодненького дракончика. — И ему спуску не давай, а то повадиться жрать все, что неровно лежит.

Такое заявление меня слегка возмутило. Как можно на малыша наговаривать?! Он еще ничего не сделал, а его уже во всех грехах обвинили.

— И все же, злой ты, — пробурчала я недовольно. А про себя подумала, что мне все равно, кто там и что на их полях ест, мой дракошка будет кушать только все самое свежее и вымытое. И еще имя ему придумать нужно, но это позже.

Я вообще всегда о собаке мечтала, но бабушка страдала аллергией, так что максимум, что я смогла себе завести в качестве питомцев, — это мадагаскарские тараканы. Большие такие, в аквариуме у меня обитали. И хотя у бабушки не было на них никакой реакции: ни чихания, ни насморка, ни слезливости глаз, но с наличием такой живности в доме она не смирилась.

Началась активная подпольная война. Бабуля, по-тихому, вытравила всех моих таракашек до одного. Наверное, это была самая крупная наша с ней ссора, но мне пришлось признать поражение. После этого зверушек в дом я не приносила, даже если они насекомые. Но мечтать не перестала. И вот теперь у меня такое чешуйчатое чудо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пока я предавалась воспоминаниям, Хаул снова уселся за стол, а дракоша счастливо хрустел картошкой. На умирающего мой крылатенький уже был точно не похож.

Запустив ложку в пюре, принялась есть и я.

Хаул, посидев немного, робко потянулся, взял с тарелки самую маленькую котлетку и откусил. Их еще оставалось с десяток, а мне вдруг стало совестно. Сижу тут, уплетаю ужин за обе щеки, а он и попросить стесняется. А ведь Хаул столько времени со мной провозился и, наверное, обед тоже пропустил, и по-хорошему, поужинать бы ему.