Гримерка Буратино - Дум Андрей

И послышался шум мотора. В сторону Каменской ехала легковая машина, необычная. Машина остановилась. Из неё, блеснув загорелыми ляжками, выбралась девушка в светлом платье до колен и туфельках, под цвет глаз. Синих.

— Товарищи, а куда эта дорога ведёт? — спросила, закрываясь ладонью от солнца.

— Товарищей выискиваешь? А мы тебя щас плетей! — Коршунов сердито скалясь, потянулся за нагайкой.

— Митрий, прекрати! — одёрнул дружка Мелехов. Девушка нагайки карателя не испугалась. Уперев руки в бока, незнакомка высказала, куда бы она засунула эту плётку Митьки, и какие были бы результаты. Потом ещё прошлась по «семейке» Коршунова. Да таким ядрёным матом. Казаки смутились, а Коршунов со всего маха уселся на землю и стал рвать с такой злостью траву и раскидывать её, что все поневоле разулыбались.

— Ой, а вы на актёра Петра Глебова похожи, что играл Григория Мелехова в «Тихом Доне»! Тут кино снимают? — девушка стояла уже рядом с Мелеховым.

— Я не Глебов, я — Григорий Мелехов. А дорога ведёт в Каменскую.

— Мелехов? Какую Каменскую? Тут Сальск должен быть. Дальше последовал разговор «немого с глухим».

— Куда мы, дядя Вася, попали? — девушка надула капризно губки. Степенный шофёр потускнел:

— Регина, давай назад в конезавод вернёмся.

— Ага, Марсов, меня съест, что зря съездила. Скажет, напрасно бензин спалили.

— А ты его матом, Марсова этого, — Прохор бесхитростно подсказал.

— А у кого я мату научилась? У директора Марсова и училась… А потом любопытная девака уговорила Григория и Прохора поехать «в вашу Каменскую» на их «Ниве». — А этот хам пусть тут сидит, коней ваших охраняет. Сели в машину, раз, и показалась Каменская. Пассажиры в «Ниве» с удивлением рассматривали станицу, похожую на перевалочный военный пункт.

— Ты смотри половина в давнишней форме, а половина в немецком камуфляже, — комментировал дядя Вася увиденных вояк. — Это ж, какой тут год?

— 1912-й. Вон на афише написано. Изумлённые, поехали искать есаула Ястребова. Возле станичного правления, куда ехали по подсказкам Прохора, увидели интересный грузовик.

— «ЗИЛ» переделали в броневик. А откуда на нём взялись американские пулемёты? — недоумевал Василий Васильевич Васечкин, шофёр директора Марсова, служивший в 1961-63 годах, в ГДР. Для казаков «ЗИЛ» был простой железякой. Только большой. И занимательной. «Нива» остановилась рядом с грузовиком, пассажиры выбрались на асфальт. Прохор стал тут же его щупать, прицыкивая.

— Товарищ военный, а где можно найти есаула Ястребова? — девушка обратилась с вопросом к офицеру в защитной мешковатой форме.

— Мое почтение, сеньорита Лиэль, что уже не узнаёшь? — справился военный.

— Я не Лиэль, я Регина. Регина Дубовицкая, ветеринар конезавода?159 имени Кирова.

— Вот мне везёт на этих «красных», — изрёк военный. — Я есаул Ястребов. А это Григорий Мелехов и Прохор Зыков. Я прав? «И этот меня знает». — Ох, уж этот, Борн, язви его в корень, дал почитать «Тихий Дон» с картинками, — тут же подивил всех Ястребов. Последовала еще раз немая сцена. Зыков с Васечкиным, отколовшись от коллектива, разглядывали кабину ЗИЛа. Прохор куце присвистывал. «А Вася-то не Шумахер» — подумал комдив. Подумал, удивился и стал спокойным.

— О, а вот и сам милорд Борн припёрся — воскликнул есаул. Подъехал легковой автомобиль серо-зелёного цвета. Из него, под шум громкой музыки, выбрался плечистый дядя в чёрных очках, чёрной майке-фуфайке с короткими рукавами, защитного, оливкового цвета брюках, и в высоких серо-зелёных ботинках. — Вот, так всегда — с понтами, с музыкой, бухой и с бабами. Опаньки, сэр Борн, у меня, что в глазах троится? Раз-Лиэль, два-Лиэль и три-Лиэль.

— Где, ты, Ястребов, третью Лиэль видишь? — изрёк дядя. И от дяди трепало многоаршинным перегаром.

— Вуаля! Ястребов поручкался с Борном и указал на Регину, которая ходила вокруг броневика.

— Ляльки, вашему полку прибыло. Вы теперь — тройняшки, — провозгласил дядя. Регина, увидев двух девушек одетых, как Борн, и с её лицом, даже глаза протёрла от изумления.

— Я — Лиэль, — отрекомендовалась правая.

— Я — Стелла. От левой.

— Я — Регина. Девушки молча, глядели друг на друга. Смотрел и Мелехов. На центровую…

— … плохо выглядишь, кабальеро Борн, — донеслось до Мелехова. — Пил? И пил всю ночь, да?

— Пил. По поводу. У меня ещё два двойника нашлось. Чех, лётчик он, и англичанин-десантник; оба майоры. Фронтовики. Вторую мировую пережили, и пьют как русские. Ик.

— А….

— Ляльки будут медсёстрами. Ик, наверное….

— Везёт тебе, Роман Михалыч. А ко мне тоже интересные люди пожаловали. Борн, смотри. Ястребов развернул Борна к Мелехову и Прохору.

Глава 28

Приехал в Каменскую совсем расквашенным от коньяка Шарпа. — Сколько ж я за ночь тяпнул? В голове шумело, и девушек я не слышал. А тут, на тебе, ещё одна «Лиэль» припожаловала. Регина Дубовицкая, да плюс Максим Галкин дома. — На лицо — комик-шоу, блин.

— Борн, смотри. Командир I повстанческой дивизии Мелехов Григорий Пантелеевич и его ординарец Прохор Зыков. Угадываешь? — Ястребов победно смотрел на меня. Сил удивляться у меня не было.

— Милости просим к нашему «Аншлагу», господа казаки. Мелехов недоверчиво усмехнулся. Ястребова позвали к телефону. Мелехов, молча, стал меня разглядывать. Смотреть было на что. Тактические очки фирмы MNW, кожаные пояс с Глоком, футляр с телефоном, запасные магазины в подсумке. Пять минут молчанки, и появился предовольный есаул.

— Ты, чё, как пава плывёшь?

— Но-но, господин военный советник, как с полковником разговариваешь. Хотя. Ты вчера, рассказывают, генералов Свиты ниже плинтуса опустил. Бессовестный!

— Сам такой. Дай похмелиться, полкан, звёзды твои обмоем.

— Вот, казаки, посмотрите на этого субъекта, припёрся из своего 2012-го и хамит предкам! Ладно, пойдём, попотчую вас. Прошли в ресторацию напротив правления. Полчаса беседы на разные темы и кушанье блюд казачьей кухни. Гости поражались сказочным событиям в их судьбине попаданцев в 1912-й из 1919-го и 1989-го соответственно. Ястребов с увлечением посматривал на Стеллу, балагурил. У пассажиров «Нивы» зажатость после рюмашки водки прошла, разговор они стали поддерживать, и уминали кушанья за обе щеки.

— А тут неплохо, — Регина первая озвучила их ситуацию. Мелехов внимательно так на неё взглянул.

— А откеля вы нас знаете? — полюбопытствовал. И выяснил у сидевших за столом, что Ястребов видел Мелехова и Прохора в Вёшках, куда прилетал в июле 1919-го, для согласования прорыва Донской армии на помощь повстанцам. Плюс, прочитанный есаулом роман «Тихий Дон». Ляльки и я — по роману и по фильму. Объяснения, что мы из будущего гости как-то приняли. Мелехов и Прохор и вопросов почти не задавали. Уточняющих. И ещё — новость от Ястребова — около моста, где находилась таможня, собралось полторы тысячи казаков-повстанцев. Мелехов промолчал. Я ожил.

— Слушай, Ястребов, а давай и Мелехова сделаем полковником.

— Я — за. Пошли звонить в Ростов начальству.

— Зачем ходить, я по мобильному позвоню Зворыкину. Позвонил, получил втык от Зворыкина за то, что сбежал из Ростова. — Да ладно вам господин генерал, я тут под Каменской нашёл полторы тысячи казаков, с боевым опытом. Они с 1919-го, некоторые воюют уже пять лет. И командир у них боевой, полный георгиевский кавалер. Да, да, надо дать, да. Есть, до свидания.

— Ну, ты наглец, Борн. Он нашёл. Я нашёл! — Ястребов обиделся.

— А надо было наливать больше.

— Алкаш.

— Мне ещё пятьдесят грамм положено, я ж воюю.

— Ты?

— Я. Вот только, что с целым генералом воевал. Ляльки захихикали.

— Злыдень ты, Борн.

— Григорий Пантелеевич, поздравляю, ты теперь полковник, командир бригады. Возьмёшь бригаду? — обратился к Мелехову. Тот аж зачесался.

— Враз охомутали. Горше не будя? А Прохор?

— Ато как уславливайся, Григорий Пантелеевич, — дипломатично изрёк ординарец.

— На за ради за чин. Хм, то-то Пётр удивится. «Спасибо за чин?» — догадывался.

— Согласие есть, пошли форму получать и довольствие. Борн, плати за обед.

— Йес, херр полковник.

— На за ради за снедь. Вкусно. Мужчины встали из-за стола. Ляльки защебетали о своём девичьем за десертом, а мы прошли в правление. Через час, Мелехов был одет в камуфляж, на погончике на его груди угнездились три звезды полковника, Прохора тоже переодели, а Васечкин возжаждал быть пулемётчиком на ЗИЛе-броневике. Его тоже переодели. Позвонила с дома Эльза с чудным сообщением: Борн, эти жандармы забрали «ЗиР», твой мотоцикл, книги твоей жены и все труды классиков марксизма-ленинизма. И они дали вексель на 30-ть тысяч рублей. А Ванечку пытали, откуда у него нелегальная литература. И Максима чуть в армию не забрали. Это уже она тихо-тихо сказала.