Дело Господа Бога - Илья Тё

Тем временем пять оставшихся секс-агнаток из класса затолкали за стекло. Вместе с ними, предварительно сняв с себя шокеры и эстиметы, в комнатку вошли ровно тридцать охранников. Как и догадывался Катилина — как раз «шесть на одну». Легат судорожно обернулся — рядом с другими секциями стеклянной зоны, с другими классами происходило то же самое. Четыре прайда приковывали к стене, один прайд — загоняли внутрь секций с цепями.

Катилина смотрел, не отрываясь, на ближайший столик с оковами. Почти не сопротивлявшуюся девушку — одну из пяти вошедших — шестеро мужиков легко подсадили наверх, согнули, закрепив руки и ноги в кандалах на навершиях железных шестов. Получилось, что агнатка теперь то ли стояла, то ли висела вниз головой, с вывернутыми на излом Руками, с запрокинутыми до максимума ногами и шестеро ухмыляющихся охранников возвышались над ней широкими башнями, а затем…

Катилина вздрогнул. То, что происходило за стеклом, не вписывалось в его голову.

Тридцать охранников, сняв портки, накинулись на стянутых наручниками девчонок и принялись…

Не у всех получалось сразу, некоторые агнатки, особенно проги, бешено сопротивлялись, пытаясь увернуться от наседающих сверху насильников, но в таких условиях это было практически бесполезно. Наконец надругательство вошло в стадию «практического приведения».

Бывший легат прокашлялся.

Ему, как старому кавалеристу, весьма основательно знакомому с кабаками и борделями своего «программного» каталаунского мира, в некотором смысле сцена была вполне знакома. Катилина в свое время не только весьма основательно шлялся по борделям, особенно после рейдов и походов, но и несколько раз за долгие годы службы участвовал в штурмах городов и крепостей. А там, как известно, догмы морали отступают на задний план перед элементарным вожделением бойцов, обезумевших от вида крови, ненависти к врагу и воздержания.

Картины с мертвыми телами товарищей, огонь пожаров, страх, испытываемый при штурме, все это неимоверно снижает этические пороги, и насилие над женщиной становится естественным продолжением зверских убийств мужчин. Но здесь…

Разумеется, до такого уровня прагматизма банальное изнасилование в его старом мире не доходило, однако дело заключалось даже не в этом. Волновал Катилину вовсе не научный и «упорядоченно-прагматичный» подход господ охранников к насилию над агнатками. А то, что следующим в славной очереди был именно его прайд.

Пять женщин.

Сначала чудесная блондинка Мерелин — старшая. Она, допустим, войдет первой и достанется вон тому, ухмыляющемуся с гнусной рожей, возглавляющему живую очередь из насильников. Затем за стекло войдут Эффи, Лилит и Роксана. Трое ублюдков с довольными лицами стоят за своим «первым» товарищем и что-то обсуждают.

Достоинства жертв? Ловкость товарищей в обращении с ними? Неважно!

Но даже если он, Флавий Аэций Катилина, легат и катафрактарий, станет последним, участь его не минует. Вон тот здоровяк с мрачной миной стоит пятым в очереди. Он ждет. И его фаллос наливается под штанами.

Челюсть легата опустилась. Похоже, предстоял тот самый момент, который он не сможет пережить. Внутри, за перегородкой, со скованными руками и ногами, в немыслимой, издевательской позе, шансов нет, а это значит…

Старый полководец тихо покрыл голову внезапно вспотевшими ладонями и опустил лицо в пол.

Девушки вокруг издавали весьма даже разнообразные звуки. Кто-то тихонько плакал, кто-то просто попискивал, как мышка в мышеловке. Разумеется — для них эта процедура неприятна. Самые опытные, та же Мерелин, например, просто сидели, не двигаясь, и даже не смотрели в сторону экзекуции. Эффи с ее извращенным менталитетом напротив, откровенно пялилась на действо и время от времени даже похабно усмехалась, правда с горечью в глазах.

Как видно, неоднократное прохождение через предписанную программой занятий процедуру извращенного изнасилования через некоторое время делает указанную процедуру привычной и на самом деле повышает порог психологической устойчивости. «Ну что ж, все верно, — подумал легат, — практичный подход. Верещать и биться под „обычным“ клиентом прошедшие через подобное девушки уж точно не будут».

Для опытных секс-агнаток процедура просто неприятна. Еще одно зло, через которое надо просто пройти. Стерпеть. Пережить ради бессмертия.

Для всех агнаток. Но не для него!

Он сжал веки. Сильно. До боли в голове.

Бежать? Невозможно. Один в центре вражеского логова, без оружия и даже без нормальной одежды, куда он уйдет? Нужно было раньше нарваться на чей-нибудь шокер и поболтать с Руксом…

Стерпеть? Его тело — это тело женщины. Но сам он…

«О нет, господин мой, — признался он себе, — этого ты не стерпишь!»

И что-то щелкнуло в его голове. Сердце успокоилось. Неизвестный «друг» из Корпорации по имени Эс Си Рукс многое ему обещал, но в течение нескольких минут, отделяющих его от того, что не вынесет ни один офицер, да что там — ни один нормальный мужчина, этот таинственный друг вряд ли появится.

Возможно, он просто не учел, что Катилина — это не совсем Кэти. Да впрочем, этого здесь никто и не учитывает. Сидя, легат выпрямил спину, закрыл глаза, сложил ладони в замок и повертел, разминая кисти. Он вспомнил Каталаун, холодное ковыльное море и океан гуннов, развернувшийся перед его строем… И это помогло! Как всегда перед атакой, сердце Каталины забилось размеренно и четко, испарина ушла, рука и разум стали твердыми как пропитанная человеческим потом рукоять спаты…

Тонкая цепь, протянувшаяся от шеи до стены, слишком крепка, думал он, чтобы хрупкая девица смогла порвать ее голыми руками. Тут нужно другое…

Сняв заколку, он распустил косу, затем обмотал длиннющие, шелковые волосы вокруг правой ладони как тряпку. Схватился за цепь и намотал ее вокруг кисти поверх волос. Вытравил длину, так чтобы цепь не висела, а была натянута от его руки до стены с креплением как струна.

Потом схватился за цепь уже второй рукой и уперся обеими ногами в стену как лягушка.

Держась за цепь, он теперь как бы висел в воздухе, будто на корточках, но упершись ступнями в штукатурку.

Выдохнул и, страшно напрягая мышцы спины, бедер, плечей, выжал себя от стены как штангу.

Крепление застонало. Как можно было догадаться, оно держалось в бетоне за счет не слишком глубоко вкрученных шурупов.

«Дурачье! — усмехнулся Катилина, медленно отваливая от гладкой поверхности вместе с выворачиваемыми из стены шурупами. — Рассчитывали только на запуганных девок? Думали, никто не попытается? Чтоб вы все сдохли, ублюдки!»

Уже было плевать на расклады и шансы. Вокруг стояло сто пятьдесят человек охраны, вооруженных и более крупных, более сильных, чем он. Вернее — она, тонкая девушка с голубыми глазами. Но он уже сделал свой выбор. Крепление с мясом вырвалось из бетона, и старый убийца, хрюкнув, с грохотом рухнул на пол.

И тут же вскочил.

На него смотрели Мерелин и другие. Крики и плач вдруг замерли. Двадцать пар глаз наложниц уставились на голубоглазую шатенку с распущенными волосами. Сто пятьдесят пар глаз охранников, только что обративших внимание на инцидент и отвлекшихся вследствие этого от забавного действия за стеклом, — тоже. Было видно, что местные стражи сильно удивлены и слабо представляют себе опасность, исходящую от голой девицы в стальном ошейнике с цепью.

— Э! — заявил ближайший охранник. — Ты это чего? Стену испортила, дура…

— Ничего, поправим, — уверенно заявил Катилина. В руках его была цепь — тонкая, с массивным креплением на конце. Такая же тонкая, как его новое женское запястье. Он оскалился. Как всякий катафрактарий, в прошлом он довольно ловко пользовался кнутом. Гонял лошадей на выгуле. На собственном выгуле — собственных лошадей!

«Ну, сволочи, зашибу!» — вспыхнуло в голове.

Кисть дернулась, закручивая петлю, цепь прыснула в воздух.

Месяц назад, до своей мнимой смерти, он мог гасить свечи, орудуя кнутом.

И он погасил!

Первой стальная полоска крепления опустилась на рожу защитника стен.

Шурупы вонзились как когти — и вырвали глаз! Враг рухнул.

Вторым пал высокий, тот, что скалился, глядя в застенок. Металлическая полоска раздробила ему висок.

Третий, четвертый, пятый! В отличие от двух первых, он не убил их, застывших с раскрытыми от удивления ртами, а только свалил на землю, порвав цепью лицо и… ворвался в застенок.

Развернулся, захлопнул за собой дверь. Со спущенными штанами, тридцать человек нависали там над беззащитными телами его товарок. Лишенные шокеров и оружия, насильники не могли защититься. Краем глаза он видел, как застывшие было в шоке охранники снаружи, вдруг ожили, разбуженные криками своих раненых товарищей, и засуетились, пытаясь проникнуть внутрь, но бесполезно. Замок стеклянной двери был крепок.