Петля для сыщика - Алексей Макеев

консьержки, которая во все глаза с интересом следила за действом, разворачивающимся возле ее рабочего места:

— Давайте-ка отойдем на пару слов.

Гуров отвел Асташова чуть в сторону и тихо ему сказал:

— Нужно вызывать слесаря и взломать дверь. Марина — в квартире и давно уже умерла. Запах чувствуется даже на площадке. Не понимаю, как жильцы других квартир еще не подняли гвалт, — объяснил он ситуацию.

— Надо так надо, — нахмурившись, ответил Виктор Викторович. — Бедный Петр. Сначала он лишился любимой жены-красавицы, а теперь еще и единственной дочери, которую сам и вырастил. Дверь мы можем и сами взломать, — он посмотрел на своего спутника. — Борис вполне с этим делом справится. Хотя погодите…

Асташов подошел к консьержке и спросил:

— У вас есть запасной ключ от двести первой квартиры?

— Есть, — с подозрением глядя на Асташова, ответила консьержка. — Но я не могу вам его просто так дать без разрешения Марины Петровны Мартыновой. Это ее квартира…

— Я прекрасно знаю, чья эта квартира, — жестко перебил ее Асташов. — Но разрешение она вам дать не сможет, потому что она умерла и ее тело находится в этой самой двести первой квартире.

— Ой, — испуганно ойкнула консьержка и закрыла рот рукой. — Но я все равно должна позвонить в управляющую компанию и доложить им, что…

— Да делайте вы что хотите! — голос Асташова стал угрожающим. — Но сначала дайте мне ключ.

— Вот, — консьержка открыла небольшую дверцу ящичка на стене и, найдя там нужный ключ, протянула его Асташову.

— А теперь звоните хоть самому черту, — угрюмо позволил Асташов.

— И вызовите «Скорую помощь» заодно, — добавил Лев Иванович.

Четверо мужчин направились к лифтовой двери, но Митяев вдруг остановился.

— Вызову криминалистов и поднимусь, — сказал он.

Лев Иванович согласно кивнул и вместе с Асташовым и его охранником вошел в лифт.

— Да, запах сильный. — Асташов достал из кармана надушенный платок. — Боря, открой, — передал он ключ охраннику и отступил на несколько шагов. — У меня желудок слабый, — пояснил он Гурову.

Лев Иванович, который за много лет службы в уголовном розыске повидал трупы в разных степенях разложения, шагнул к двести первой квартире следом за Борисом, который нехотя, но все-таки начал открывать дверь. Едва дверь открыли, как запах стал просто невыносимым. Охранник шустро отскочил от квартиры и стал дышать ртом. Гуров отвернулся, вдохнул побольше воздуху и, задержав дыхание, шагнул в смрад.

Первым делом он открыл в квартире все окна, стараясь двигаться максимально осторожно. Неизвестно еще, что произошло с девушкой, убили ее или это был суицид, поэтому он старался оставлять как можно меньше следов.

Марину он нашел в спальне, безошибочно определив место, откуда шел запах. Она лежала на кровати и, хотя была одета в красивое кружевное белье и пеньюар, выглядела ужасно. Разложение тела зашло уже слишком далеко. Лев Иванович, мельком оглядев комнату, зашагал к выходу из квартиры. Ему тоже стало дурно от миазмов, которые накопились в квартире за эти две недели.

— Пусть немного проветрится. Я ее видел. Она в спальне. Но пока непонятно, убийство это или самоубийство. В квартире следов явной борьбы нет, а по телу Марины нельзя ничего сказать. Оно сильно… В общем, долго лежало, и что именно случилось с девушкой, сможет сказать только судмедэксперт, и то только после вскрытия и лабораторного анализа, — доложил он Асташову и подошедшему к ним Митяеву.

— Тогда пока входить не будем, — решил за всех Митяев. — Подождем экспертов и «Скорую».

Ждать пришлось довольно долго — почти что час. Но по крайней мере запах из квартиры за это время стал слабее. Или все просто уже привыкли к нему. Во всяком случае, после приезда «Скорой» и группы криминалистов в комнату вошли все, включая Асташова. Он, правда, сразу же после того, как взглянул на тело Марины, вышел. Гуров его понимал — зрелище было не из приятных и для людей гражданских весьма специфичным. Сам же Лев Иванович на этот раз более внимательно осмотрел и спальню, и всю остальную площадь двухкомнатной квартиры. Оставив Митяева работать с экспертами, он вышел на площадку перед квартирой, где стояли Асташов с охранником и еще один оперативник, постарше Митяева, который брал у них свидетельские показания.

Борис курил, а Асташов отвечал на вопросы опера, иногда нервно посматривая то на квартиру, то на часы, то на Гурова. Подождав, когда они закончат, Лев Иванович подошел к Асташову и сказал:

— По моему мнению, это самоубийство. Предсмертной записки нет. Но она отсылала эсэмэс-сообщение своему жениху, в котором просила ее простить. Можно считать, что это и было ее предсмертное послание.

— Она отравилась? — спросил Асташов, не глядя на Льва Ивановича.

— Скорее всего, это снотворное, — кивнул Гуров. На столике возле кровати стояла бутылка с водой и пустой пузырек с феназепамом.

— Она ушла, как и ее мать, — тихо и задумчиво сказал Асташов. — В молодости мы с Мартыновыми дружили семьями. У меня тоже дочь, на год постарше Марины. Они вместе часто играли, когда мы приходили к ним в гости. Но потом работа и жизнь раскидали нас в разные города, и я стал встречаться с Петром совсем редко. Он замкнулся после смерти своей жены и с головой ушел в работу. У меня тоже бизнес пошел в гору, и вся наша дружба сошла практически на нет — к взаимным поздравлениям на большие праздники и на дни рождения друг друга и домочадцев. Я был крестным Марины, а его покойная жена была крестной моей дочки. Вот так…

Асташов замолчал и отвернулся, не желая показать свою слабость и набежавшую в уголок глаза одинокую мужскую слезу.

* * *

Через полчаса, когда Асташов со своим телохранителем отбыл, а то, что осталось от тела Марины Мартыновой, отвезли на экспертизу, Лев Иванович, переговорив с Митяевым и экспертами, утвердился во мнении, что Марина покончила с собой. По утверждению криминалистов, отпечатки во всей квартире были однотипные и, скорее всего, принадлежали самой хозяйке.

— Это только если кто-то не орудовал в перчатках, — выдвинул предположение Митяев. — Наш медэксперт обещала дать точное заключение не раньше чем через четыре часа.

— Сейчас половина двенадцатого, — Лев Иванович глянул на часы и обратился к питерскому оперативнику: — Я не буду ждать результатов и часа в два уеду в Москву. Все данные вышлите мне на почту. Я вам позже продиктую свой имейл. А пока я бы хотел посмотреть, что есть важного для расследования в ее телефоне и нетбуке.

— Все это на кухне, у экспертов. Но, как я понял, телефон на зарядке, а в нетбуке ничего особенного нет — он новый, и Мартынова редко им пользовалась.

— Редко — это значит, что все равно пользовалась, — парировал Гуров и направился на кухню.

За кухонным столом сидел один из