Весь этот джакч (дилогия) - Андрей Лазарчук

Док Акратеон сказал, что не будет перечислять моих диагнозов, ну так и я не буду. А то подумают, что на жалость бью. И много ещё какие подробности опущу. Например, как меня кормят. И наоборот…

Ну, в общем, лежу. Выздоравливаю так, что рыжий док диву даётся. Извлёк из себя, наконец, первое слово. «Джакч», естественно. Что тут ещё скажешь?

И тут господин Акратеон говорит:

– М-да, молодой человек, речью вы ещё не овладели, так и доложу господину следователю. Бессмысленные звуки издаёте. Да и психика ваша под вопросом. А то он каждый день приходит и проявляет признаки нетерпения. Думаю, что к такой встрече вы не готовы. Ничего не соображаете, большую часть времени проводите в мире грёз… Ну так и оставайтесь в нём подольше. Это не я вам советую, это рекомендации ваших друзей…

И вкатывает мне очередную порцию этих самых сонных капелек.

Так. Значит, друзья мои советуют мне не приходить в себя. И господин Акратеон к этим советам прислушивается. Или он хороший человек, или приказали ему…

Кто приказал? Две кандидатуры – либо господин полковник, либо господин штаб-майор. Один – командир части, другой… Дозер есть дозер, попробуй послать…

Ага! Наконец-то новый посетитель! Только почему он… Да это же доктор Моорс!

Не узнал я его в белом халате…

– Чак, подмигни, если слышишь меня…

Кое-как открыл один глаз и захлопнул обратно.

– Всё идет как надо, парень. Я имею в виду твоё здоровье. У меня всё рассчитано правильно – и дозы, и порядок инъекций. Я же всё на одном пациенте уже опробовал, учёл все ошибки… А ты ни о чём не думай, старайся побольше спать. Ты уникальный человек. Ты и представить себе не можешь, сколько значишь для нашей бедной Отчизны. Тебе и таким, как ты, предстоит поднять нацию из пепла…

Тут мне стало сниться, что я на каком-то гимназическом митинге. Не знаю, что уж там вводил в меня доктор Мор, но в сочетании со снотворным шибало по мозгам не хуже ровенского кола.

Я даже решил, что начинаю джакаться. Или съезжать с ума, хотя это две большие разницы. Вот Мойстарик обрадуется – двое спятивших в доме, и на каждого пособие!

Хотя с другой стороны – освобождает от ответственности…

Только приду в себя, в голове начинают звучать два голоса. И вроде бы я даже их узнаю, только речи они ведут какие-то дивные. Или моя битая башка так их искажает?

Сперва вроде бы Рыба:

– Чаки, братик, как ты тут? Спишь? Это не важно, доктор сказал, что с тобой всё равно надо разговаривать, так дело быстрее пойдёт… В городе сейчас всё кувырком, но это долгий разговор, ты сейчас не поймёшь… А того, кто тебя чуть не убил, я найду. Бабушка поможет. Она это умеет. И тогда горе ему. Паликара я не уходила насмерть только потому, что он пока у нас с доктором подопытной крысой работает, но его час настанет… Вот затеется начальство по службе его повысить, час и настанет… Лучше всего в строю, прилюдно, с выпадением внутренних органов…

Чаки, ты слушаешь? Да если и не слушаешь… Ты не думай, что я хвастаюсь. Это Дину над моей ворожбой хихикает, а ты же наш, шахтинский, понимаешь, что почём…

Помнишь то страшное дело в Длинном Логу? Когда гвардейцы всю семью извели? Так это не просто семья была. Это те самые нелюди, которые папу с мамой… Да-да! Мама везла родне в подарок настоящую парабайскую шаль. Трофейную. Других похожих в округе не было. Бабка сказала, что непременно эта шаль должна всплыть… Так она всплыла аж на ярмарке в Новой Чихте. А бабушка как раз туда приехала на перекладных – припало ей запас сушёной круженики пополнить, ни с того ни с сего пришло в голову… А оказалось – и с того, и с сего! В нашем деле случайностей не бывает!

Увидела женщину в знакомой шали – и к ней. Где, молодка, такую красоту ухватила? Ой, отвечает баба, дорого мне эта красота встала, ободрала меня Анта из Длинного Лога, как Старый Енот Приморскую Пандею, только ведь имеет женщина право хоть раз в этой проклятой жизни нарядной походить?

Конечно, говорит бабушка, носить её тебе не износить. А сама потихоньку из шали вытянула ниточку. И возвращается домой. Я почему-то тот вечер хорошо помню…

Ниточку намотала она на сучок дрожи-дерева. Потом приготовила отвар избегаемой травы – вот доктор Мор не верит, что такая есть, а она есть! Натёрла сучок сперва лосиным жиром, потом чёрным мёдом. Упаси Творец наоборот – самой же и прилетит! Да. Положила сучок в отвар и выдерживала три дня. Потом велела мне найти в лесу домик муравьёв-прыгунов. А это ой непросто! Они ведь такие хитрые!

Но я нашла. Ты же знаешь, что я от своего никогда не отступаю. Привела в рощу бабушку. И она засунула этот варёный сучок им прямо в главный лаз! Что тут началось! Мы еле убежали – старая да малая… А могли и не убежать, да… Если бы муравьи матку свою разбудили… Страшная это наука.

На третий день бабушка опять меня в рощу посылает. Смотрю – никакого муравьиного домика нет и в помине. Значит, приняли они наше подношение, домик свой съели и попрыгали выполнять задание… Только не требуй никаких разъяснений… Да ты и не требуешь…

Стали мы ждать вестей. Я в это время как раз к гимназии готовилась, училась читать. В наш дом всё время люди приходили, особенно женщины – травки там, порошок потягушечный, над мужними ногтями пошептать и всё такое. Бабка, конечно, ни о чём никого не расспрашивает – сами расскажут, коли будет что рассказать.

Но того, что произошло, она никак не ожидала! Я-то, говорит, хотела всего-навсего заставить жуков-сверлителей потолочную балку так проточить, чтобы обломившийся конец пришёлся аккурат по башке хозяину, когда он сидит во главе стола. Как теперь говорят, минимальное воздействие. С дурищи Анты, с детей со стариками какой спрос?

А тут такой ужас – гвардейцы взбесились. Причём тут гвардейцы, говорит бабуся. Какая такая связь между муравьями и гвардейцами может быть?

Но я-то эту связь ещё тогда угадала, только осмыслить покуда не могла. А сейчас – сам видел, как я капрала приложила. Потому что тут не в муравьях дело, а в непрямых связях… Но ты не напрягайся, всё равно не поймёшь. Хотя ты и не напрягаешься…

Деток, конечно, жалко. Это перебор. Только ведь и мама моя была на сносях, когда её убили. Должна была мне братика родить, настоящего, кровного… Вот так всегда и бывает – справедливости навалом, а радости нет.

О, кстати о кровной родне. Чаки, вот ты лежишь тут и ничего не знаешь, а вы ведь теперь с нашим охотником родственники. Потому что господин Моорс в тебя столько его крови перекачал! Почему, думаешь, капрал не сдох, как положено? Да из-за той же крови. Доктор сразу понял, что она у охотника не простая. Он в его крови нашёл такой микроорганизм… Вернее, сочетание микроорганизмов… Ну да ты всё равно не поймёшь, я и сама-то еле-еле врубаюсь… Короче, если этих полезных микробов развести как культуру, то можно всё население Отчизны вылечить. Но живут и множатся они почему-то только в теле охотника…

Так что ты теперь не помрёшь у нас и даже калекой не будешь.

А пациента нашего я постоянно соком болотной белокрапки пою, он очень кроветворный. Хочу себе тоже небольшую инъекцию сделать. Вдруг да красавицей стану, три ха-ха…

Имя для кронпринца

Ну, что там городила Рыба в моей голове – это ещё пустяки…

Хуже стало, когда там нарисовался Князь.

– Чак, ты меня слышишь? Открой глаза, если да…

«Нет. Я с тобой не разговариваю».

– Ну, может быть, оно и к лучшему. Потому что я не имею права рассказать тебе то, что хочу рассказать. Хотя должен – как другу.

Ты будешь жить. Я за тебя отвечаю. И как за товарища, и… ну, как за любого гражданина нашей страны. Это мой долг.

То, что я тебе скажу… Сам поймёшь, что за такие вещи у нас убивают не глядя. Это смертельная тайна.

Ты наверняка сунул свой любопытный пятачок в мой медальон. И наверняка подумал, что я ещё маленьким влюбился в актрису на фотографии – и с тех пор ношу её портрет на груди.

Но это действительно моя родная мать.

Следовательно, мой отец – последний император.

Вот так-то, Сыночек. Я – кронпринц Империи. Законный – потому что никто не отменял древнее «Уложение о бастардах».

Когда всё рушилось, группа верных династии офицеров укрыла маленького меня от погромщиков. Спасти маму они не сумели. А отца, вероятно, и не пытались…

Ты не подумай, что я сильно горжусь своим происхождением. Мало хорошего быть наследником монарха, погубившего державу…

Но есть долг крови. Дети должны платить по долгам родителей.

Сын обязан восстановить то, что разрушил отец.

В Отчизне, Чаки, уже много лет существует и действует мощное монархическое подполье. И с годами убеждённость людей, которые в нём состоят, не ослабевает, а крепнет.

Нынешняя безымянная власть давно стала посмешищем в глазах остального мира. Знаешь, как называют наше руководство на Архипелаге? «Общество анонимных алкоголиков». Всерьёз воспринимать их можно только джакнувшись. Но джакнутые у нас составляют, к сожалению, большинство…