Назад в СССР (СИ) - Хлебов Адам

Глава 16

Она выглянула с балкона и помахала мне ручкой на прощание и послала воздушный поцелуй.

Развернувшись на каблуках, я стал спускаться вниз по просыпающейся улице. Уже вовсю рассвело.

Я шел и был счастлив, каким-то особым легким пацанским счастьем. Думая о новой жизни, я заметил впереди большой платан. До него было шагов семьдесят-восемьдесят. Интуиция подсказывала, что за стволом кто-то стоит.

Предчувствие не обмануло. Стоило мне подойти к стволу многовекового дерева, как из-за платана выступила фигура юноши.

Я уже было сжал кулаки, готовый принять бой, как разглядел улыбающуюся физиономию Тёмы

— Э друг мой, ты, что тут забыл? Ты что? Следил и подглядывал? — удивился я

— Не подглядывал, а приглядывал. Можно сказать, что охранял.

— О кого?

— Да Сыч под конец вечера исчез куда-то со своими уродами. Я и подумал, нехорошо будет, если они тебя одного где-нибудь встретят. Еще и при Вике начнут докапываться.

Мой верный друг, шел за нами незаметно. Он деликатно оберегал наш с Викой первый поцелуй.

— Спасибо Тём, ты настоящий друг!

Какое же это приятное чувство, когда ты знаешь, что друг и поддержит, и прикроет, и подставит плечо, если надо.

Если и существует отдельное мальчишеское счастье, то часть его заключается в наличии таких настоящих друзей, прикрывающих тебя от злопыхателей.

Лучшая на свете девушка, настоящий друг, великолепный вид на море, открывающийся из просыпающегося верхнего города, мирное прохладное утро после выпускного вечера, крики чаек слились в одну незабываемую картину жизни советского парня.

Ради таких мгновений стоит жить. И даже умирать, если учитывать мой опыт попадания в новое тело.

Если бы меня в тот момент спросили, чего ты больше желаешь — вернуться в вечер, когда последний раз видел себя тонущего или остаться здесь, то я бы не задумываясь выбрал бы второе.

Несмотря на то, что та прошлая жизнь была казалось устроенной и налаженной, счастье было в этой.

В понедельник вопросы, связанные с дежурством в ДНД и переходом в ОСВОД, решились по звонку Николая Ивановича начальнику отделения милиции. Они нашли компромисс в том, что я остаюсь в ДНД, но меня вычеркивают из графика постоянных дежурств. И теперь я мог привлекаться в особых случаях на охрану общественного порядка. Например, во время массовых мероприятий.

Николай Иванович торопился, поэтому сразу отправил меня в канцелярию, где я заполнил анкету и заявление.

Он извинился, сообщил, что у него внеплановое совещание, и пообещал пообщаться более подробно в следующих раз.

К моему удивлению формальная часть не заняла много времени. Видимо председатель городской ячейки Общества Новиков Николай Иванович не любил бюрократию и всячески старался избавляться от ее проявлений.

Пока меня оформили стажером, на добровольной основе, выдали членский билет и марки для оплаты взносов. Все члены Общества Спасания на водах платили членские взносы, вне зависимости от того, состояли ли они в штате или нет. Единственная присутствующая в канцелярии сотрудница, пятидесятилетняя Раечка, снабдила меня дальнейшими инструкциями.

У меня был свободный час послеобеденного времени, поэтому я решил заглянуть к Осину. Не по-человечески было переходить в ОСВОД не попрощавшись.

К тому же мне предстояло зайти к сержанту и предложить кандидатуру Тёмы на мое место.

После звонка Николая Ивановича и получения членского билета я отправился в ментуру.

Я думал, что Осин будет переживать по этому поводу и заготовил длинную речь, объясняющую моей стремление стать спасателем, но ничего такого не понадобилось

Осин получил долгожданного младшего лейтенанта, и я застал его в отличном расположении духа, они с коллегами обсуждали присвоение звания и строили планы на вечер. Я так понял, что они собирались обмывать звездочки.

— А проходи, проходи супермен-спасатель! — он заулыбался и гостеприимно помахал рукой, когда увидел меня в дверном проеме, — покидаешь нас, перебежчик? А мы вот тебя всем отделом в Горкоме комсомола отстояли. Так как в первичной ячейке невозможно еще раз вынести вопрос на голосование, городской комитет комсомола принял решение аннулировать результаты последнего собрания.

— Что это значит?

— Это значит, что ты такой же комсомолец, как и другие. Ничем не хуже, ничем не лучше. И просто так на этот раз не отделаешься.

Я пообещал принести торт, и кое-что еще, рассказал, про желание Тёмы стать активным членом ДНД.

Осин пообещал посмотреть, что за «фрукт» мой Тёма, ещё предложил любую поддержку, если понадобится и пожелал мне успехов на новом месте.

Затем я отправился на станцию ОСВОД на улице Дзержинского искать своих новых инструкторов. Раечка сказала, что мне нужны два Сереги.

Так звали тех дружелюбных парней, приходивших ко мне и пригласивших на награждение. У них были разные фамилии: Рыбников и Бойков, но так как они обычно дежурили вместе, все их так и называли — два Сереги.

Добравшись до станции, представляющую из себя двухэтажное строение, я заглянул в приоткрытую дверь на первом этаже.

За дверью находился в длинный коридор, ведущий в закрытый эллинг. На стенах были развешаны плакаты и доски с инструкциями и картинками по спасению на воде. Еще в коридоре располагались двери в служебные помещения, склад, учебный класс и раздевалку.

Пол был застелен линолеумом, имитирующим метлахскую плитку, симметрично напечатанную на поверхности в шахматном порядке.

Я прошел мимо помещений до конца и попал в эллинг.

— Здорово, — заметив мое появление, обратился ко мне один из Сергеев, повернув голову.

Они оба ковырялись масляными руками в разобранном лодочном моторе. Второй встал с корточек и вытер руки о лежащую рядом тряпку.

— Привет, Макс. В канцелярии уже был?

Он подошел и протянул для рукопожатия предплечье, чтобы я не испачкался о его ладонь.

— Здорово, мужики. Только оттуда. Мне вот членский билет вручили.

— Ну что, стажер, добро пожаловать!

Я поблагодарил и деликатно уточнил, как к кому обращаться. Они были непохожими друг на друга. Один, тот, что повыше ростом, и покрепче телосложением, сказал, что его фамилия Рыбников. Другой, среднего роста, щуплый и жилистый — Бойков.

— Можешь, нас между собой, когда мы втроем, называть Рыбой и Бойком. Но только, когда нет посторонних. А так мы всегда поймем, к кому ты обращаешься. Мы давно привыкли. Прости, руки не подаю. Марать тебя не хочу.

— Сейчас соберем его обратно, запустим и начнем твой инструктаж, — сообщил второй, затягивая гайку.

Я присел на корточки рядом и стал наблюдать за работой. Два Сереги четко и слаженно собрали двигатель минут за пятнадцать. На корпусе красовалось название «Ветерок 8». Я помог им донести мотор и установить на лодку «Южанку», стоявшую тут же.

Они вымыли руки, и Рыба кинул мне спасательный жилет.

— Одевай, судя по медали — плавать ты умеешь. Будем в море выходить, движок испытывать.

Я надел жилет на завязках. И стал ожидать дальнейших подсказок.

Предварительно залив топливную смесь, два Сереги спустили моторную лодку на воду по рельсам.

На белом корпусе красовалась красная надпись: «Спасательный».

— Залезай через нос, и садись на банку. Ту, которая поближе.

Я ловко запрыгнул на носовую часть, даже не замочив ноги, пока два Сереги держали покачивающуюся на волнах моторку.

Мои инструкторы не оставили это факт без внимания и пошутили.

— Ты смотри, еще без году неделя стажер, а кажется, что выйдет сухим из воды.

Боёк сел на корму к двигателю за руль и заговорщицки мне подмигнул, а Рыба взял в руки мегафон, прозванный в народе «матюгальником».

Эллинг был отгорожен от пляжа металлическим причалом и огромными бетонными ограждениями.

Место было выбрано таким образом, чтобы отдыхающие не мешали скоростному спуску на воду малых плав средств в случае тревоги или иной необходимости.