Королева Таврики - Александра Девиль

— Я помню, но… если…

Марину вдруг снова посетила неясная мысль о том, с каким осуждением отнесется суровый отец Панкратий к браку православной и католика.

— Не надо никаких колебаний, сестра! — Взгляд Рузанны из-под нахмуренных черных бровей почему-то вызвал в памяти Марины грозные очи шестикрылого Серафима на иконе в кафинской церкви. — Святой отец никогда не даст тебе дурного совета, но всегда направит тебя к твоему же благу.

В этот миг зазвонил колокол к заутрене, и его торжественные звуки словно подтвердили строгое наставление инокини Руфины.

После утренней молитвы и трапезы наступил час прощаться. Марина снова попросила Рузанну приехать домой, в Кафу, и та снова пообещала сделать это когда-нибудь в неопределенном будущем.

Уже перед самой дорогой Рузанна и матушка Ермиона вновь посоветовали возвращаться обратно по северной дороге, через Сурб-Хач, поскольку южнее Кизил-Таша были замечены татарские охотники за людьми.

Марина пообещала быть осторожной. Но, едва отъехав со своими спутниками от монастыря, она тут же приказала повернуть на южную дорогу, объяснив при этом, что желает по пути осмотреть новые места, прибрежные горы и виноградные долины селения Козио.

Сопровождавшие ее мужчины не слышали предостережений монахинь, а потому согласились охотно. Только Филипп, внимательно оглядываясь по сторонам, пробормотал:

— Надеюсь, что по этой дороге татары средь бела дня не рыскают.

— А я вот нисколько не боюсь татар! — молодцевато подбоченился Варадат. — Они нападают только на бродяг, а знатных людей не трогают.

Марина решила, что если даже Варадат не боится, то никакой опасности в самом деле нет, а выбранная дорога казалась ей не только интересной, но и таящей ожидание волнующих встреч.

Но, когда путники, обогнув скальный хребет, поехали по участку горного леса, какое-то странное предчувствие шевельнулось у Марины в душе. На миг девушке вдруг показалось, что пустота урочища обманчива, что где-то в зарослях и между скалами таятся неведомые существа, которые следят за путниками и готовы на них напасть. Она тут же мысленно себя успокоила и подняла голову вверх, любуясь просвеченной солнцем желто-зеленой листвой на фоне голубого осеннего неба.

— Пахнет грозой, — вдруг сказал Филипп. — Как бы дождь не застал нас в пути.

— Какая гроза? — удивилась Марина. — Небо-то ясное.

— Это вверху, а с восточной стороны наползают тучи, — заметил Филипп, посмотрев в просвет между деревьями. — И где-то далеко грохочет, слышите?

«Так вот откуда у меня тревожное предчувствие: надвигается гроза», — подумала Марина с облегчением, ибо природные ненастья пугали ее гораздо меньше, чем встреча с лихими людьми.

— Где ж нам укрыться? — забеспокоился Варадат. — До Отуз еще далеко. Но, может, успеем. Надо двигаться быстрей. — Он оглянулся на своих слуг, замыкавших кавалькаду. — Ты не знаешь, Орест, есть ли здесь поблизости какая-нибудь хижина или…

Но слуга, к которому он обратился, вместо ответа вдруг выкрикнул сдавленным голосом:

— Татары!..

Охотники за людьми выскочили прямо из зарослей: трое на лошадях, а вслед за ними — с десяток пеших.

Филипп и Чугай мгновенно схватились за оружие и стали отбиваться, стараясь заслонить девушку. А из слуг Варадата только один вступил в бой; двое других, увидев численный перевес татар, пришпорили коней и умчались прочь. Сам же Варадат не успел вытащить саблю из ножен, как его с обеих сторон обхватили два татарина, пытаясь стащить с лошади.

— Не трогайте меня, я заплачу хороший выкуп! — завопил купец срывающимся голосом и оглянулся на девушку. — Марина, нас выкупят, обещаю!

Трусость Варадата и его людей делала положение путников безнадежным. Понимая, что помощи ждать неоткуда, Филипп крикнул Марине:

— Беги, скачи к селению! Мы их постараемся задержать!

Пришпорив коня, девушка устремилась из зарослей на открытое место и помчалась по горной дороге, каждую минуту рискуя сорваться в пропасть. На ходу она успела оглянуться и заметить, что двум конным татарам преградили путь Филипп и Чугай, а третий всадник скачет за ней и явно не собирается упускать свою добычу.

Глава пятая

Сердце Марины готово было выпрыгнуть из груди, разум мутился от страха, перед глазами плясали огненные круги. Она оглянулась и увидела, что преследователь не отстает. Каждую минуту к погоне могли присоединиться и другие татары, ведь лошадь у Варадата они уже наверняка отобрали, а Филипп и Чугай тоже не смогут долго продержаться против всех. Марина понимала, что надежда спастись остается, пока преследователь еще один, но как найти дорогу к селению? Девушке, впервые оказавшейся так далеко от окрестностей Кафы, в незнакомой горной местности, можно было надеяться только на чудо, и она мысленно обратилась к Богу с горячей молитвой.

Каменистая дорога слева бежала вниз, под уклон, а справа горизонт закрывала гора с нависающими скалистыми выступами. Марине пришло в голову, что лучше поскакать направо и хотя бы на несколько минут скрыться за горой, поскольку на видном месте беглянку легче достать стрелой или арканом. Хотя, впрочем, вряд ли преследователь захочет, чтобы она была ранена или покалечилась при падении, — ведь «товар» для гарема нужен целым и невредимым.

На повороте дороги Марина оглянулась, и ей показалось, что татарин немного отстал, а в следующую секунду она с ужасом заметила, что из зарослей выскочил еще один преследователь. Но выступ скалы был уже близко, еще миг — и он скрыл беглянку от глаз охотников. И тут оглушительный раскат грома расколол тишину гор. Лошадь под Мариной испуганно заржала и кинулась вперед, едва не соскользнув в пропасть, зиявшую по другую сторону горы. Марина вскрикнула не менее громко, чем перепуганное животное, и невольно схватилась рукой за куст можжевельника, росший прямо на скале. Ладонь при этом оказалась содранной в кровь, но девушка успела заметить, что рядом с кустом есть расщелина, прикрытая выступом скалы и тенью от чахлого деревца, прилепившегося сверху. Марина поняла, что здесь — ее единственная надежда на спасение. Спрыгнув с лошади, она хлестнула ее, заставив поскакать вперед, затем сорвала белый шарф с головы и, вытерев об него окровавленную ладонь, бросила в пропасть под скалой. При этом она толкнула ногой камень, лежавший у края обрыва, и он с грохотом покатился вниз, увлекая за собой другие камни. А в следующее мгновение девушка нырнула в незаметную расщелину, оказавшуюся входом в довольно большую пещеру. Там она затаилась, сжавшись в комок и дрожа от страха.