Собрание сочинений (Том 3) - Сергей Алексеев

- Удалой!

Командир эскадрона ротмистр Ежевика его выделял. Командир полка полковник Грум-Измайлов не раз нахваливал. Даже сам генерал Бабиев приметил лихого всадника. Говорит о нём с восторгом:

- Мстислав Удалой!

- Мстислав Удалой!

- Не ошиблась природа в имени.

Переправились белогвардейские корпуса и дивизии через Днепр. Вышли к станциям Ток и Апостолово. Тут и разгорелось у красных одно из главных сражений с войсками Врангеля.

Вместе с красными пехотными частями воевала здесь и 2-я Конная армия.

Обрушила она свой грозный удар на белых под Апостоловом. Не устояла пехота белых. Не устояла белая конница.

Началась паника. Слышатся крики:

- Спасайся кто может!

- Братцы, вали к Днепру!

Мчат к переправам, к Днепру обезумевшие от страха, от паники белогвардейцы. Мысль у каждого лишь одна - скорей бы снова на левый берег.

Отступали, спешили к Днепру и ротмистр Ежевика, и полковник Грум-Измайлов, и сам генерал Бабиев.

И Мстислав Удалой со скоростью ветра мчался.

Несётся Мстислав Удалой. Конь, как ядра, бросает копыта в землю.

Догнал Мстислав Удалой ротмистра Ежевику - сбил ротмистра Ежевику.

Догнал полковника Грум-Измайлова. Сбил полковника Грум-Измайлова.

Мчит к переправе. А тут генерал Бабиев.

- Сторонись! - закричал Удалой.

Замешкал, видать, Бабиев. Не сдержал Удалой коня. Только ахнуть вокруг успели:

- Генерала, смотри, растоптал!

И верно - насмерть прибит Бабиев.

Промчался как смерч Мстислав Удалой. Сокрушённо несётся сзади:

- Удалой!

- Удалой!

- Удалой, ничего не скажешь!

ФЕДЬКО

Тут же в боях у Днепра принял смерть и ещё один из генералов Врангеля - генерал Третьяков. Получил Третьяков строжайший приказ от Врангеля удержаться на берегах Днепра.

- Честь генерала. Умру. Удержусь, - дал Третьяков перед боем клятву.

На дивизию генерала Третьякова наступала дивизия красных, которой командовал Иван Федько.

Не первый день бьётся с врагами Иван Федько. В бывшей царской армии был он простым солдатом. Затем стал ефрейтором. После Февральской революции произвели его в прапорщики. Когда вспыхнула Великая Октябрьская социалистическая революция, Федько был уже членом большевистской партии. Стал он с оружием в руках защищать молодую Советскую Республику. Создавал красногвардейские отряды. Командовал первыми соединениями Красной Армии. Сражался с немецкими оккупантами в Крыму. Бился с белыми на Кубани, на Северном Кавказе. Вместе с Якиром совершил героический переход с юга на север через всю Украину.

Знает генерал Третьяков, кто против него сражается.

- Федько, Федько... - вспоминает Третьяков.

- Бывший ефрейтор, - подсказывают генералу.

- Федько, Федько...

- Бывший прапорщик.

Вспомнил наконец Третьяков Федько.

Было это летом 1918 года. Сражались красные с белыми на Кубани. Было тогда у белых несколько полков, состоявших полностью из офицеров. Одним из таких полков командовал генерал Марков. В одном из боёв Маркова убило. Погиб Марков, сражаясь как раз с Федько.

Разгромил прапорщик Федько офицерский полк генерала Маркова.

Возмущался тогда Третьяков:

- Прапорщик - генерала.

В память о генерале Маркове одну из своих дивизий белые назвали марковской. Этой дивизией и командовал теперь генерал Третьяков. На неё и наступал Федько.

Не по себе как-то сразу стало генералу Третьякову. Недобрые предчувствия стали мучить.

- Федько, Федько... - повторял Третьяков.

Раздражало всё генерала. И то, что Федько всего лишь навсего прапорщик. И что молод совсем Федько. Двадцать три года красному командиру. А главное - совпадение.

И наши бойцы про совпадение:

- Побил Федько в своё время Маркова.

- Пришёл черёд и дивизии марковской.

Так и получилось. Разбила, растрепала дивизия Федько марковскую дивизию. Побежали от Днепра белые солдаты.

- Стойте! Стойте! - кричит генерал Третьяков.

Бегут, спасаются в панике белые.

- Конец, - произнёс генерал Третьяков. Достал пистолет, поднёс к своей голове и выстрелил.

Узнали наши бойцы:

- Ещё одним генералом у Врангеля стало меньше.

- Ещё не стало одной дивизии.

Во многих сражениях гражданской войны принимал участие Иван Фёдорович Федько. Так же, как и Ян Фабрициус, он был награждён четырьмя орденами Красного Знамени.

СТРАШНЕЕ БОМБЫ

Примчался однажды врангелевский фельдфебель Тяпкин к своему взводному командиру поручику Ляпкину:

- Осмелюсь доложить - страшное!

- Что страшное?

- С воздуха.

- Что с воздуха? Стрелы? - спрашивает поручик.

- Нет.

- Из пулемётов строчат?

- Нет.

- Бомбы сброшены?

- Страшнее, ваше благородие, - не унимается фельдфебель Тяпкин.

Вытаскивает он из кармана листок бумаги. Напечатано что-то на листке. Развернул, читает.

"Солдаты и офицеры генерала Врангеля!" - и далее про то, чтобы бросали врангелевские солдаты и офицеры Врангеля и переходили на сторону красных. "Не давайте себя обмануть", - написано было в листовке. Красная Армия разбила Колчака, Деникина, Юденича. Разобьёт и Врангеля. Организуйте Советы солдатских депутатов, арестовывайте своих генералов, толкающих вас на кровавую войну, говорилось в листовке. А в конце: "Всем частям Врангеля, отдельным солдатам и офицерам, перешедшим на нашу сторону, мы гарантируем полную личную неприкосновенность и безопасность. Их мы примем, как родных братьев". А ещё ниже про Врангеля, что негодяй Врангель.

Листовка была сброшена красными с самолёта.

Понимает поручик Ляпкин: опасная в руках у него бумага. Схватил листовку, побежал к командиру полка полковнику Горностаеву.

- Разрешите доложить - страшное, - докладывает поручик.

- Что страшное?

- Листовка.

Достаёт поручик листовку, передаёт полковнику. Развернул полковник Горностаев листовку, прочитал.

Помчался Горностаев на доклад к своему начальнику генералу Драценко.

- Господин генерал, позволю доложить - страшное, - докладывает полковник Горностаев.

- Что страшное?

- Листовка.

Достал полковник Горностаев листовку, передал генералу.

Развернул генерал Драценко листок, пробежал глазами. Нахмурился. Отпустил полковника. Свернул листовку. Поспешно собрался, отправился в штаб к генералу Врангелю.

- Ваше превосходительство, - докладывает генерал Драценко генералу Врангелю, - страшное.

- Что страшное?

- Листовка.

Взял генерал Врангель листовку, читает.

"Солдаты и офицеры генерала Врангеля!" Прочитал начало, середину. А в конце про себя - что, мол, негодяй Врангель.

Насупился, нахмурился генерал Врангель, зло посмотрел на генерала Драценко, словно бы это он, генерал Драценко, сочинил листовку.

- Страшна, как бомба, - сказал Драценко.

- Страшнее бомбы, - ответил Врангель.

БЕЛЫЙ-БЕЛЫЙ, ДАЖЕ ЧЁРНЫЙ

Генерал Врангель любил ходить в чёрной черкеске. Газыри на груди. Тонкий пояс. Кинжал у пояса.

Вспомнив про эту черкеску, как-то красноармеец Язьков сказал о генерале Врангеле:

- Белый-белый, даже чёрный.

Рассмеялись другие. Сочетание слов необычное, действительно смешно.

Был у них в роте бывший студент, человек учёный.

- Алогизм, - произнёс студент.

Тут же объяснил он мудрёное слово:

- Алогизм - это значит нарушение логической связи.

- Ага, нарушение, - согласились другие.

- Нарушение, потому и смешно, - растолковал студент.

И вдруг Язьков:

- Нет нарушения. Всё здесь на месте.

Сразу же вспыхнул спор:

- Да как же на месте! Раз белый, значит, не может быть чёрным.

- Конечно, не может.

- Перечит правде.

- Исключено.

- Может, может! - твердит Язьков.

Надо сказать, был он от природы на редкость упрямым.

- Может! - стоит на своём Язьков.

Знали другие упрямство Язькова. Махнули рукой:

- Ладно. Пусть будет по-твоему.

- А это не только по-моему. Так оно есть и на самом деле: белый он, белый, аж даже чёрный!

И снова с бойцами спор.

Ринулся в бой Язьков:

- Белый он?

- Белый, - согласились бойцы.

- Белый, белый?

- Ладно, допустим так.

- Не допустим, а точно! - кричит Язьков. - Дважды он белый. Среди белых считайте белый.

Напорист в споре всегда Язьков. Умеет к стенке прижать другого.

- Ладно, - уступают бойцы. - Пусть будет так.

Если возьмётся Язьков что-то доказывать, словно кол, да в тебя вобьёт.

Продолжает Язьков атаку:

- А дела какие у Врангеля?

И тут же сам выдаёт ответ:

- Дела у Врангеля чёрные.

Посмотрели бойцы на Язькова:

- Эка же ловко выкрутил.

- Эка ж хитро подвёл.

Не поспоришь ведь тут с Язьковым.

- Что же, допустим, так.

- Не допустим, а точно, - не утихает Язьков. - Чёрные, чёрные.

- Конечно же, чёрные, - согласились бойцы с Язьковым.

- Нет алогизма, - сказал Язьков. Нет тут логического нарушения. Всё верно. И снова про Врангеля: - Белый-белый, даже чёрный.