Миллионер - Артем Тарасов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неожиданно со мной захотели встретиться некоторые очень высокопоставленные лица. Даже в Кремль пригласили, к члену ЦК, курировавшему внешнюю торговлю. Он занимал такой же кабинет, как и сам Горбачев, только этажом пониже.
К этой встрече я подготовил огромное количество бумаг, где показывал всю выгодность для страны игры на разнице цен. Более того, я привел уникальную информацию, добытую нами в разных регионах СССР. Там были адреса заводов, наименования продуктов и ценнейших отходов производств, никому здесь не нужных, но их можно было вывезти за границу, а в обмен получить товары, по нашим приблизительным расчетам, на три миллиарда долларов! Причем товары эти никто в России не производил, и все они назывались популярным тогда словом «дефицит».
Когда я вошел в кабинет, этот человек поднял на меня пустые, бесцветные глаза и сказал:
– Так это ты тот самый Тарасов, из-за которого нам придется запрещать внешнеторговую деятельность всем кооперативам? Ну и наворотил же ты дел!
Я понял, что говорить нам не о чем и просто выслушал в течение пяти минут его нотацию. Все это делалось для галочки, на всякий случай. Если бы Горбачев спросил о Тарасове, этот деятель сразу бы отрапортовал: а я его вызывал и пропесочил!
И действительно, через несколько дней вышло постановление, запрещающее кооперативам внешнеэкономическую деятельность. Кроме того, там был огромный список всяких других запрещений: лимит на зарплату, на содержание денег в кассе, резкое ужесточение отчетности, введение лицензий и ограничений на множество видов деятельности…
Это был страшной силы откат от курса развития кооперативного движения и свободного предпринимательства. Кроме того, эти запреты полностью противоречили Закону о кооперации. Печально, но факт: все они возникли на примере нашего кооператива «Техника».
И меня возненавидели свои же кооператоры!
– Зачем он высунулся! – говорили они. – Воровал бы себе и дальше по-тихому, как мы!
– Так научили бы воровать сначала! – отвечал я им. – Я этого делать просто не умею…
* * *Другой вызов на ковер был еще более примечательным. Прямо из офиса через несколько дней после программы «Взгляд» меня доставили на Петровку, 38, к начальнику УВД Москвы генералу Богданову.
«Ну вот и все! – подумал я, проходя через ворота Петровки. – Отсюда мне уже не выйти…»
Но Богданов только мельком на меня взглянул и приказал:
– Срочно выезжаем! В машине все объясню!
Оказалось, едем мы на Октябрьскую площадь, в МВД СССР. А по дороге Богданов говорит:
– Понимаешь, какая история вышла… Горбачев спросил о тебе, а наш министр возьми и ляпни: а что, я Тарасова вызывал, общался… Теперь вот надо срочно исправлять положение. Так что едем прямо к Бакатину – знакомиться!
Через несколько минут я был уже в кабинете министра внутренних дел СССР. Бакатин нажал селекторную кнопку:
– Два чая с печеньем и никого со мной не соединять!
Мы проговорили с ним часа полтора, не меньше. Он оказался вполне разумным и нормальным человеком. Даже посетовал мне на свою нынешнюю должность…
– Пришлось уступить просьбе Горбачева и занять этот пост… А я и ведь никогда в милиции не работал, потому все эти люди в погонах меня ненавидят! И денег в министерстве нет вообще – ни на экипировку, ни на новую технику… Ты можешь посоветовать, где их добыть?
– А в чем проблема! – отвечаю. – У вас же лагеря, лесоповал – отдайте древесину! Даже не надо бревна: только стружку и опилки! И я вам взамен поставлю завод по изготовлению бронежилетов облегченной конструкции. Или что вам нужно? Французский завод, выпускающий подслушивающие устройства и мини-телекамеры, подойдет?
– Вот это идея! – заволновался Бакатин. – Как только у тебя все закончится, обязательно приходи, я тебе весь лес отдам!
– А у меня закончится? Может, я бригадиром туда поеду?
– Не волнуйся! У тебя в Политбюро большая поддержка образовалась: Александр Яковлев, Чебриков, даже Лигачев на твоей стороне… Вот только Рыжков злобствует. А Михаил Сергеевич просто не знает, что с тобой делать…
– Пусть берет к себе в советники!
Бакатин рассмеялся.
– Ну хорошо, а чем я могу тебе помочь?
– Направьте мне проверку ОБХСС! Чтобы параллельно с Минфином меня проверили, – попросил я.
– Запросто!
Бакатин тут же вызвал генерала – начальника отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности.
– Это Тарасов – слышали историю про партвзносы? – говорит Бакатин. – Так вот: завтра начнете проверку его кооператива «Техника» – и чтобы было подробное заключение. На все вам отводится два дня. Ясно?
Генерал взял под козырек, и через два дня у нас был протокол проверки кооператива «Техника» от ОБХСС СССР. В нем говорилось, что никаких нарушений законности не обнаружено и воровства тоже. Этот протокол в дальнейшем сыграл свою положительную роль в спасении моей жизни….
* * *А комиссия КРУ Минфина продолжала работать. Наконец после шести с половиной месяцев проверки появился акт примерно на тридцати страницах. Там было написано, что кооператив занимался неуставной деятельностью, нарушил правила внешней торговли, инвестировал деньги в сомнительные проекты… И хотя нас не уличили в прямом воровстве, но за обнаруженные нарушения «Техника» подлежала немедленному закрытию, а дело кооператива – передаче в Прокуратуру СССР.
Когда нам разморозили счет, выяснилось, что вместо семидесяти пяти миллионов рублей, которые были к началу проверки, на нас висит долг в двадцать пять миллионов. Все деньги были конфискованы судами на выплату кредиторам и за не поставленные компьютеры. И еще оставалась добрая сотня арбитражных исков…
Комиссия КРУ только что не написала в акте прямым текстом, что меня нужно брать и расстреливать. Протасов прекрасно понимал: после первого же проигранного арбитража, где будет установлено, что я не выполнил обязательств и израсходовал государственные деньги заказчиков, меня немедленно арестуют. И светит мне «вышка» за хищение госсобственности в особо крупных размерах… Это была простая и надежная схема моей ликвидации. Так, очевидно, Протасова и сориентировали в Министерстве финансов – возможно, даже лично министр Гостев…
К тому времени я уже остался фактически один: Писаренко ушел два месяца назад, последней из «Техники» уволилась бухгалтер… Мне ничего не оставалось делать, как обжаловать этот документ и подать арбитражный иск к Минфину СССР. Я потребовал компенсации за незаконно замороженные счета и нанесение убытков из-за остановки работы кооператива. В успех дела верилось, мягко говоря, с трудом, но я смотрел на этот иск в основном как на возможность потянуть время перед моим арестом…
Но случился невероятный прецедент. Впервые в советской истории какой-то «лавочник, колбасник, кооператор» осмелился подать в суд на Министерство финансов СССР!
Поскольку главный арбитр СССР от греха подальше сбежал в отпуск в Сочи или Ялту, рассмотрение дела было поручено его заместителю Валерию Гребенникову – человеку молодому: и очень активному. Он сразу пригласил на допрос и меня, и самого Протасова из КРУ Минфина.
Едва войдя в кабинет, Протасов, красный от негодования, начал возмущаться:
– Разве вам не даны четкие указания закончить к черту эту бодягу? На каком основании вы отрываете меня от работы? Я – главный ревизор КРУ Минфина СССР! А кто этот ваш Тарасов? Какой еще допрос вы мне собираетесь учинять?
И тут Гребенников совершенно спокойно говорит:
– Вы находитесь в кабинете заместителя главного арбитра Советского Союза, и вопросы здесь имеет право задавать только один человек – я сам! Еще раз повысите голос – я вызову охрану! Вам ясно? Садитесь!
Он продержал нас с усмиренным Протасовым два с половиной часа, досконально выясняя, что, как и на каком основании проверяла его комиссия. Требовал предъявить письменные доказательства и поручения, которых у Протасова просто не было. До меня дело так и не дошло: я сидел, совершенно обалдевший, и слушал этот допрос…
В результате через неделю Гребенников вынес такое решение: деятельность кооператива «Техника» остановлена незаконно, и Минфин СССР должен вернуть кооперативу сто миллионов рублей нанесенного убытка! Получив этот фантастический документ на руки, я разом перестал бояться ареста и грядущего расстрела.
Даже то, что вскоре дело направили в арбитраж на пересмотр, не убавило моего оптимизма. Уже впоследствии я видел у Гребенникова жалобу, которую Протасов с Гостевым адресовали лично Рыжкову. Там стояла резолюция первого зама председателя Совета Министров Воронина: «Решение арбитражного суда – пересмотреть! Разобраться в деле детальней!»
Но надо же такому случиться: в день, когда снова должно было разбираться мое дело, главный арбитр опять слегка приболел от греха подальше, и оно опять попало Гребенникову. И тот оставил решение арбитража в силе!
